Мнение успешного украинского бизнесмена.
За 20 лет в бизнесе Василий Хмельницкий прошел необычный путь. В прошлом остались характерные для украинского олигархата энергетика, металлургия и депутатство в Верховной Раде. У Хмельницкого нет личной яхты и самолета. Но он по прежнему один из самых интересных и успешных бизнесменов страны.
Его группа UFuture объединяет компании из самых разных сфер: недвижимости, инфраструктуры, фармацевтики, «зеленой» энергетики, IT. А сам Хмельницкий продолжает учиться, в том числе в Силиконовой долине, куда возит и своих топ-менеджеров.
В беседе с liga.net Хмельницкий рассказывает, в чем разница между строительством бизнес-центров и созданием экосистемы, почему благополучие местных предпринимателей для экономики важнее, чем приход иностранных, как устроено партнерство с Игорем Никоновым в UNIT.City и сколько ему приносит аэропорт «Жуляны».
Об инвестклимате и преимуществах Украины
— Недавно состоялся инвестфорум в Мариуполе при участии президента. Для инвесторов подготовили 112 проектов. Вы знакомились с ними?
— Честно говоря, при всем уважении к Мариуполю, меня смущает, что он был в Мариуполе. Чтобы инвестпроекты кто-то посмотрел, нужно, чтобы было много иностранцев. Они и в Киев с опаской ездят. А в Мариуполь… Надо посмотреть, сколько было иностранных компаний. Если туда приехали крутые инвесторы – это позитив.
— Из иностранных были в основном институциональные партнеры.
— Я позитивно отношусь к любым действиям правительства, которые улучшают наш инвестиционный климат. Даже если бы форум прошел в селе, но пришла пара инвесторов, я все равно это поддерживаю. Но [в Украине] не хватает какого-то мощного форума. Надо позвать какого-то условного Билла Гейтса, чтобы показать потенциал Украины. Нам нужны лидеры мнений, которые будут по миру говорить, что Украина – это круто. Сейчас, к сожалению, Украину боятся из-за рисков. Есть какие-то сдвиги, но все идет очень медленно.
— Почему бы вам не привезти Билла Гейтса?
— У нас на КМЭФ будет не Билл Гейтс, но очень крутой спикер уровня Гейтса. Кто – не скажу, пропадет интрига (после интервью стало известно, что в панели КМЭФ будет участвовать создатель AliBaba Group Джек Ма. – Ред.).
— В Украину недавно приезжала делегация Apple. Они с вами не встречались?
— Не встречались. Смотрите, в целом сейчас есть продвижение – больше инвесторов едут в Украину, ищут возможности. Это крутая тема, ее надо продолжать. Поэтому любые форумы, где президент говорит о защите предпринимателей, об открытости – это хорошо. Только есть нюанс. Все думают, что хорошо привлечь иностранного инвестора. А здесь ошибка. Сначала надо думать об украинском предпринимателе. Создать ему условия. И когда он начнет зарабатывать и круто себя чувствовать, то придут и иностранцы. Потому что иностранные инвесторы смотрят: а как там живут местные предприниматели.
— Как раз интересно: вы видели эти инвестпроекты? Одним из них стал ваш технопарк в Белой Церкви.
— Какая у меня философия: я иду своим путем, строю экосистему. Если мне помогают – большое спасибо. Если не мешают – тоже большое спасибо. Мы строим парк, строим заводы, у нас есть инвесторы – это будет очень крутой индустриальный парк. Если государство будет чем-то помогать, мы открыты. Более того, мы готовы обучить других.
Знаете, почему у нас нет индустриальных парков в стране, хотя вообще это правильный подход?
— Одно время были технопарки и СЭЗы. Их закрыли по понятным причинам – налоговые злоупотребления.
— Много бизнесменов думает, что индустриальные парки – это бизнес. Это не бизнес, а платформа для привлечения инвестора. Допустим, вы хотите построить какой-то завод. Приезжаете в Украину, и вам дают землю бесплатно, коммуникации бесплатно, все бесплатно. Только стройте и берите людей на работу. Потому что в экономике самое важное – не налоги, а человек, который приходит на работу и получает зарплату. Потом он получает деньги и толкает экономику вперед. А у нас все бизнесмены отжали кусочки земли и ждут, когда они заработают денег. Да не заработают! Это должна быть государственная программа. И мы хотим показать, что это работает. Для нас это не бизнес.
