В декабре этого года состоялась встреча Главы Дербента Хизри Абакаровым   с Германом Кабирски*, нашим знаменитым соотечественником, всемирно известным художником-ювелиром. Герман Кабирски специально приехал в Дербент, чтобы представить концепцию музея ковра . После этого состоялась еще одна встреча, на которой более подробно обсуждались детали проекта. В интервью РИА «Дербент» известный Герман Кабирски подробно рассказал о своем видении этого проекта, о том, как его создать и развивать, а также, почему он будет востребован и как сможет преобразовать жизнь в Дербенте.

 

— Герман Гаджиевич, на чем зиждется идея создать музей ковра в Дербенте? Почему это важно?

— Давайте начнем с того, что это пока лишь намерения. Своей изначальной миссией я считал лишь стать консультантом в этом деле. Вы, наверное, в курсе, что я живу далеко за границей и занят собственным делом. По прилету и встрече с инициативной группой было принято решение о встрече с мэром Дербента Хизри Магомедовичем.

Скажу честно, для меня оказалось большим сюрпризом, что эта встреча сразу же была освещена в различных интернет-медиа. Я человек непубличный и тем более не люблю делать громкие заявления наперед. Но что случилось, то случилось.

Идея создания подобного музея существует давно, с 90-х годов прошлого века, и высказывали ее совершенно разные люди. Ведь в действительности именно дагестанские народы с античных времен известны этим ремеслом. Если говорить о кавказском ковроткачестве, то бесспорно именно Дагестан являлся лучшей и самой многоликой школой ковроткачества на Кавказе.

В России до сих пор нет отдельного музея ковра, хотя в южной части страны ткали самые лучшие ковры этого региона. Именно Дербент, как никакой другой город России идеально подходит для этого.

Скажу честно, я совсем не планировал проявлять активность в этом вопросе, но меня слишком возмутило аморфное отношение наших специалистов и навязчивые идеи соседей о создании в городе собственного музея. Поверьте мне на слово, с Дагестаном, по разнообразию выпускаемой продукции, разве что Персия могла соревноваться. Но, если учесть количество населения, то Дагестану нет равных в этом ремесле нигде. Ворсовые ковры, сумахи, килимы, думы, давагины, супрадумы, чибта, арбабаш, хали, кайтагская вышивка и т.д.

Старинные ковры, это, прежде всего, этническое наследие народов. Дагестан же, вместе с Северным Азербайджаном является единым ареалом этого наследия, с корнями уходящими в античную Кавказскую Албанию, одной столиц которой являлся именно город Дербент. Так где же должен быть этот музей? Этот город с античных времен был узловым торговым центром, связывающим юг с севером, запад с востоком.

Экспозиция музея должна включать себя не только дагестанские, не только кавказские, а по возможности все восточные школы, так как население Дербента было крайне пестрым в разные времена. Не зря на этой земле мирно всегда уживались представители всех конфессий, что лишний раз доказывает толерантность дагестанцев ко всем народам и религиям.

— Почему музей должен быть частным, а не государственным? Можно ли, тем не менее, эффективно совместить обе формы через частно-государственное партнерство?

— Частно-государственный музей… такое предложение внес Хизри Магомедович. С ударением все же больше на частный. Государство здесь должно выступать скорее регулятором и своего рода гарантом. Только оно способно придать ему статусность в наших реалиях.

Здесь несколько причин. Первая причина в том, что государственные музеи – это такие замороженные склады культурные объектов, больше пахнущие ладаном, нежели жизнью, где экспозиции меняются редко. Камерная атмосфера – это тренд прошлых столетий, сегодня иной зритель. Поэтому чисто государственный музей, сегодня делать затратно, невыгодно, да и непродуктивно. Возможно, выгодно чиновникам, но не посетителям, там много пафоса и мало жизни.

Вторая причина – экспонаты. Для хорошей экспозиции необходимы десятилетия, чтобы собрать достойную коллекцию, государственная же бюрократическая машина растянет этот процесс на долгие годы. Десятилетий у нас нет, а все лучшие экспонаты давно уже заграницей. Какой же выход?

Выход только один – на первом этапе экспонировать частные коллекции. Частные же коллекции формировать на взаимовыгодных условиях с инвесторами через музей. А при музее должен создаться совет экспертов, который будет консультировать, предлагать лоты, давать гарантии подлинности, нести ответственность и т.д. Любое частное лицо может стать соинвестором, купив по рекомендации музея тот или иной экспонат. Со своей же стороны, музей гарантирует инвестору сохранность экспоната, достойную экспозицию и помощь в продаже через оговоренный срок, если в этом будет необходимость. По большому счету музей создает бесплатную площадку для экспозиции частных коллекций, с дальнейшей возможной продажей музею или другим потенциальным покупателям.

