В сентябре в Генпрокуратуру вернулся Виталий Касько. В ведомстве он человек не новый. В 2014 году на должности заместителя Генпрокурора курировал направление международного сотрудничества и возвращение активов бывших чиновников-беглецов. Но после задержания так называемых “бриллиантовых прокуроров” у него возник конфликт с тогдашним Генпрокурором Виктором Шокиным. Наконец, в феврале 2016-го Касько подал в отставку. Как он тогда объяснил, из-за отсутствия полномочий вести уголовные дела после очередного перераспределения обязанностей между заместителями генпрокурора. Вскоре заявление об увольнении написал и Шокин. Правда, впоследствии подал иск о восстановлении в должности. Суды продолжаются до сих пор.

Месяц назад на вопрос Укринформа, чем будет заниматься в ведомстве, Касько ответил: “Реформированием прокуратуры, если будет политическая воля”.

Сейчас он имеет полный карт-бланш на внедрение изменений в системе. 15 октября у прокуроров закончились сроки подачи заявлений на переаттестацию — кто не согласен, будет уволен. На место старых должны прийти юристы извне системы.

В первом интервью после своего назначения Касько рассказал, почему не будет жалеть о старых прокурорах, кто будет набирать новых специалистов, что будет с Управлением спецрасследований и делами Майдана. Он также ответил на вопрос об аудите дел в отношении экс-министра экологии Николая Злочевского, деньгах Лазаренко и экстрадиции бывшего директора “Укрспирта” Лабутина.

СЛЕДОВАТЕЛИ УПРАВЛЕНИЯ СПЕЦРАССЛЕДОВАНИЙ ПЕРЕЙДУТ В ГБ БЕЗ КОНКУРСА

— Виталий Викторович, чем нынешняя попытка реформировать прокуратуру отличается от реформы 2015 года?

— В отличие от любых других попыток реформ, которые охватывали лишь низовое звено прокуроров, прокуратура меняется полностью. Начинаются преобразования сверху, из Генеральной прокуратуры, чего никогда не было за последние 25 лет. Также мы видим эту реформу как изменения по сути, а не украшение фасада. Планируется, что Генеральная прокуратура с первого января превратится в Офис Генерального прокурора и плавно перейдет в реформу областных прокуратур, ранее региональных и окружных прокуратур, ранее местных. Мы хотим построить доверие общества к прокурорам и прокуратуре как институции. А один из подходов, который мы выбрали — это обновление состава прокуроров: аттестация действующих сотрудников и набор новых. Другой подход — это процедуры и стандарты в работе прокурора, а также надлежащее обучение.

— Когда начнется аттестация прокуроров?

— Аттестация прокуроров состоит из нескольких этапов. Первый – это проверка профессиональных знаний. Это тестирование в течение короткого периода пройдут прокуроры всей Украины с помощью компьютерной техники, оно начнется уже на следующей неделе. Есть определенный уровень проходного балла, набрав который, прокурор может пройти к следующему этапу. Он предполагает проверку общих знаний.

Следующий этап – собеседование. Сначала до конца года его пройдут прокуроры, претендующие на должности в Офисе Генерального прокурора. Планируется, что он заработает с 1 января и туда назначат победителей конкурса.

Собеседования будут включать в себя проверку профессиональных способностей и добродетели прокурора. Мы предложили общественным организациям и всем гражданам направлять в комиссии информацию о наличии с этим проблем. Также мы заключили меморандум с НАБУ о проверке прокуроров. Они будут подавать комиссиям сведения о наличии у прокуроров проблем с добродетелью.

— Кто будет входить в комиссию, проводящую аттестацию прокуроров?

— Представители, делегированные международными организациями, с которыми Украина сотрудничает. Те уважаемые международные организации, которые оказывают помощь и хотят, чтобы Украина стала правовым, демократическим государством. Они делегируют своих представителей так же, как и общественные организации, занимающиеся правовыми вопросами и уголовной юстицией.