— Какое производство в итоге будет в Белой Церкви?
— Много будет. Сейчас построили завод и выпускаем 30 видов электрофурнитуры, которая в Украине не выпускается. Но знаете, что самое страшное? В обычной розетке есть всего 10 элементов. И только одну вещь мы покупаем по экспорту – полипропиленовая гранула, остальное все можем делать в Украине. Заказывая, допустим, у винницкого или черниговского завода какую-то маленькую штучку, мы поднимаем экономику – он начинает больше производить, а мы – продавать. Так вот, две вещи Украина не производит уже 10 лет. У нас даже экспертов этих нет. И мне для маленькой розетки надо сделать еще два вида продукции, которую мы потеряли. И самое главное – потеряли специалистов.
— Так вы не сможете делать розетки?
— Мы можем. Закупили оборудование, точно будем делать розетки и выключатели. Мы все гонимся за быстрыми результатами, а у нас рушится производство, и уходят люди. И теперь я решил что-то восстановить, а уже нет производства, и люди уехали в Польшу. И мне надо заново все запускать, отправлять в институты людей, покупать новую технику. Я это делаю как частный предприниматель, но это должна быть государственная программа. А ее нет.
— ОК, фурнитура – ясно. Что там еще будет?
— Сейчас на выходе завод, который будет выпускать упаковочную пленку. У нас уже есть завод, который делает композит – это заместитель железа. Из песка делается нитка, а нитка вместе со специальной смолой образует трубы, уголки. Они не ржавеют и дешевле, чем железо. Мы будем делать все, что Украина на данный момент не делает. В этом очень большое преимущество, большой вызов, и здесь можно зарабатывать деньги.
— Это же ваш бизнес?
— Пока мой. На самом деле я хочу создать площадку, на которую будут приходить инвесторы и строить свой завод. Но им нужен пример, они боятся. Вот как UNIT.City. Я построил три здания, ко мне приходят люди и говорят: «Мы тоже хотим». А когда я раньше показывал им чистое поле, никто ничего не хотел.
— Еще вернемся к UNIT.City. Вы ездите за границу, расскажите, что говорят об Украине иностранные инвесторы.
— Будем откровенны. Если я езжу в Силиконовую долину, то там Украину почти не знают. А если знают, то только благодаря нашим специалистам, которые туда уже переехали и там работают. Диалог примерно такой: «Украина – это где, возле Мексики? — Нет, в Европе!». Нет у нас программы репутационного продвижения Украины. К сожалению, все думают: Украина – это Чернобыль, война. Да нет, ребята, у нас суперлокация, аграрный кластер, талантливые люди! Нам нужно сделать крутой репутационный блок, и мы должны быть готовы, что этим надо заниматься 3-5 лет. Украину должны видеть позитивной! Поэтому, честно скажу, говорить, что люди за границей думают, как прийти в Украину и что здесь есть супервозможности, такого нет. Это наша задача – им донести.
Теперь, по производству. Китай как поднялся? Сделал много производств и дешевых рабочих мест. Я продвигаю парк, приезжаю в Германию. Говорю: я владелец, земля в собственности, проведу вам коммуникации, получу все разрешения, стройте производство. И мне отвечает владелец завода с оборотом 70 млн евро: «Производство? Я сейчас применяю робототехнику, новые технологии, работают всего 24 человека. Что я у вас сэкономлю? Тем более риски». Понимаете, какой вызов? Инновации поджимают. Так как раньше Китай поднялся, мы уже не поднимемся.
— То есть мы должны быть удобной территорией? Дешевая рабочая сила – не преимущество?
— Еще где-то есть. Робот пока не все может. Но на самом деле 40-50 человек – это тоже неплохо. 10 заводов – 500 человек. А каждый завод за собой ведет новые возможности. На заводах нужны столовые — продукты, бумага. Это все движет экономику. А без производства – тупик.
— Глобальный вопрос. Вас внутренний инвестиционный климат устраивает, раз вы развиваете здесь бизнес?