— Насколько музей будет востребован?

— Музей будет востребован лишь тогда, когда любой человек, помимо культурной информации, сможет участвовать напрямую в его жизни, как экономически, так и знаниями.

Это пространство должно стать своеобразным местом свободы, где спорят интеллектуалы, историки, этнографы, искусствоведы, где постоянно проводятся различные мероприятия, и, самое главное, там должны постоянно совершаться коммерческие сделки, торги и аукционы по купле и продаже раритетных экспонатов. Тогда, это место действительно может стать весьма популярным для туристов и коллекционеров из разных стран мира.

Поверьте, как только дагестанцы поймут, что это не только наследие, но и выгодное вложение денег, то большинство раритетов, априори, вернется обратно в республику. Дагестанцы очень энергичный и хваткий народ, дай им лишь понять, насколько это выгодно, то не только дагестанский антиквариат, но и наследие других народов мира перебазируется на территорию Дербента.

Дербент, как никакой иной город России, достоин стать торговой площадкой древностей со всего мира. Вы представляете, сколько любителей старинных ковров в мире? Их сотни тысяч, а в республике – единицы. Парадокс? Нет! Так сложилось, что старинный ковер – это обязательная часть интерьера любого богатого европейца, но не дагестанца, увы.

Но музей должен лишь стать первым кирпичом в этой кладке. И поверьте, это вдохнет не только новое дыхание в культурную жизнь города, даст приток адресных туристов, но и создаст массу новых рабочих мест для населения. И все это без помощи государства.

— Кто уже готов поддержать проект создания музея? Как относится руководство Дербента к этому проекту?

— У меня была приватная встреча с мэром. Мне хотелось понять, насколько этот человек действительно хочет изменить этот город. Сейчас могу уверенно сказать, дербентцам сильно повезло с ним. Он человек из бизнеса, человек, привыкший к действиям, а не пустым разговорам. Если все, что они задумали, сбудется, Дербент действительно станет жемчужиной не только Дагестана, но и всего Кавказа. Я им верю.

Поймите меня только правильно. Здесь скорее главенствующим является не финансовая поддержка, а желание, команда и время. Невозможно создать действительно хороший музей без команды единомышленников, специалистов в разных направлениях, без огромного желания и времени. Поддержка сразу появится, как только будут представлены реальное желание и реальные цели. Целью же должно стать создание не просто музея, а организма, который способен сам себя в дальнейшем содержать, развиваться и параллельно стать стимулом для дальнейшего продвижения музейных площадок в городе. Такой город нуждается в большом количестве музейных площадок, и важно, чтобы этим начали заниматься частные структуры, не государственные. Чем больше будет возникать подобных культурных мест, тем быстрее начнет меняться и самосознание горожан.

— Каким, на Ваш взгляд, должен быть этот музей?

— Давайте я Вам опишу свое видение. Представьте себе одну из центральных улиц города, начало которой упирается в Нарын Калу, конец уходит в море.

По протяжению всей улицы, вперемежку с экзотическими ресторанами и кафе находятся всякие лавки древностей, антикварные магазины, артсалоны, книжные магазины, различные частные музеи, уличные художники и музыканты, и много, много скамеек. Там же в выходные работает блошиный и ковровый рынок, где царит аура свободы и восточного комфорта. Представили? Представьте теперь ее теплым южным вечером. Представили? Разве не такого рая хочет любой приезжий турист в Дербенте?

Почему у Дербента не может быть своего района или улицы типа Монмартра (Париж), Портобелло-роуд (Лондон) или Кадыкёй (Стамбул)?

Так вот, музей ковра должен стать лишь первым кирпичом в этом проекте, в котором так же должен быть и магазин, и реставрационная мастерская, и многое другое.

Я не хочу ничего загадывать, пока это лишь мое видение. Но, на мой взгляд, именно в этом направлении нам нужно двигаться.

— Каким Вы видите ковровое производство в XXI веке? Сможет ли Дагестан вновь стать одним из мировых ковровых центров?

— Это сложный вопрос. Очень сложный. Здесь много разных факторов, которые сегодня играют не в пользу Дагестана. Назову несколько.

Сегодня Дагестан не может по критерию «цена-качество» конкурировать с большинством стран, изготавливающих ковры вручную. Это, прежде всего, Пакистан, Афганистан, Китай и т.д. Даже, как ни странно, турецкие ковры обходятся дешевле.

В Дагестане нужно заново взращивать не только ремесло ковроткачества, но и, что даже более важно, свою школу технологов и художников, совершенно новую, которая создаст новую философию и смыслы ковровым композициям. Сегодня большинство из них должны уже стать надэтничными.