— А со стороны ГПУ?

— Генеральный прокурор будет определять этих людей, и я думаю, что их фамилии вас приятно удивят. В целом комиссии будут состоять из шести человек, трех делегирует Генпрокурор, других — гражданское общество и международные организации. Если какой-то кандидат не пройдет собеседование из-за критерия добродетели, он не будет назначен в обновленную прокуратуру. То есть решения, как видите, будут приниматься с преобладающим голосом именно представителей общественности и международных организаций. Я думаю, у общества будет высокий уровень доверия к таким комиссиям.

— Заявления о намерении пройти переаттестацию уже попали в интернет. И много вопросов вызвал раздел, в котором говорится, что кадровая комиссия будет принимать во внимание информацию от анонимов, которая к тому же не подлежит дополнительному официальному подтверждению. Получается, любой может написать что угодно на прокурора, имеющего за свою профессиональную деятельность и так немало недоброжелателей?

— То, что прокурор соглашается, что анонимные заявления будут приниматься к рассмотрению, не является проблемой, потому что это международный антикоррупционный стандарт. К тому же с 2014 года в законе “О предотвращении коррупции” написано, что все органы, осуществляющие борьбу с коррупцией, рассматривают анонимные заявления. Публичная должность предполагает определенные ограничения. И претенденты на такую работу берут на себя обязательства подавать декларацию о доходах, в некоторых странах соглашаются на прослушивание своих телефонов. Где-то соглашаются на то, что при проведении аттестации комиссии могут рассматривать анонимные заявления… Безусловно, никто не будет принимать во внимание анонимные заявления для того, чтобы кого-то автоматически считать таким, что не прошел аттестацию. Будут проверяться все источники. Очевидно, будут писать граждане, НАБУ будет предоставлять информацию, сама комиссия будет проверять декларации кандидатов. Затем члены комиссии будут задавать вопросы кандидатам по декларации. В случае, если поступят анонимные обращения, то часть вопросов будет включать вопросы к прокурору по этому поводу, ему будет предосталена возможность дать ответ и все это в совокупности будет использовано для того, чтобы комиссия приняла решение. Это право прокурора согласиться на такую процедуру или нет. Ни одна международная конвенция не гарантирует гражданину доступ к публичной должности. Если человек не хочет подлежать определенным ограничениям на такой работе, то есть множество возможностей проявить себя в частной сфере. Параллельно будет проходить отбор внешних кандидатов – юристов, адвокатов, судей, бывших прокуроров, любого, кто считает, что он готов присоединиться как к Офису Генерального прокурора, так и к среднему и нижнему звену прокуратуры. Учитывая, что, видимо, не все прокуроры захотят участвовать в аттестациях, то этот отбор очень важен для прихода “свежей крови” в прокуратуру, что послужит залогом для изменений системы.

— Заявления на прохождения переаттестации прокуроры должны были подать до 15 октября. В противном случае они подлежат увольнению. Какой процент прокуроров согласился пройти переаттестацию?

— На данный момент (15 октября -ред.) почти 94,6 процента подали такие заявления по всей Украине.

— Вы хотите отсеять старых и набрать новых работников. В принципе, юристов на рынке труда много, но не факт, что все они классные специалисты.

— Безусловно, но все ли старые прокуроры — классные специалисты?

— В процессуальном плане очевидно, что да.

— А с точки зрения доверия общества к прокуратуре? Уровень доверия низкий, а недоверия более 70 процентов.

— По каким опросам, кто их проводил?

— По разным опросам самых авторитетных социологических служб, результаты которых приводят СМИ, уровень доверия в последнее время колеблется в пределах 10-15 процентов. Можно быть высоким профессионалом, писать хорошо постановления об определении группы прокуроров или подследственности в уголовном производстве, но при этом уровень доверия к прокуратуре почему-то является очень низким. Наша задача не создавать видимости высоких профессионалов, а добиться доверия общества тем, что прокурор будет отстаивать закон и справедливость.