— Я местный бизнесмен, я очень гибкий, я все здесь понимаю, работаю только в Украине. Хотел бы, чтобы было лучше, но есть, как есть. И почти все проекты я дожимаю, они успешные.
— Я слышал, что у вас есть и зарубежный бизнес – Чехия, Объединенные Арабские Эмираты.
— Эмираты – нет. Конечно, мы хотим на этом рынке что-то продавать – электрофурнитуру, например. Эмираты – суперпотребитель. В Чехии есть подразделение у компании «Трибо», где мне принадлежит всего 20%.
— Просто парадокс. С одной стороны бизнес критикует нашу налоговую систему, инвестклимат. А с другой – все крупные бизнесмены ведут бизнес в Украине. Если так хорошо за границей, почему все здесь?
— А кто сказал, что за границей хорошо?
— Часто говорят, что у нас высокие налоги, не работает судебная система, зверствуют правоохранители. При этом все сидят здесь.
— Почему все. Жеваго уже не здесь (улыбается). Много знакомых бизнесменов заработали первые деньги и уехали в Америку. Женились, счастливые. Денег подрастратили, и через 7-8 лет приезжают, а время уже ушло. Появилась другая формация людей. Говорят: «Слушай, все так поменялось, сложно стало». Да не сложно, они просто остановились! Окунулись в другую культуру, по-другому мыслят, и они больше здесь не приживутся. И никто из них в итоге не вернулся и не заработал здесь денег. Живешь здесь, набираешься опыта – ты эффективный. Уехал – значит ушел на пенсию.
— Вы давно в украинском бизнесе. Какие тренды ушли, какие пришли?
— Много трендов ушло. Что я хочу отметить: сейчас возможностей больше, чем 30 лет назад. Тогда просто знаний меньше было, после разделения ССС мы были замкнуты тут. Заработали самые талантливые и быстрые. Но все-таки без знаний 90% из них потеряли деньги. Сейчас знаний много и возможностей больше, чем раньше. Я могу что-то придумать и продать в Америке или Европе. Такого никогда не было. Главное, получать знания и не бояться их применять, делать ошибки, учиться и идти вперед.
Об Ocean Plaza, экосистеме UNIT.City и мотоциклах для ФГИ
— Что вам ближе: монобизнес или всеядность? Большие состояния делаются, как правило, на чем-то одном.
— Что вы считаете монобизнесом?
— Например, металлургия у Ахметова.
— Металлургия для Ахметова, для Коломойского – нефтянка. А у меня — инновационный парк. Это меньший бизнес? Да, но он мне больше нравится. Когда молодежь бегает, создает новые проекты, когда что-то получается, когда в школе UNIT.Factory много студентов – это мое.
— То есть вы себе определили основной бизнес?
— Смотрите, есть бизнесы, которыми я в принципе не занимаюсь – оружие, наркотики. Это мне не интересно, даже если там 1000% доходности. Недавно пришел один парень ко мне очень крутой, занимается сельским хозяйством. Говорит: сейчас будет закон про наркотики (о легализации марихуаны в медицинских целях. – Ред), давай с тобой займемся. Я ему ответил: посадишь хоть один куст конопли, можешь сразу вычеркнуть мой телефон. Потому что у меня есть школы, садики и это вопрос времени, когда он будет продавать там свои наркотики.
— Но в мире легализируют каннабис.
— Может в мире это есть. Но я точно не буду инвестировать, забудьте. Мы же говорим о развитии страны, наверное, мы хотим жить в крутой стране с развитой безопасностью. Каннабис этому не поможет. Я этим заниматься точно не буду, независимо от доходности.
— Вы говорите, что занимаетесь инновациями. Но если посмотреть на результат, не видно, чтобы получился какой-то инновационный продукт – устройство, платформа.
