— Можно подумать, что уличная работа — это что-то такое вымирающее, но нет. Даже не знаю, почему многие не уходят с улицы. Одним словом не скажешь: кто-то не хочет, кому-то уже привычно, кто-то понимает, что не потянет. Вебкам и любая индивидуальная работа — это все-таки то, что требует какой-то самоорганизации: разместить рекламу, купить оборудование, узнать рейтинги сайтов. Да и зачем въезжать в какую-то новую тему, когда всё здесь налажено. У нас была девочка, которая успешно работала на себя, индивидуально, но из-за пандемии резко сократились доходы, и она решила уйти в вебкам. Первый же стрим, который она делала, записали на видео и потом ее шантажировали, — рассказывает Марина Авраменко.

По ее словам, секс-работа в настоящее время может происходить в нескольких направлениях. Верхушка сферы — эскорт, где заработки могут исчисляться десятками тысяч рублей, а девушки широко известны в медиапространстве. «Конторы» — это середина и, пожалуй, основа индустрии. Есть также индивидуалки, которые работают на себя, а вот «съём» в ресторанах, который был так популярен в девяностые, практически исчез. Уличная работа где-то в самом низу. Заработки тут значительно меньше — 1000 рублей за быстрый оральный секс в машине клиента.

— Если девочка с зависимостями, ее, конечно, могут выгнать из салона, тогда появляется путь на улицу. Но употребляют не только уличные девочки. Могут и випы употреблять, самая элита. Но все-таки концентрация девчонок употребляющих на улице больше. Это как бы считается такое дно, самый нижний сегмент. Думаю, идут туда еще и из-за низкой самооценки. Я когда делала выезды в Красноярске, общалась с девчонками, спрашивала, почему и как они пришли работать на трассу. Мне рассказывали самые разные истории, жалостных рассказов среди них нет. Одна говорила, что закончила коррекционную школу. Говорит: «У меня буквально с таблицей умножения проблемы, куда пойду? Только полы мыть. Но мне это не нравится. А тут смотрю, девчонки на дороге работают». С двумя девчонками мы разговаривали — они освободились из исправительных колоний. Ну там уже тетеньки лет 26–28. Красивые, в длинных платьях стоят, — говорит Марина Авраменко.

Она приводит в пример ситуацию в Москве, где на МКАДе почти на каждой автобусной остановке стоит девушка. Это — поплавок или витринка. Ее специально ставят на видное место, надевая по классике в мини-юбку, ботфорты или платье покороче — всё для привлечения внимания.

Но, по ее словам, девушки в целом стали внимательнее относиться к своему здоровью — одеваться теплее, выбирать клиентов тщательнее и чаще говорить «нет» на просьбы заняться сексом (любым из видов) без презерватива. Такого, как замечает она, требует буквально каждый третий клиент, обещая «накинуть денег сверху».

Проблему по-прежнему составляет статья 6.11 КоАП («Занятие проституцией»), штраф за нее не так высок, но информация о протоколе навсегда остается в базе, хотя сутенеры часто обманывают девушек, обещая, что данные протокола хранятся всего три года, а затем исчезают из базы. Это распространенный миф.

— Факт проституции еще и нужно доказать, но с этим никто не заморачивается. В основном никто ничего не доказывает, просто заставляют девочек подписывать протокол. Это вот в 90% случаев, особенно это касается индивидуалок. Вот эти все контрольные закупки — они незаконны. Закупать можно только предметы, вещества, запрещенные в обороте, услуги закупать нельзя в принципе. Тем более закупка возможна по уголовным делам, а не по административным. Такие дела может развалить любой юрист, поскольку ошибок в оформлении таких протоколов немерено. Другое дело, что полиция может составлять и другие протоколы, например за мелкое хулиганство. Но бороться нужно всегда, правда, девочки не борются. Многие рассуждают: «Да зачем нам? Заплатили штраф, и ладно. Составили протокол, и все счастливы», — добавляет Марина Авраменко.

А еще протокол используют для шантажа: угрожая попаданием в полицейскую базу, от девушек зачастую добиваются денег или секса.

В 2015 году на сессии ООН комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин дал рекомендацию правительству РФ декриминализовать статью. Но с тех пор ничего не изменилось:

— Я была на той сессии ООН и всё слышала. Прошло шесть лет, и в новом проекте Кодекса об административных нарушениях статья осталась ровно такая же. Слово в слово. К рекомендациям ООН никто так и не прислушался.