Поэтому реформа будет включать в себя и обучение прокуроров, которое будут проводить как иностранные, так и украинские специалисты. Мы планируем обучать финансовым расследованиям, работать над кейс-менеджментом и тому подобное. Также собираемся внедрить электронное уголовное производство. Вы не представляете сколько бумаг теперь прокурор должен подписать, сколько леса тратится на большое количество экземпляров документов, проходящих через прокуроров и участников процесса для того, чтобы породить уголовное производство. Мы планируем сосредоточиться на сути, а не на этих бумажках.

Помните, когда-то в НАБУ тоже набирали людей без опыта и тогда их спрашивали, как же они будут расследовать уголовные производства? То я должен сказать, что на сегодняшний момент НАБУ является наиболее дееспособным следственным подразделением, хотя некоторые следователи других правоохранительных органов работают уже 20 лет, а детективы НАБУ работают всего три года. Поэтому, видимо, вопрос не в опыте конкретной единицы следственного органа, а в том, как построена работа, насколько добропорядочные люди работают и насколько они хорошо обучены.

— А как уменьшение количества прокуроров с 15 до 10 тысяч скажется на их зарплатах?

— Мы планируем, что прокуроры будут получать адекватную зарплату за свой труд, и мы хотим вернуть престиж, общественное доверие к действиям прокуратуры.

— Сколько будут иметь прокуроры в районных прокуратурах?

— Основная нагрузка должна быть на низового прокурора, соответственно их зарплата, по нашему мнению, существенно вырастет. Мы хотим прекратить эту странную практику, когда в Генеральной прокуратуре работает более 2000 человек, а в регионах не хватает прокуроров для того, чтобы осуществлять процессуальное руководство. В Украине, к сожалению, последние 25 лет центральные органы прокуратуры перетягивают на себя одеяло как в количестве персонала, так и в процессуальном руководстве уголовными производствами. Мы должны изменить этот баланс, существенно уменьшить количество прокуроров в центральном офисе и региональных прокуратурах, зато увеличить их в местных прокуратурах. Они будут называться окружными прокуратурами. В европейских странах основное процессуальное руководство осуществляют на местах, а в Офис Генерального прокурора забирают уголовные производства, имеющие исключительный резонанс.

— Что будет с Управлением спецрасследований Генпрокуратуры, которое занимается делами Майдана?

— Вопрос не в конкретном Управлении, а в том что украинская Конституция и Уголовный процессуальный кодекс предусматривают лишение прокуратуры функции следствия. После 20 ноября этого года у прокуратуры останется только процессуальное руководство. Следователей в прокуратуре быть не должно уже давно. Прокуратура постоянно оттягивала этот процесс, прибегала в парламент, рассказывала о том, что все пропадет, все рухнет, все умрет, надо срочно еще на год продлить полномочия следствия и так происходило несколько лет подряд. Мы поставили на этом точку. Кто-то должен был это сделать. Соответственно к 20 ноября все уголовные производства, которые расследовались в прокуратуре, передадут по подследственности в Нацполицию, ГБР, НАБУ и СБУ.

— А дела Майдана?

— У нас дела Майдана — это такое собираемое понятие. В моем понимании дела Майдана — это применение летального оружия и жестокого обращения с мирными протестующими. Эта категория преступлений подследственна ГБР. Но в Управлении спецрасследований дела Майдана несколько иначе рассматривают. Туда включают и множество экономических дел в отношении бывших высокопоставленных чиновников. Эти дела должны перейти в НАБУ. Этот процесс уже пошел, есть график передачи производств, они ревизуются и направляются по подследственности. При этом, что касается дел Майдана в узком смысле, то есть договоренность с руководством ГБ о создании в этом ведомстве специального подразделения, куда будет предложено перейти без конкурса следователем Управления спецрасследований. В свою очередь в Генеральной прокуратуре будет создан специальный департамент по процессуальному руководству по делам Майдана. Работники Управления спецрасследований сейчас определяются, пойдут ли они осуществлять процессуальное руководство по этим делам, или будут дорасследовать эти дела в ГБР.