— Я строю инновационную экосистему. Чем она, к примеру, отличается от кластера – объясню на примере. Ко мне приехали очень толковые ребята из Николаева. Говорят: мы хотим построить как у вас: гостиницу, спортклуб, ресторан, бизнес-центр – получится как UNIT. Я говорю: нет, это не UNIT! Это крутой кластер, для Николаева – круто и правильно. Но это кластер. А экосистема – это другое. Я строю институт для молодых талантливых ребят, строю бизнес-школу – потому что у нас не хватает бизнес-образования. Почему мало стартапов в стране? В Советском Союзе было много инженеров, но не было предпринимательства. Не было бизнеса. Поэтому у меня есть бизнес-школа, есть акселератор и есть помещение. Я объединяю их в экосистему. И это – якорь. Что дальше будет, я не знаю, но сюда точно кто-то придет. Если появится бизнесмен и скажет: все посчитал, здесь нужна гостиница. Я отвечу: делай, я создам условия. А если он прогорел, я возьму другого.
— Любой может прийти и предложить здесь проект?
— Конечно. Но ты посчитай поток людей, что они тут делают. И если получается бизнес, то почему нет. Если ты посчитал, что можно сделать акселератор – заходи.
— Акселератор, который вы уже упоминали – это ваш проект? Вы вкладываетесь?
— Да, мой. Проблема в чем: пока мировые акселераторы к нам не заходят, мы делаем свой недорогой, чтобы он был. А в конечном итоге мы пригласили сейчас француза Доминика Пиоте (новый глава UNIT.City. – Ред.), который пожил в Силиконовой долине и рассчитываем, что он приведет один-два крутых акселератора. Но они тоже смотрят: а какие компании у нас тут сидят, что они делают? Вот чем отличается кластер от экосистемы. Я помогаю другим делать свои продукты. А если я вложусь в стартап – я просто венчурный фонд.
— Акселератор же инвестирует в стартапы?
— Инвестирует.
— Давайте ближе к деньгам. Сколько вы проинвестировали?
— Мы проинвестировали где-то в 10 стартапов. Сколько вложили? Кому-то $50 000, кому-то $70 000, кому-то $100 000 дали, повезли их на обучение в Америку. Кому-то нашли связи, кому-то нет. Но, смотрите, дело в том, что мы слабее американцев во многом. Даже наши лучшие стартапы приехали туда, посмотрели, как американцы работают, и были удивлены. Потому что те в 7 утра уже на работе, в 6 вечера – уже на встречах.
— То есть вы в свои стартапы не очень верите?
— Причем тут я? Есть акселератор. Там определяют, верить в них или нет. Я хочу, чтобы у нас было больше стартапов, поэтому я в них инвестирую и стараюсь подтянуть. Сказать, что я уверен, что заработаю там миллиарды долларов – нет. Но подтолкнуть ребят к следующему уровню – моя миссия.
— На рынке говорят, что у прошлой команды – Макса Яковера и Макса Бахматова – была цель привезти из Штатов большие проекты, и они с ней не справились. Якобы это стало причиной увольнения.
— Нет, все банально проще. У меня с ними был контракт на три года. Они креативные хорошие ребята, они очень неплохо раскрутили эту локацию – форумы, выступления, экскурсии. Сейчас мне нужно другое – международный уровень. Нужны люди, которые работают в Израиле, в Силиконовой долине, чтобы сделать этот мостик между странами. Какой бы я ни был крутой – когда я разговариваю с Apple, я должен понимать их культуру и принципы. Мои – не лучше и не хуже, но они свои, украинские. Поэтому мы пригласили Доминика, который прожил в США 15 лет и знает все комьюнити. И это его задача.
— Два Макса не смогли?
— Они же местные предприниматели. Даже я не смог. Надо чтобы с американцами говорили американцы. А так, что получается: мы часто ездим с командой в Силиконовую долину. Не просто посмотреть. Кто-то из топов читает нам лекции о технологиях, бизнес-подходах и мы – 20 человек – учимся. Мы приезжаем в Google и нам один из топов читает лекцию. Я ему рассказываю о UNIT.City. Он слушает и говорит: «Это что офисы, да?» – Я: нет, это экосистема! – «Но она из офисов? Офисы в Украине – не интересно». Пока ты сюда не приехал, не посмотрел и не почувствовал, ты оттуда не поймешь что это. А офисы реально в Украине не интересны.
Если бы я, допустим, взял на работу этого топа из Google, он бы через два года поехал туда, сказал бы: «Ребята, я работаю там, и там – экосистема». Было бы другое восприятие. Нужна одинаковая база, одинаковые знания.
