Кто и за что посоветовал великому и ужасному Александру Невзорову обратиться к психиатру после его слов о «традициях русской расчленёнки» в связи с жестоким убийством питерским профессором Соколовым своей студентки-любовницы? Почему Госдума заинтересовалась естественными отправлениями граждан и грозит ли нам сговор Путина и Трампа о запрете в России «ГУГЛа», «Фейсбука» и, как следствие, сотен тысяч каналов YouTube? Наконец, с какого Божьего благословения в храме Христа Спасителя в Москве ставят спектакль «Кармина Бурана» о пьянстве, чревоугодии и плотской любви? Обо всём этом, а также о реалиях русского ада в мужском треугольнике Смоктуновский – Бондарчук – Стриженов – писатель, публицист и журналист Андрей КАРАУЛОВ и главный редактор «АН» Андрей УГЛАНОВ.

Полную версию видеоинтервью главного редактора  «Аргументов недели» Андрея УГЛАНОВА и  журналиста Андрея КАРАУЛОВА   смотрите на Youtube канале За углом

 

– А НДРЕЙ, на сегодня самая горячая тема и на телевидении, и в Интернете – то, что сотворил в Санкт-Петербурге некто профессор Соколов.

– Обычное бытовое убийство. Девочка в 1:15 ночи сказала ему, что уходит, человек вспылил и убил её из пистолета для белок: 6 пуль, по-моему, в неё всадил. А расчленил не потому, что он сатанист. Он не знал, куда деть тело.

– Дело не в этом. Когда ты выступал недавно по Первому каналу, у вас с Александром Невзоровым произошла л ёгкая дискуссия: он заявил, что то, что произошло, это в традициях русской расчленёнки. Я именно так понял его слова.

– А что это такое – «традиция русской расчленёнки»? На Первом телеканале была не дискуссия. У нас есть люди, я сейчас не говорю о Невзорове, говорю вообще о людях, а уж Невзоров пусть сам думает, относится он к их числу или нет. Так вот – есть люди, больные на всю голову, которые, к сожалению, имея имя, оставшееся от прежних лет, годами ничего не делают, только трепятся или издеваются.

Бред бывает разный. Бывает бред интересный, бывает бред ночной – это совсем неинтересно. Комментировать это нельзя, дискуссией это назвать сложно. И когда я вижу совершенно безумного, с моей точки зрения, человека, который выдаёт себя за журналиста, да ещё и знатока, да ещё и специалиста, который рассуждает на всю страну в прямом эфире о «традициях русской расчленёнки», это бред. Один безумный человек говорит набор глупостей, и я не выдерживаю, и через 30 секунд после рекламы безумный человек на всю страну обещает оставить Караулова в покое, мол, Караулову «расчленёнка» не грозит.

– Может, он вместе с Соколовым действовал заодно? Если считает себя специалистом по «расчленёнке»?

– Тяжёлое впечатление оставляет эта «дискуссия» на всю страну. Как будто нет у нас других проблем, как два с половиной часа обсуждать такую ерунду, и тем более с Невзоровым. К сожалению, это действительно была ерунда со всех точек зрения.

– Ты был знаком с Соколовым?

– Я его знал немного, и он был мне совершенно неинтересен. Самовлюблённый эгоист, таких много после определённого возраста. Как говорил Нуриев, «вы, советские, не умеете жить. У человека должен быть роман с самим собой». Расчленитель Соколов – это классический пример романа человека с самим собой. Он был сам для себя и Наполеон, и доцент, но, конечно, был безумцем. Мы же во всём этом сами виноваты, мы всё это создаём своими руками, ничего не доводим до конца. На Соколова и раньше были жалобы со стороны женщин. На них не обратили внимания. А сегодня долго и с гордостью, по-идиотски, рассуждаем о традициях – задуматься! – «русской расчленёнки». Бред сивой кобылы!

– В России «расчленёнка» была всегда. Убийцы часто избавлялись таким образом от трупов своих жертв. Иногда даже их ели.

– Скажу безотносительно ко всему, я знал людей, журналистов, которые сначала садятся на кокаин, потом не знают, как сползти с кокаина. А когда они сползли с кокаина, эти «абсолютно здоровые люди» начинают хвалиться, рассуждать, писать, учить, говорить, заставлять себя слушать и т.д. Это наркотический бред, и я предполагаю, этого бреда становится почему-то всё больше и больше. Я понимаю, что всё самое хорошее осталось у них в 90-х годах, всё остальное время – пустое, пустая жизнь. Есть более страшные случаи талантливых людей. Серёже Доренко тоже нечего было говорить последние годы, он больше рычал, чем говорил, к сожалению.

– Андрей, ты отличаешься феноменальной памятью. Какие у тебя возникают ассоциации с тем, что Госдума собирается принять поправки к некоему закону, который вводит огромные штрафы, в том числе и из-за испражнений на улице?