— А руководитель Управления спецрасследований Сергей Горбатюк?

— Ему так же было это предложено, он тоже думает.

— То есть, идти в ГБ или оставаться в Генпрокуратуре?

— Да. Если оставаться здесь, то соответственно нужно проходить через аттестационные процедуры, подавать заявление и так же проходить все тесты, проверки на добропорядочность и после этого соответствующие конкурсные процедуры на занятие административной должности. Конечно, если он захочет занять административную должность в департаменте. Мы же не знаем, где он себя видит и считает, что может лучше проявить свои профессиональные способности.

— Вы сейчас описали планы по реформированию прокуратуры. А в Окружной админсуд Киева поступил иск об отмене порядка прохождения переаттестации прокуроров. К тому же суд просят остановить действие соответствующего приказа Генпрокурора до решения дела по сути. То есть, в любой момент суд может остановить реформу ведомства. Что вы на это скажете?

— Мы привыкли иметь дело с фактами и оперативной информацией (смеется — ред .). Конечно, есть инерция, даже сопротивление к изменениям и это не последний иск, думаю. Будем работать с препятствиями по мере их возникновения.

— Недавно стало известно, что бывший Генпрокурор Виктор Шокин подал в Верховный Суд заявление с просьбой пересмотреть предыдущее решение, которым суд отказался восстановить его в должности. В свое время у вас с ним был конфликт. Как относитесь к попыткам Шокина восстановиться в должности?

— Я отношусь к различным искам очень спокойно, потому что это право каждого гражданина. Если он считает, что право его нарушено, если господину Шокину хочется подавать какие-то иски, то никто ему этого запретить не может.

ЧИНОВНИКИ АРМА ХОТЕЛИ ПРОДАТЬ 550-МЕТРОВУЮ КВАРТИРУ В КИЕВЕ ЗА 1,6 МЛН ГРН

— Каким уголовным делом вы заинтересовались сразу после возвращения в Генпрокуратуру?

— Я отреагировал на одно из дел не потому, что те или иные люди мне нравятся или не нравятся. По этому поводу поступили первые сигналы о безосновательном закрытии и нужно было очень быстро реагировать с точки зрения международного контекста в соответствии с законом. Мы хотим, чтобы обновленная прокуратура работала — не на заказ, не на какие-то конфликты между бизнесами или политиками, а на закон.

— Это производство случайно не касалось компании Burisma?

— Точно нет.

— На пресс-конференции 4 октября Генпрокурор Руслан Рябошапка сообщил, что в ведомстве продолжается аудит около 15 дел, в которых фигурируют бывшие высокопоставленные чиновники, в частности, Злочевский, Курченко… есть решения по конкретным делам?

— По каждой такой ситуации мы делаем аудит, это сейчас в процессе. Закрытые производства пересматриваем, определенные производства объединяем, где это касается одного и того же факта, и принимаем, наконец, по ним решение. Потому что у нас сложилось впечатление, что одним из способов захоронения уголовных производств, в частности, и в отношении высокопоставленных чиновников, было их распыление. Могу лишь сказать, что Злочевский является одним из тех чиновников, в отношении которых проверяется весь массив уголовных производств и их не один десяток. Проверяется законность оснований закрытия, но нет приоритета одного чиновника или фигуранта над другим. Аудит проходит ровно по всем бывшим высокопосталенным чиновникам и другим актуальным уголовным процессам, например, в отношении убийства Екатерины Гандзюк и Павла Шеремета.

— По вашим данным, оказывал ли бывший Генпрокурор Юрий Луценко международно-правовую помощь американцам в деле Байдена? Поступали ли такие запросы от США и были ли они обработаны в ГПУ?