Под словом возрождение, многие понимают восстановление ковроткачества по древним композициям, материалам и технике изготовления. Это глубокое заблуждение и самообман. Никому реплики (копии художественных произведений – РИА «Дербент») старинных ковров не нужны. В эту ловушку попали и табасаранские и азербайджанские ковроделы. Сегодня, по бросовой цене, эти древние композиции, в том числе и дагестанские, производят и в Пакистане и в Турции. Но это уже просто реплика, ручное ковровое покрытие, которое не имеет большой ценности для любителей. Если способны понять, почему разница в цене между подлинниками импрессионистов и их великолепными китайскими копиями соизмеряется в тысячи раз, вы поймете, о чем я. Кстати, в такой ловушке оказались и кубачинцы, которых я безмерно уважаю, как великолепных мастеров по металлу.

Если говорить о дешевом рынке, мы его навсегда уступили странам с более низкой себестоимостью. Если мыслить, например, о рынке дорогих ковров, то мы к нему еще не готовы. Возьмем, например, знаменитый своими коврами иранский город Кашан, так там за десять лет количество ткачей уменьшилось в десять раз, с 60 тысяч до 6 тысяч. Конечно, большую роль сыграли американские санкции, но есть и другое. Это усталость покупателя, какое бы не было это великолепие, люди устают потреблять постоянно одно и тоже.

Получается, что ручные ковры уже не востребованы? Или надо искать какое-то другое решение?

Ручные ковры никогда не потеряют свою актуальность, но ценностные критерии сильно поменялись и будут дальше меняться. Если в прошлом хороший ковер определялся категориями – место изготовления, материал, количество узлов, композиция и т.д., то сегодня, на современном рынке первична идея, современная композиция, а после уже качество. Т.е. авторские ковры. Покупают бренд. Место изготовления и материал вторичны. Я говорю о современном западном потребителе. На внутреннем же рынке все настолько запутано, что покупатель зачастую не может понять разницу между машинным ковром и ручным. Неграмотность потребителя еще больше сужает спрос на ручные ковры. Про авторские, с необычными композициями, я умолчу, их в России единицы.

Теперь отвечу на вопрос, возможно ли. Да, возможно. Но это уже совсем иное, многоступенчатое возрождение.

В советскую эпоху качество ковров было уничтожено не только красителями, невнятной композицией и некачественными материалами, оно было уничтожено бессмысленным государственным планом сверху. Производителю совершенно стал безразличен конечный потребитель. Зачем что-то делать качественно, если важнее количество и план? Это сильно ухудшило культуру производства.

Сегодня необходимо создать новое поколение, с новым мышлением, обучением которых должны заниматься лучшие специалисты не только Кавказа, Ирана и Туркмении, но и западные маркетологи.

Помимо серийных, сейчас в мире стали популярны авторские ковры художников. Например, Alexandra Kehayoglou из Аргентины, Jacques Borker из Франции. Есть очень интересный художник из Баку Фаиг Ахмед . Много таких примеров. И они все востребованы. Сегодня в республике есть потенциал, который способен удивить мир, поверьте.

Это — если мы действительно хотим создать новый международный бренд. Возможно ли это? Скажу коротко: не боги горшки обжигают. Важно большое желание и тогда все получится.

— Почему сначала музей, а не производство?

— Я не говорил, что первично. Это может развиваться и параллельно. Дербенту нужно увеличивать количество рабочих мест. Но, что не менее важно, — чтобы эти производства были прибыльны и платили налоги в казну города. Многие, предлагая подобные проекты, об этом забывают, а ведь в этом вся соль.

Музей даст возможность многим молодым ознакомиться со своим материальным наследием, которое по праву оценено на западе. Молодежь, да и большинство взрослого поколения не знакомо с великолепными произведениями своих предков, у многих слово дагестанские ковры ассоциируется с коврами 30-50 летней выдержки, которые скорее являются насмешкой, нежели гордостью. И музей станет стартовой площадкой, для возрождения этой отрасли.

Амиль Саркаров

 

_________________

*Герман Гаджиевич Сефербеков, больше известный как Герман Кабирски, – уроженец села Кабир Курахского района Дагестана. Постоянно проживает за рубежом (США, Таиланд). Создатель всемирно известного ювелирного бренда German Kabirski и победитель престижных конкурсов в области ювелирного искусства. Специалисты творчество Германа Кабирски относят contemporary art (современное искусство), сам художник свои необычные произведения называет некой смесью абстракции, бохо (сочетает в себе различные элементы стилей хиппи, винтаж и этнические мотивы) и модерна. В числе хобби Германа Кабирски – старинные кавказские ковры, которые он коллекционирует.