– Да, сначала нельзя курить на балконе, потом – мочиться на улицах города. Ты серьёзно спрашиваешь? Никаких ассоциаций не возникает.

– Это Государственная дума, не я.

– Народный артист Советского Союза, артист Малого театра Хохряков после очередной пьянки не смог дойти до туалета, и, проходя мимо сцены, – а в те годы в театрах ещё были оркестры – он заметил контрабас и стал мочиться в него. И когда великая актриса Наталья Вилькина с ужасом спросила его: «Виктор Иванович, что вы делаете?» Он ответил очень просто: «Прости, не дошёл, а больше некуда».

Принимает Дума такой закон, ну и что? Как-то раз мы с Фаиной Георгиевной Раневской пришли в Большой театр на «Евгения Онегина». Рядом с нами сидел Василий Лановой. Начинается сцена дуэли, Алексей Масленников поёт Ленского, а Раневская очень любила Масленникова, тенора, народного артиста России. Он поёт «Куда, куда вы удалились…» А прямо перед Раневской в 6-м ряду сидит старушка, которая что-то неудачное съела в буфете, и у неё идёт процесс пищеварения не совсем удачно, с запахом. Раневская насторожилась, нюхала, нюхала воздух, потом обратилась очень громко – как говорят полуглухие люди, к тому же астматики и с очень сильным театрообразующим инстинктом: «Васенька, голубчик, обратите внимание, – это она к Лановому обращалась, – обратите внимание, у кого-то открылось второе дыхание».

Назвать «этот процесс» вторым дыханием – это гениально! Наши сатирики по фразе в день вымучивают, а тут – просто рождалось ежеминутно. Я был на практике в Театре Моссовета в 1979 году, где Анатолий Васильевич Эфрос восстанавливает «Дальше – тишина», великий спектакль режиссёра Раевского с Пляттом и Фаиной Георгиевной в главных ролях. Старомодная пьеса Дельмара. Плятт себя плохо чувствует, забывает текст. Раневская хулиганит. «Я с этой пляттью играть не буду», – говорила она.

Такой пример ещё. Мы, студенты ГИТИСа, на практике. После спектакля она подходит ко мне и говорит: «Молодой человек, не откажите мне в любезности пообедать со мной в «Пекине». Только что вышел роман Эна Ветемаа «Яйца по-китайски», и мне там есть тухлое яйцо? Откуда у меня деньги? «Пекин» через площадь, а у неё одиночество: не с кем пойти, поэтому не важно, с кем. Мы переходим площадь Маяковского, апрель, шубы нараспашку, тепло, лужи. Она остановилась, задохнулась немножко: «Молодой человек, – как меня зовут, она не знает, – я так благодарна, что мы вместе идём в «Пекин». Понимаете, есть одной в ресторане – всё равно, что ср…ть вдвоём!» Из песни слов не выкинешь, дословная цитата. Вот такие ассоциации навеяла на меня Госдума.

– В Москве есть храм Христа Спасителя, это не кафедральный собор, но его арендует Русская православная церковь. Там проводятся разного рода мероприятия. В том числе высокие церковные собрания с участием патриарха Кирилла.

На днях под крышей храма пройдёт грандиозное театральное представление «Кармина Бурана». Причём будут воспеваться удовольствия от пьянства, обжорства и плотской любви. Я далеко не святоша, но какого хрена именно в храме Христа Спасителя?

– Я перестал всему удивляться, когда человек, которого я хорошо знаю и знал, даже какое-то участие принимал в создании его книги, открыл в этом же храме ресторан под названием «Несвятые святые». По сути – открыл кабак. Когда наши митрополиты, которые строят храмы, и спасибо за то, что они строят, но открывают в них рестораны, – удивляться перестаёшь. Пекут в храме пироги и продают там же, не раздают хлеб бесплатно. Это русский ад, это то, о чём мы много раз говорили. Это действительно русский ад, необъяснимый никак.

Это есть ад сегодняшнего дня, когда можно услышать анонс «Кармины Бураны» про плотскую любовь, обжорство и пьянство в храме Христа. Но началось это не сегодня. Нас не удивляло, когда Цирк дю Солей, как я предполагаю с подачи Михаила Швыдкова, решил обосноваться навсегда в здании Цирка на проспекте Вернадского, и только директор «Росцирка» Леонид Костюк и цирковые артисты встали стеной. И этому тогда никто не удивлялся! Что ж сейчас удивляться? У нас памятник Косыгину Алексею Николаевичу есть в Москве? Великому советскому премьеру?

– Сегодня, я слышал, из Кремля идут посылы, что губернаторам пора вернуться к руководству ячеек «Единой России». Сегодня они практически все выступают как независимые .