— Если в каких-то делах были запросы о правовой помощи, то они рассматривались в предусмотренном порядке. Я даже не собираюсь истребовать это. Когда я был заместителем Генерального прокурора, ответственный за международное направление, то построил работу таким образом, что не видел запросов о правовой помощи. Подписывал их начальник международного управления. Заместитель Генпрокурора подписывал запросы о выдаче и постановления об отказе в экстрадиции. Делегирование полномочий — одна из нормальных процедур учреждения, работающего профессионально.

— Это дело достаточно резонансное. Даже не хотелось полюбопытствовать?

— Ну, вот честно, и времени не имел, и не хотел.

— Недавно Президент Зеленский в интервью японскому агентству Kyodo отметил, что Украина готова создать совместную следственную группу с представителями США в деле Байдена. Обращались ли американские правоохранители с подобными предложениями к ГПУ?

— За время, которое я работаю, нет. Об этом я бы узнал.

— За дело Burisma Украина оказалась в эпицентре скандала, разгорающегося между двумя партиями — республиканцами и демократами в США. По вашему мнению, в таких условиях как нам сохранить двухпартийную поддержку Украины в Америке?

— Если бы я был политиком, я бы на этот вопрос ответил. Но я точно не политик и никогда им не был. Я юрист-специалист. И как сохранить определенный консенсус в условиях двухпартийности — вопрос не ко мне. Мы делаем свою работу и делаем ее профессионально. Что происходит в политическом контексте — это не наша война и не мы ее начинали.

— После своего назначения вы сообщили, что собираетесь просмотреть дела, которые начинали расследовать во время вашей предыдущей каденции в ГПУ и которые не были доведены до суда. Какие резонансные дела не расследовались или были закрыты?

— Если вы имеете в виду дела так называемых “бриллиантовых прокуроров”, то уже в нескольких из них мы отменили решение о безосновательном закрытии.

— В каких именно?

— Я не буду конкретизировать. Для чего нам сообщать потенциальным фигурантам о запланированных следственных действиях? Но это маленькая доля тех уголовных производств, следствие по которым было почему-то закрыто. Некоторые из них мы находим в процессе методического мониторинга, некоторые — благодаря сигналам граждан, в том числе анонимным сообщениям и, выполняя требования закона, проверяем. Такие квесты у нас ежедневно. Истории иногда абсурдные и фантасмагорические, но мы должны навести правовой порядок в том, что получили.

Есть факты рейдерства в отношении иностранных инвесторов, мы будем об этом сообщать. Недавно мы обнаружили интересный факт, о котором вы услышите в ближайшее время. Одному датскому инвестору через его компанию принадлежала дорогая недвижимость в центре Киева. Гражданин Дании, основатель известной компании по разработке программного обеспечения в Украине, умер, а его 550-метровую квартиру с помощью государственных регистраторов похитили. По данному факту возбудили уголовное дело, а квартиру арестовали. И знаете, что с ней произошло? АРМА, которой была передана эта квартира для управления, недавно выставила ее на продажу за примерно 1,6 миллиона гривен, хотя она может стоить гораздо больше! Мы возбудили уголовное дело и арестовали квартиру, чтобы не дать возможность ее продать. Такие примеры случаются ежедневно, я привел самый свежий.

— Возможно, во время торгов цена на квартиру должна была вырасти?

— Я не знаю, но давайте с вами зададим простой вопрос, на который они не ответили: эта квартира быстро портится? Продается продукт, который стремительно теряет стоимость. Например, партия айфонов или айпадов через три года будет стоить дешевле, но квартира в центре Киева вряд ли. Сейчас по этому поводу я возбудил уголовное производство.

— Есть ли среди фигурантов этого дела глава АРМА Антон Янчук?

— Это производство только день как возбуждено, по факту. Им занимается ГБР, а в Генпрокуратуре — Виктор Трепак (заместитель Генпрокурора -ред.). Я передал эти материалы ему и, думаю, очень быстро будет найдено, чья это была такая «умная» идея.