— Получается, что возможности внутреннего рынка для наполнения UNIT.City исчерпаны и нужен приток извне?
— Они не исчерпаны. Я не успеваю столько строить, сколько у меня есть заказов.
— Вакантность нулевая?
— Вакантных мест нет. Я недавно сам хотел переехать в центральное здание, где «труба». Пришла компания, говорят: «Даем хорошие деньги, отдайте нам, нужно расширяться». Я отдал, потому что это IT-компания, и они сразу взяли еще одно здание.
— Что за компания?
— Подпишем контракт, и вы все узнаете. У меня секретов нет. Есть у наших клиентов. Одна компания, с которой мы должны согласовать, если про них говорим. Хотя найти их несложно — на первом этаже висит их табличка.
— Давайте еще немного о UNIT.City. Когда вы начинали проект, вы уже понимали, что часть пойдет под жилье?
— Понимал. 17 лет назад мы с UDP начали строить Новопечерские липки. Это был необычный проект: на одной площадке мы разместили и школу, и садики, и спортивные центры, и рестораны, и больничку. Сделали город в городе. Оказалось, это очень выгодно. Для человека, который живет в комплексе, все доступно, есть нормальная охрана. Сегодня мы вышли на следующий уровень. Поэтому жилье сразу планировалось. У нас 450 000 кв. м офисов, 250 000 кв. м жилья, еще 100 000 кв. м других площадей – всего 800 000 кв. м весь проект. И он строится как город. Все есть.
— Компания Игоря Никонова появилась только в жилой части проекта или он был раньше партнером?
— С Никоновым мы строим и жилье и офисы 50 на 50. Как девелоперы, наша компания UDP его KAN Development. Только в одном здании они как соинвесторы – это корпус B12.
— Как оформлено партнерство?
— Контракт. Мы с Никоновым же много где работали вместе. И Ocean Plaza строили, и Парковый город. Мы и конкуренты, и партнеры, и друзья. Мы объединились, потому что я хочу здесь в следующем году строить 11 зданий. Никто бы такой проект один не вытянул. Мне нужна скорость. Чтобы вы знали, я для парка новых технологий десять лет езжу по миру и учусь вместе с командой. И только три года назад я сказал: все, я строю. Мир быстро развивается, и мне нужно идти в ногу со временем. Поэтому я Никонова пригласил и доволен. Я его уважаю.
Он как и все — непростой парень. У него есть свои заморочки, у меня — свои. Но мы вместе находим общий язык. Я вам гарантирую: мы вместе построим лучший проект в Восточной Европе. Можете сейчас это записать. А потом через три года проверим.
— Это девелоперский проект?
— Нет, это инновационный проект.
— Вы выкупаете Ocean Plaza обратно?
— Я рассматриваю, скажу честно. Не могу сказать, на каком этапе, чтобы не сорвать сделку. Мы продали ее, допустим, за $350 млн. Если теоретически можно выкупить обратно за $250 млн, то я на это готов.
— Знаете же, там уже есть изменения в акционерной структуре. К вам они имеют отношение?
— Ко мне они никакого отношения не имеют.
— Никонов и в этом проекте будет?
— Никак не будет.
— У вас есть еще какие-то совместные бизнесы с Никоновым сейчас?
— Нет.
— Вы говорили в интервью Экономической правде, что ваше состояние оценивается в $0,5 млрд. Условно говоря, половину состояния вы готовы потратить на Ocean Plaza. Вы будете занимать деньги, привлекать партнеров?
— Конечно. Таких денег нет ни у кого. Часть – своих.
— Раньше вы кредитовались в Сбербанке Россия. Продолжаете с ним отношения?
— С местным – да.
— Не пугает вас ситуация?
— Нет, не пугает. Я занимаюсь ровно тем, что разрешено.
— Компания ТПС-Недвижимость Аркадия Ротенберга, которая была конечным собственником Ocean Plaza, была в списке СНБО.
— Я знаю, разбирался. Там есть люди, которые в списке. Но не компания. Я точно не готов у людей, которые есть в санкционном списке выкупить долю. Только у людей, которые не в списке.
— Здесь, в UNIT.City был раньше мотоциклетный завод. По нему были инвестобязательства…
— Все выполнено.
— Сколько вы построили мотоциклов?