– Все были у власти – журналисты и банкиры, военные и политологи – и мало у кого что получилось. Если сейчас создать политическую структуру, которая опиралась бы на директоров и прежде всего оборонных комплексов, таких как академик Юрий Соломонов, Герой России, таких как Кашин, создавший «Искандер», как Шурыгин в Волгограде, как Разин. Ведь за каждым директором стоят коллективы людей, которые не могут не гордиться своими изделиями и своими руководителями. Все ракеты академика Соломонова точно долетают до Куры и «метр в метр» падают на полигон, в указанную точку на Камчатке. Это сотни тысяч людей. Это огромная сила, в том числе политическая.

– Говорят, в США намереваются расширить санкции против нас за счёт того, что будет запрещено действие на территории России таких американских компаний, как «ГУГЛ», которая владеет и YouTube, и «Твиттером», всем, что связано с Интернетом. Ты веришь, что это будет?

– У нас есть чиновники, которые сделали всё, чтобы мы, россияне, перестали смотреть телевизор и верить телевизору. Страной правит Интернет. Это же додуматься надо – идеологи такие! Им и в самом деле может прийти в голову лишить нас этого и списать всё на козни Трампа.

– То есть, если отключат от России американские серверы, то сделают это наши чиновники?

– Тогда они плохо знают Россию. Никто не даст им это сделать.

– А может быть совпадение желаний российских чиновников закрыть Интернет и чиновников американских? Они и в самом деле могут заставить Трампа сделать это, чтобы тот нагадил нам ещё больше? И мы останемся без Интернета – и без суверенного, и без какого бы то ни было? Могут Трамп и Путин об этом договориться? И у того и у другого могут быть веские причины ограничить действия американских интернет-гигантов на территории России.

– То, что у Трампа на самом деле неплохие отношения с Путиным, этому я верю. То, что они могли бы договориться, не сомневаюсь. То, что из этого ничего не получится, тоже не сомневаюсь. Да и зачем? Например, «дело Скрипаля». Мы всё строим версии, обсуждаем, потом наша коллега, очень сильный журналист на одном из телеканалов, вещающих за границу, показывает нам двоих людей, которые сами дозвонились до студии, сами пришли, сами сели в эфир и сами захотели разговаривать. Их спрашивают в эфире: «Вы не агенты ГРУ?» В ответ: «Так точно!» и это остаётся в эфире, и во всём мире смеются. Они ответили «так точно», и всё запуталось ещё больше. Но все участники – и у нас, и там – находят в этом какие-то мотивы, играющие в их пользу. И куда тут без глобального Интернета?

– Почему некоторые российские рокеры, музыканты отвязались и стали антипутинцами? Я имею в виду и Шнура, он всё время публикует антипутинские стихи, Максима Галкина стали замечать за этим же занятием. Кажется, чего человеку ещ ё надо? Богат, красив, недурён собой и всё такое прочее, и вдруг выступает и высмеивает «путинизм»! Что с ними-то случилось? Я понимаю, есть люди, которым есть нечего, и таких в стране большинство. Но они молчат, а этим что надо?

– А почему Галкин должен хвалить Путина? Но всё это несерьёзно. Носился один товарищ с идеей сделать серьёзную оппозицию. Из кого, во главе с кем? С Дмитрием Олеговичем Рогозиным. А я всё спрашивал у чиновников, в том числе и у высоких, а кто ж у вас поверит, что Рогозин, особенно после того, что сын Алексей сделал с Воронежским заводом, великим заводом Ильюшина и Новожилова, кто ж поверит, что они оппозиция? Так эта идея и отпала.

Безумие витает в воздухе. 54 тысячи людей вышли в августе на проспект Сахарова. Может, у Максима или у Шнура нервы и не выдержали? Почему эти нервы должны быть спокойны?

– Быть может, протестовать стало модно? Во всём мире протестуют.

– Модно. Не модно говорить о том, что Путин сохранил Россию. Не модно, и это правда. Это очень сложный разговор о том, в какое время мы на самом деле живём. Нет только чёрного, нет только белого, всё смешалось в доме Облонских. Это правда. У Путина есть несомненные заслуги перед Россией. И у Сталина были несомненные заслуги перед Советским Союзом. Но у Сталина был один недостаток, один, только один – он был палачом. То, что на Путина произвели впечатление толпы на проспекте Сахарова, думаю, факт. Да и у всех, даже самых больших начальников это вызывает беспокойство. Смотрите на нашего премьер-министра. Иной раз у него видны большие синие круги под глазами. Я спрашивал у знатоков – пьёт? Они говорят, нет. Просто нервничает или по ночам покемонов ловит за компьютером.

– То есть злоупотреблял, а сейчас ловит покемонов.

