Video

После того как ставшая единым кандидатом оппозиции Светлана Тихановская покинула Белоруссию (11 августа в кабинете главы ЦИК ей поставили ультиматум: или она уедет из страны, или сядет), постепенно вслед за ней уехали трое из семи членов президиума созданного в августе координационного совета (КС) оппозиции, а других посадили. Одной из немногих отказавшихся покинуть страну стала Мария Колесникова — на границе она оказала сопротивление и в итоге попала в СИЗО. Так у протеста появилось два центра — в Вильнюсе находится Тихановская с командой, а в Варшаве — секретариат координационного совета. Последний задумывался в августе как площадка для диалога с властью, и его участники собирались работать в Белоруссии, однако в итоге члены его президиума были либо арестованы, как Колесникова, либо изгнаны или уехали сами, как нобелевский лауреат Светлана Алексиевич. «В августе, когда КС создавался, была надежда, что власти удастся склонить к диалогу, — рассказывает РБК член основного состава КС Максим Богрецов, который остается в Белоруссии. — Мы продолжаем настаивать, что такая площадка есть. [Уехать и] перестать об этом говорить неправильно».

Нахождение оппозиционеров в двух разных европейских столицах порождает разговоры о трениях. «Не стоит говорить о двух центрах оппозиции, — возражает член президиума КС Павел Латушко. — У каждого были свои обстоятельства. Мы, Сергей Дылевский, Ольга Ковалькова, каждый выезжал по отдельности в разное время». «В Польшу выехала моя дочь, которая здесь учится, она же забрала мою маму, а я владею польским языком и знаю многих политиков», — объясняет он, почему выбрал Польшу. Раскола нет, а обратное утверждение — тезис, придуманный Лукашенко и официальной белорусской пропагандой, добавляет Латушко: «Цели у нас общие. Мы каждый день практически созваниваемся, а по понедельникам проводим Zoom’ы с Тихановской».

Светлана Тихановская

(Фото: John Thys / EPA / ТАСС)

Основное различие между вильнюсской и варшавской группами — в выбранной стратегии, говорит собеседник РБК в белорусской оппозиции. Тихановская занимает более радикальную позицию и добивается у ЕС введения жестких секторальных санкций против Белоруссии. Координационный совет придерживается умеренной точки зрения, по-прежнему выступая за диалог и примирение. Это различие во взглядах и стало одной из причин, по которым оппозицию устраивает пребывание в разных европейских столицах, говорит собеседник. Тем не менее стороны поддерживают постоянную связь. «Лукашенко говорит, что он победил, Тихановская — что она. И все. В такой ситуации, когда мнения полярны, сложно о чем-то договариваться, — продолжает собеседник РБК. — В этой ситуации нужен посредник. КС как раз и создавался как платформа для диалога, нам надо хотя бы неформально обмениваться видением [с режимом Лукашенко]. Поэтому мы, например, призываем и ЕС, и в рамках ОБСЕ начать какой-то диалог, с участием России в том числе, потому что только санкции не помогут, Лукашенко не уйдет».

Светлана Тихановская, можно сказать, представляет исполнительную власть, а КС является прообразом парламента, поэтому у них различная повестка, объясняет советник Тихановской по международной политике Франтишек Вечерка. «Совет — платформа для переговоров, точка перехода силовиков и чиновников режима на сторону народа, инкубатор различных проектов. Он по факту должен быть более инклюзивным, — говорит он и добавляет, что не видит никакой проблемы в том, что оппозиция находится в разных городах. — Светлана выехала первой под давлением КГБ в Вильнюс просто потому, что он ближе всего. Остальные уехали в Варшаву. Но совершенно неважно, где ты сидишь, все равно сейчас все делается через Zoom. Главное, чтобы Вильнюс и Варшава не теряли общий фокус».

Тихановская и другие оппозиционеры не раз говорили РБК, что не могут призывать граждан к противоправной деятельности. Долгое время главными вдохновителями народного движения были белорусские Telegram-каналы, главным из которых стал NEXTA. За несколько дней после выборов число его подписчиков выросло с 300 тыс. до 1 млн — он стал самым популярным русскоязычным Telegram-каналом вообще.

«Этого не признают политики в России, но давайте будем откровенны: никто заранее никакой революции в Беларуси не готовил, — говорит член президиума КС Латушко. — Не было организационных структур — политические партии были уничтожены за последние 20 лет, не было разветвленных сетей, не было даже лидеров, просто людей, которые могли бы это подхватить». «Чья это ошибка? Да ничья. Мы понимаем, что [в первые недели] можно было воспользоваться [национальным подъемом]. Но кому? Кто мог бы организовать людей?» — задается он риторическими вопросами. По мнению Луташко, призыв к штурму Дворца независимости — вопрос не столько политической ответственности, сколько моральной. «Говорить людям идти на штурм… Но белорусы другие по своему характеру. Мы не склонны к насилию», — поясняет он.

«Сейчас говорят, что белорусская революция была бездарна и упустила свой шанс, но это то же самое, что сказать, что бездарны были лидеры Пражской весны 1968 года. Что оппозиции было делать, когда Россия прямо сказала, что вмешается? При такой позиции Москвы белорусская оппозиция не могла бы выиграть», — уверен российский политолог Алексей Макаркин.

Важнейший итог поддержки России — в том, что она позволила Лукашенко консолидировать вокруг себя элиту, продолжает Макаркин. «Визит Лукашенко на завод (МЗКТ 17 августа. — РБК ), когда рабочие кричали: «Уходи!», десакрализовал и дискредитировал его. Элиты, силовики уже было побежали, и в этот момент Москва довольно четко сказала: не отдадим. И стало понятно, что Россия вмешается, — говорит Макаркин. — И Москва продолжает давать понять, что будет вмешиваться. И что ей все равно, что думает Запад, у Запада здесь нет рычагов».

Сейчас началась игра вдолгую, продолжает эксперт: «На штыках можно удержаться, но трудно сидеть. Белорусская оппозиция будет просто смотреть, сколько Россия сможет тянуть Лукашенко. Это все-таки не Донецк и Луганск, намного больше». При этом, по мнению Макаркина, Москва не испытывает большой приязни к занимающему пост президента с 1994 года Лукашенко. На начальном этапе подходящей кандидатурой на замену ему казался банкир Бабарико, но он все-таки был слишком оппозиционной, слишком совместимой с Западом фигурой. Что же касается Тихановской, то Москва прекрасно понимала, что, говоря о России, та имеет в виду вынужденный характер отношений с ней, полагает Макаркин.