— Мотоциклов и колясок (улыбается).
— Ну да.
— Не знаю. Не управлял заводом. Но Фонд госимущества все время мониторил. Вы заметили, что после покупки завода мы не стали тут через год строить парк. Мы выдержали все обязательства.
— Но вы же должны были выпускать мотоциклы.
— Мы, наверно, и выпускали их.
— Можете уточнить?
— Могу. Вы знаете, вы сейчас хотите поймать меня на чем-то.
— Да.
— Да, это будет интересно для прессы. Смотрите, давайте объясню, что такое мотоциклетный завод. Все говорят: вот, это старый завод, здесь столько мотоциклов было выпущено. Но это все в прошлом. Это все не имеет к будущему и к настоящему никакого отношения. Это завод, который работал на Советский союз. И после того, как он рухнул, это стало ненужным кладбищем старых корпусов.
На самом деле, если бы сегодня я захотел выпускать мотоциклы, честно скажу, я взял бы один цех, заключил контракт с Honda и выпускал бы современные мотоциклы. Тут сейчас нет ни R&D центра, ничего. Мы настолько отстали, что нам надо было бы начинать с каким-то крутым партнером.
— Я как-то общался с Ильей Кенигштейном, основателем сети коворкингов Creative States. Он высказал такое мнение: Мол, классный проект, но не в UNIT.City проблема, а в целом в городе. Он не замечает такие проекты. Вышел за пределы UNIT.City и там не увидел ничего — ни подъездов, ни транспортной инфраструктуры. Как вы с городом уживаетесь?
— Город нам не мешает.
— А помогает?
— Не помогает, но и не мешает. Если UNIT.City — крутой пример, то может быть их в Киеве будет 20. И мы не будем конкурировать, а поднимем всю экосистему, всю страну. Я же не могу построить Киев или страну. Я могу показать свою часть и больше того, я открытый.
С ректором ХПИ мы создаем обучающую программу, которую бесплатно будем давать в университеты, если она хорошо сработает. А значит общее образование айтишников будет улучшаться.
— Максим Бахматов и Максим Яковер продали свои доли в UNIT.City?
— Да, продали.
— И сколько они стоили?
— Они точно хорошо заработали.
— Говорят, что они получили миллионы. Речь о десятках?
— Пусть на этот вопрос сами ответят. Но это точно не десятки миллионов долларов.
О Жулянах, счастье и Билле Гейтсе
— Жуляны — это экосистема, инфраструктурный проект или просто недвижимость?
— Жуляны — это просто аэропорт, честно скажу. Не большой, не маленький. Находится в городе, приносит немного денег.
— В 2013 году вы говорили, что хотите построить там Radisson, но нужен двухзвездочный отель. Его еще нет. Передумали?
— Смотрите, на самом деле аэропорт не генерирует так много денег, как хотелось бы. У нас был выбор: построить или гостиницу, или новый терминал. В Жулянах есть такая особенность: поток людей утром вылетает, а вечером прилетает. И все стараются сделать это в одно время. Появляются часы пик.
Поэтому мы выбрали комфорт людей, а не новую гостиницу. Инвестировали 630 млн грн в новый терминал. Три месяца назад его сдали. Разгрузили очереди.
— В аэропорту есть ограничения по взлетной полосе. И шум, который мешает местным жителям, объективно сдерживает его развитие. Какова ваша стратегия в отношении Жулян?
— Много планов есть. Во-первых, мы не будем делать полосу более мощной, чтобы летали большие самолеты. Мы понимаем, что шум мешает жителям. Но тот шум, который есть — он допустимый. Полоса позволяет работать еще лет 20-30. Если аэропорт будет сильно развиваться, то через 10-15 лет мы будем думать, как сделать мощный аэропорт. Но пока новый аэропорт нет смысла строить — Борисполя хватает. Он может «перемолотить» 20 млн человек. А в него летает до 15 млн.
Жуляны точно должны быть. Допустим, в Борисполе туман — нужно где-то приземлиться. Или, не дай Бог, какая-то экстренная посадка. Точно должен быть второй аэропорт.
— Беспокоит ли конкуренция с Борисполем?