РУМЫНИЯ ОТКАЗАЛА В ВЫДАЧЕ БЫВШЕГО ГЛАВЫ “УКРСПИРТА” ЛАБУТИНА

— Поступил ли в Генпрокуратуру запрос на экстрадицию в США Крейга Ланга, принимавшего участие в антитеррористической операции на востоке Украины весной 2016 года? Недавно Винницкий апелляционный суд его арестовал до 6 декабря…

— Если была применена мера пресечения, то я могу предположить, что, как минимум, было обращение о взятии его под стражу для экстрадиции. Насколько я помню, суд первой инстанции применил к нему домашний арест, но по нашей апелляции это решение было отменено и он был взят под стражу. Это мероприятие для проведения экстрадиционной проверки. Будет ли принято решение о выдаче, или нет — станет известно по результатам этой проверки. На это время он будет находиться под стражей.

— В декабре 2017 года в Румынии задержали бывшего главу “Укрспирта” Михаила Лабутина. Известно ли, когда состоится его экстрадиция в Украину?

— К сожалению, я для себя констатировал, что за время, пока меня не было в Генеральной прокуратуре и я не курировал направление международного сотрудничества, произошли необратимые изменения. Необратимые — это я шучу. Конечно, мы изменим ситуацию. Ну, например, в этом конкретном деле Румыния отказала в выдаче подозреваемого на том основании, что в Украине есть угроза применения к нему пыток.

— А что известно об экстрадиции из Франции подозреваемого в мошенничестве и подделке документов о своей смерти Дмитрия Малиновского?

— Ну, вот дальше по списку, так же как и по Лабутину, успехи, скажем прямо, небольшие. Сейчас будем заниматься вопросами экстрадиции и возвращать это направление к жизни, потому что он полуживое.

— То есть, речь идет о бреше в законодательстве, которую беглецы используют для избежания экстрадиции?

— Нужно заниматься вопросами экстрадиции. С нашими иностранными контрагентами необходимо работать. Им нужно объяснять, что происходит в Украине, какое тут правовое поле, стандарты, что происходит с пытками и многими другими вопросами. Если с ними не работать, то может произойти то, что произошло с запросом к Румынии. Мы будем делать все, чтобы это направление вернулось в нормальное русло. До прихода определенных лиц в Генеральную прокуратуру направление экстрадиции было одним из лучших. Например, из стран СНГ только Украина добилась экстрадиции из Израиля гражданина этого государства. Это продолжалось 9 лет, но у нас получилось. Этот профессиональный тонкий подход мы будем восстанавливать.

— Собирается ли Генпрокуратура выполнять запросы на экстрадицию в Россию?

— Когда я возглавлял международное направление Генеральной прокуратуры, то мы отказывали в выдаче в Российскую Федерацию лиц, в отношении которых были данные о возможных политических преследованиях или преследованиях по другим признакам. Есть определенные стандарты, которые нельзя переступать. Что касается экстрадиции в Россию за общеуголовные преступления, то это сотрудничество восстановилось еще в 2014 году. В тех экстрадициях, которые не касаются чувствительных вопросов, Генеральная прокуратура России выдает нам граждан и Украина тоже выдает правонарушителей.

ДЕЛО В ОТНОШЕНИИ ЗАВЛАДЕНИЯ “КИОТСКИМИ” СРЕДСТВАМ БУДЕТ РАССЛЕДОВАТЬ НАБУ

— Давайте поговорим о возвращении активов. Сообщил ли экс-премьер Павел Лазаренко американцам, на каких условиях готов пойти на сделку со следствием в отношении распределения $200 миллионов? Укринформ писал, что американский суд установил дедлайн для этого дела – 11 октября этого года.