– Я не нарколог. Не исследую состояние здоровья премьер-министра, но ты попробуй до его нового пресс-секретаря дозвонись! Через губу будут говорить, если вообще будут говорить. Не с Медведевым, а с пресс-секретарём! Мы живём в стране, где никогда не было такого разгула чертовщины во всех её смыслах: и рестораны в храмах, и «Кармина Бурана», и испытание ракеты, и покемоны по ночам – вот люди и начинают писать стихи, задавать вопросы, на улицу выходить, спрашивать: доколе?

Есть рядом там, наверху, сильные, здоровые, мощные люди? Конечно, есть.

– Мы встречаемся с тобой, а одновременно проходит заседание Академии наук, выбирают новых академиков. Михаила Ковальчука, который сегодня «Курчатником» управляет, изберут?

– Нет, не изберут.

– Вся беда для Академии наук началась с тех пор, когда его не избрали академиком.

– Обиделся Михаил Ковальчук, брат банкира Юрия Валентиновича, что не стал академиком, а только членкором. Нет, думаю, не будет он академиком.

– Значит, Академию наук просто добьют.

– Не добьют, и знаешь, почему? Всё будет зависеть от президента РАН Александра Сергеева. С характером человек. Хотя внешне – довольно мягкий. Его предшественник, мой друг академик Владимир Фортов, к сожалению, не сильно противостоял реформам Ковальчуков и Фурсенко, увы, но бывает так. Выдающийся физик, прелестный человек, умница, блестящий ученик великого Зельдовича, и надо бы было бы стоять, что называется, построже. Не получилось.

– Мы можем обсуждать нашу ужасную или прекрасную действительность бесконечно, но в заключение поговорим о твоей книге издательства «Аргументы недели» «Русский ад». Через месяц выходит очередное издание, трёхтомник.

– Я сократил книгу на треть, очень много было добавлено, уточнено, проверено, отредактировано. Книга реально стала совсем другой. Примерно 30 совсем новых глав.

– Ты много пишешь в ней об Иннокентии Смоктуновском и о Сергее Бондарчуке.

– Во-первых, спасибо издательству. Вы действительно молодцы, вы не испугались. Это действительно русский ад. Конечно, очень выделена линия Смоктуновского, вся его история. Чего он боялся всю жизнь? Что он скрывал? Мхатовская суперзвезда, лауреат пяти Сталинских премий и Герой Соцтруда Алла Константиновна Тарасова скрывала всю жизнь, что её родной брат был у белогвардейского генерала Деникина начальником контрразведки. Почему два года в Америке была качаловская группа? Не хотела возвращаться в СССР, боялась. А что скрывал Смоктуновский? Что за история? Это его «плен» так называемый? Что же ещё?

– А при чём здесь Сергей Бондарчук?

– В романе «Русский ад» описан один день из жизни Смоктуновского, перед его смертью. Это его разговор с Бондарчуком о 5-м съезде, о том, что творилось на 5-м съезде, как Бондарчук пережил 5-й съезд, за что так с Бондарчуком.

– Это уже при Горбачёве?

– При его перестройке. Я описываю их встречу на «Мосфильме», хотя её в жизни не было, я её придумал. Но она во многом написана из интервью и Сергея Фёдоровича, и Иннокентия Михайловича. Я попытался представить себе, о чём они могли говорить – два великих мастера, которые вдруг стали не нужны. У Иннокентия Михайловича были вопросы к Бондарчуку, он всю жизнь мечтал сыграть князя Андрея в фильме «Война и мир», и были пробы, и он готов был отказаться от Гамлета, чтобы играть Андрея у Бондарчука. Бондарчук же хотел Стриженова, и это был бы великий князь Андрей, но Стриженов не хотел сниматься у Бондарчука. Министр культуры ССС Екатерина Фурцева пыталась надавить на Олега Стриженова, она курировала съёмки. У неё лежал сценарий «Войны и мира» с фотографиями актёров на все роли. Она его листала, а однажды зарыдала: «Господи, как же этот Платон Каратаев, его играл дядя Коля Трофимов из БДТ, как он похож на нашего Никиту Сергеевича!»

Фурцева собирает Бондарчука, Стриженова, начинает ему угрожать, если тот не будет сниматься. Стриженов не хочет и играть не стал, а Смоктуновский, наоборот, очень хотел, и были пробы. Но рост Смоктуновского под 2 метра, и он на голову выше Бондарчука. Вот он и стал снимать Вячеслава Тихонова. Простил Иннокентий Михайлович? Нет, не простил. Обо всём об этом – их диалог перед смертью Смоктуновского. Но многое я видел своими глазами.

– Что же, Андрей, – давай пожелаем успехов твоей книге и тебе. Надеюсь, новой твоей книгой станет эпопея под названием «Русский рай». Наступит же он когда-то на самом деле?