— Немножко беспокоит, потому что это не открытая конкуренция. Государство проинвестировало деньги и списало их. А мы проинвестировали деньги и платим по кредитам проценты. Чувствуете, как предприниматель и государство неравны?
Потом государство может придумать и сказать: так, вы будете летать вот тут за три копейки, а тут — за восемь. Это неправильно. При равных условиях мы не боимся конкуренции. Но, к сожалению, если они неравные… Для нашего аэропорта ставка на аэронавигационное обслуживание почти на 50% выше, чем для Борисполя.
— Обратитесь в АМКУ.
— Так мы и сделаем! (после встречи с Хмельницким стало известно, что АМКУ взбудил дело против Мининфраструктуры по жалобе ассоциации «Аэропорты Украины». — Ред.)
— В целом вам интересен аэропортовый бизнес? Александр Ярославский говорит, что будет инвестировать дальше.
— Мне интересны проекты, крутые и мощные. Когда мы пришли в Жуляны, там фактически паслись коровы. А сейчас — супераэропорт. Меня это драйвит. Это прикольно. Еще бы построить там бизнес-центр, гостиничку, чтобы было более комфортно.
Деньги будут появляться — будем строить.
— Какая там маржа?
— На хлеб с икрой не хватает. Но в принципе нормально. У нас там $28 млн кредит. И чтобы вы поняли, нам еще три года выплачивать проценты и кредит.
— Какая там прибыль?
— EBITDA в прошлом году $25 млн.
— У вас много партнеров…
— Люблю партнеров. Буду делать свое медиа, приглашу вас.
— Вы же уже закрыли два — Unit Citizen и K Fund Media.
— Каждый должен заниматься своим делом. У вас это лучше получается.
— Миссия выполнена?
— Миссия выполнена.
— Вы часто повторяете: я бизнесмен. Я занимаюсь бизнесом. Вы счастливый человек?
— Я очень счастливый человек. У меня баланс…
— А в чем счастье?
— Я вам расскажу об интересном исследовании. Проводилось оно в Америке. Длилось 75 лет. Основная суть: определить, что делает человека счастливым. Было отобрано 750 людей с разным состоянием, из бедной семьи, из богатой, кто-то Гарвард закончил, кто-то нищий.
В конце концов, знаете, что они определили? Какой фактор самый крутой?
— Здоровье и реализация.
— Нет. Социальное общение — нетворкинг. Люди, которые имеют хороших друзей, партнеров, родителей, семью и детей, живут дольше и счастливее по сравнению даже с теми, кто добивается успеха, но более одинокие и закрытые.
У меня любимая семья, у меня крутые друзья. У меня социального общения — вот так! Я могу еще с вами поделиться. И это делает меня счастливым.
— О чем вы жалеете в жизни?
— Ни о чем. Вообще ни о чем. Даже о потерях. Мне говорят, слушай ты купил в Трускавце за за $30 млн 100 га земли, которая сейчас ничего не стоит. Ты вложил бы их в Apple двадцать лет назад! Так я об этом не жалею. Просто я не знал, что Apple такой есть. А если и вложил бы, то где я сегодня был бы – неизвестно!
Это мой опыт. Да, я там потерял деньги, а там заработал.
— Можете еще эту фразу объяснить: «земля ничего не стоит». Сейчас же рынок открывается.
— Вы просто взяли и свели ее к земельному участку. А смотрю шире. Раньше все дрались за земельные участки. У кого больше земли, тот богаче. Сегодня нет ни одной страны в мире, которая добилась суперуспеха в аграрном бизнесе. В Европе и Америки аграрка занимает около 2%. А все остальное – услуги и технологии, малый и средний бизнес, космическая техника, самолетостроение… Сама земля как таковая глобально ничего не стоит.
И более того: аграрный бизнес, я к нему осторожно отношусь. Я считаю, что наша перспектива за переработкой аграрной продукции. А то получается: вы, украинцы, давайте нам пшеницу, а мы сделаем спагетти и поставим вам. Нам надо подумать, чтобы сделать больше производства и эту продукцию перерабатывать здесь.
Поэтому считаю, что земля — она физически что-то стоит, но в рамках страны и развития это уже не актив. Сегодня самый большой актив – талантливые люди.