— Это был предварительный график. И сейчас суд будет принимать решение, действовать ли на основании договоренностей, если они достигнуты, или продолжать этот график. Некоторые из мероприятий, которые планировалось провести, не были выполнены по причинам, не зависящим от Департамента юстиции США. Деталей я вам сказать не могу, но как только будет понятно, будет ли приниматься решение сейчас, или дедлайн будет продлен, мы об этом сообщим. Все зависит от американского суда.

— Изучали ли вы засекреченное решение Краматорского райсуда о конфискации $1,5 миллиарда?

— Нет, ведь оно засекречено (улыбается -ред .). Если это государственная тайна, я должен иметь к ней доступ.

— То есть, вы хотите ознакомиться?

— Если Генеральный прокурор поручит, то ознакомлюсь.

— По вашему мнению, было ли оправданным засекречивание этого дела?

— Не глядя — трудно сказать. Но на то время Уголовный процессуальный кодекс, насколько я помню, не предусматривал возможности применения спецконфискаций при заключении сделок.

— Пытаются ли отсудить конфискованные полтора миллиарда владельцы офшоров, которым юридически принадлежали эти средства?

— Не знаю. В СМИ были противоречивые данные. Одни говорили, что пытаются, другие говорили, что нет. Эта спецконфискация была очень специфическая и как юрист, профессионал я могу дать свою оценку только после изучения материалов дела и судебных решений.

— Но деньги забрали, их потратили на полезные для страны вещи…

— По этому поводу я тоже не готов утверждать, потому что были позиции о том, что это на самом деле были обязательства, а не “живые” деньги. Решение суда вступило в силу. И, по большому счету, даже, если я с ним ознакомлюсь, то что дальше?

— Бывший Генпрокурор Луценко в июне этого года сообщил, что, по его данным, окружение Януковича спрятало в одном из фондов США $7 миллиардов, проходящих в упомянутом решении Краматорского райсуда. Подтверждают ли в международном департаменте Генпрокуратуры информацию о такой сумме?

— Не знаю. Считаю комментировать Юрия Витальевича неблагодарной тратой времени. Я не готов обсуждать эти красивые цифры без конкретики.

— Есть ли перспективы доведения до суда уголовного дела в отношении овладения так называемыми “киотскими” средствами, в рамках которого Швейцария арестовала активы семьи Иванющенко? Речь идет о 72 млн франков. На каком этапе сейчас находится данное расследование?

— Принято решение о том, что эти уголовные производства будет расследовать НАБУ. Оно взялось за это и пообещало дать ответ на все вопросы. Часть уголовных производств у них была, часть из больших отрывков передаем. У меня есть надежда, что от них мы получим адекватный ответ, имеет ли связь соответствующее уголовное правонарушение, которое расследуется, с конкретными активами, находящимися в разных юрисдикциях.

— Есть ли продвижение в деле, в котором фигурируют 600 кг золота окружения Януковича, арестованные в Швейцарии?

— Нужны доказательства в уголовных делах в Украине, чтобы требовать или просить возвращения из-за границы. Мы говорили об этом пять лет назад, когда Главное следственное управление расследовало эти все уголовные производства. Сейчас мы видим, что доказательства не предоставлены. За 3,5 года ни одной копейки из-за рубежа страна в делах по окружению Януковича, и вообще по коррупционным преступлениям, не получила. Потому, что не были осуждены эти люди в Украине, не было доказано, что арестованные в иностранных юрисдикциях средства происходят от конкретного преступления, за которое они были бы осуждены в Украине. Как только украинское следствие эти доказательства предоставит, украинские суды в это поверят и вынесут обвинительные приговоры, они будут направлены за рубеж и эти деньги начнут поступать в Украину. Пока ни копейки из-за границы по делам этой категории в Украину не поступило. Но надо набраться терпения. Есть несколько уголовных производств, в которых мы видим перспективы. Не буду называть сроки, рисовать красивые миллиардные цифры, как делали это некоторые люди. Давайте дождемся решений. Тогда намного проще будет их комментировать и оценивать.

Алла Шершень

Фото: Даниил Шамкин