— Но ведь на Земле будет становиться все больше людей, а они будут хотеть есть. Их надо как-то кормить.
— Я не вижу в этом проблемы. Будет точка Ч, когда рост остановится, и будет идти в обратную сторону. Это связано с тем, что у продвинутых умных людей рождается меньше детей. И социальный человек в будущем, к сожалению — это одинокий человек.
— Вас удивил поход Максима Бахматова в мерию? По сути ваш бывший менеджер пошел туда.
— Сейчас троллят какие-то новости: Хмельницкий с кем-то там объединяет Кличко. Ну, смешно, честно. Я и премьера один раз в жизни видел. И с Кличко три раза виделся. Бахматов пошел туда. Вызов. Он там чему-то научится. У него репутация поднялась.
И он хочет себя реализовать. Ну, ради Бога. Я тут не друг, и не враг. Но я всегда к нему хорошо отношусь. Он реально крутой парень!
— На презентации UNIT.Home мы видели здесь экс-главу 1+1 Александра Ткаченко. Он за квартирой пришел?
— Нет, я ему показывал, как развивается UNIT.City. Ему было интересно. Он не был на презентации самих квартир. Я ему показывал, что мы делаем инновационного.
Потому что у нас тут будет резидентом компания, которая занимается радио и телевидением.
— Она имеет отношение к Ткаченко?
— Нет, не имеет. Я показываю возможности таким людям. Вот, допустим, Косюк — крутой аграрий. Я хотел бы, чтобы его R&D центр располагался у нас. Поэтому и 1+1, и ТРК Украина, и ICTV — мы всем рады. Это создает сообщество. Строится экосиситема.
— Вы говорили, что в кризис продали самолет, яхту…
— Точно, все продал.
— Уже купили новую?
— Нет. Пока нет денег (улыбается).
— Арендуете?
— Если лечу с пересадками, то беру чартер. Если лечу в Лондон, то беру бизнес-класс. Яхту арендую, если надо, раз в году. Могу себе позволить. Где есть пятизвездочная гостиница, я живу в ней. А если нет, я себя тоже могу хорошо чувствовать. Каждый крутой бизнесмен может позволить себе самолет. А вот не каждый — аэропорт (смеется).
Я вам расскажу смешную историю. Там возле аэропорта есть музей (музей авиации возле Жулян. — Ред.). И когда мы подлетаем на чартере, я рассказываю некоторым людям: «Не модно сейчас коллекционировать машины. Я вот коллекционирую самолеты». Они такие: «Оооо! Это все твое?». А я: «Ну да, вот прикупил пару реактивных самолетов».
Они думают: «Ничего себе! Парень коллекционирует самолеты!». Но потом признаюсь, что это музей.
— Вы инвестировали недавно в солнечную энергетику. Довольны ли вы инвестициями? И видите ли быстрый возврат?
— Да, доволен. Очень несложная тема. Очень крутой тариф. Несложно строить солнечную энергетику. Как Lego собираешь. Сейчас идет волна – вернуть тариф (отменить повышенный тариф на зеленую энергию для уже введенных в эксплуатацию объектов. — Ред.). Не боюсь этого. Все равно экономика позволяет.
— Какой там возврат вложений по скорости?
— До 20% годовых приносит в валюте. Снимут тариф — будет не 15-20% годовых, а меньше, но тоже неплохо. Тоже круто.
— Если бы к вам приехал Билл Гейтс, вы бы что ему предложили?
— Предложил бы открыть здесь R&D центр. И я бы ему дал бы бесплатно территорию. По большому счету — доплачивал бы. Потому что очень важно, чтобы с Биллом Гейтсом приехала бы его команда. И обучала бы наших ребят. А потом наши ребята бы открыли свои стартапы.
Потому что нам нужны знания. Деньги нужны, но это косвенно.
— У вас очень удачные выходы. Из Запорожстали удачно вышли, Ocean Plaza. В чем секрет? Как чувствовать момент?
— Прагматика. Я когда владел Запорожсталью, то посмотрел, что страны, в которые мы экспортируем сталь, строят новые заводы. Поэтому и продал. Уже не надо мечтать, что найдешь компанию, которая будет 100 лет прибыльна. Нужно видеть короткие тренды и тут зарабатывать.
