13 сентября новокузнечане почувствовали землетрясение – докатилась волна с Горного Алтая. Киселевчане всё лето жалуются на подземный пожар. В Мариинске из-за радона закрыт детский сад. В Ленинске-Кузнецком из-за взрыва метана в доме погибла женщина.

Эти «сюрпризы» преподносит кузбассовцам Земля. Об их причинах и последствиях корреспонденту «АиФ в Кузбассе» рассказал геофизик Николай Торгаев .

Трясёт каждый день

Анна Иванова, «АиФ в Кузбассе»: В Кузбассе часто случаются подземные толчки. Их фиксируют сейсмостанции и чувствуют жители верхних этажей многоэтажек. Николай Михайлович, почему толчки стали происходить так часто?

Николай Торгаев

Николай Торгаев: Сейчас сеть сейсмостанций позволяет регистрировать толчки. А раньше такие приборы были редкостью. В Таштаголе на руднике была единственная сейсмостанция, а теперь их пять-шесть по области.

– Стоит ли опасаться более сильных, разрушительных землетрясений?

– Земля дышит, и горообразовательные процессы не прекращаются – вот и всё. Это естественный процесс, никуда от него не денешься. Мне вспоминается высказывание одного учёного после того, как в 2005 г. затопило Новый Орлеан: «Построили дома на берегу – вот их и залило, и будет заливать». Так и у нас: Земля трясётся. А куда деваться, если мы живём в сейсмоактивном регионе? Например, на Памире хребет Петра Первого увеличивается в высоту чуть не на сантиметр в год. Наши горы в Кузнецком Алатау, говорят, тоже растут. А кто их измерял?

На Салаире ещё при царе Горохе трясло. В Кузнецке в 1898 г. и в 1903 г. произошли мощные землетрясения силой 7-9 баллов. По наблюдениям сейсмологов, такие сильные толчки могут повторяться через 80-150 лет. Например, Алтайское землетрясение 2003 г. было повторением события 80-летней давности. Как подсчитали новосибирские сейсмологи, если тряханёт Новокузнецк, то может погибнуть до 100 тыс. человек.

– И что теперь делать: бояться и ждать сильных толчков?

– Бояться не надо. Нужно изу­чать процессы и делать прогноз. Но на всех уровнях власти, сколько бы мы ни обращались, отвечают, мол, японцы не научились предсказывать – куда вы лезете. А ведь проще всего списать всё на природу и непредсказуемость явления и заниматься только устранением разрушительных последствий. Но в Японии и Новокузнецке землетрясения разные, т. к. мы на суше находимся, а они на море. Представляете, ещё в 1898 г. братья Денисьевы установили в своём дворе компас, чтобы предсказывать землетрясения. Они заметили, что во время предыдущих толчков стрелка гуляла. То есть ещё 120 лет назад кузнечане установили, что землетрясению предшествуют магнитные возмущения. А сегодня исследовать и делать прогноз мешает только нежелание чиновников и угольщиков выделять деньги.

– Для прогноза землетрясений вы тоже предлагаете расставить компасы, как братья Денисьевы?

– Я разработал методику прогноза динамических явлений земной коры. Она основана на оперативном выявлении активных разломов. Как в больнице: надо прежде найти больное место, а потом исследовать и лечить. Так и тут: чтобы дать прогноз, не надо ехать за 200 км от города, а в радиусе 50 км найти эти активные разломы и определить степень их тектонической активности. И, если они активны, ставить дополнительную аппаратуру для краткосрочного прогноза.

Прогноз «подземной погоды»

– Ещё кузбассовцы нередко слышат в новостях про горные удары в шахтах, из-за них могут происходить аварии. Чем горный удар отличается от землетрясения?

– Если землетрясение происходит в шахте или в карьере, то это горный удар, а вне горных выработок – природное землетрясение. Их изучение и прогнозирование важно для предотвращения аварий и спасения жизней кузбасских горняков. Однако и с этим проблемы. На Таштагольском руднике долгое время располагается сейсмостанция. Это, пожалуй, единственный в России участок прогноза горных ударов. Результаты этих измерений можно использовать для оценки тектонической активности и прогноза на два месяца вперёд. Когда я работал в ВостНИГРИ (Восточном горнорудном институте), то в 1988 г. в Таштаголе спрогнозировал два землетрясения. В 2007 г. взорвалась шахта «Ульяновская», в 2010 г. – «Распадская». Вот бы посмотреть замеры Таштагольского рудника: что в тот момент происходило в земле. После аварии в Междуреченске я предложил одному начальнику МЧС исследовать эти данные. Он вроде загорелся: «Давай, делай». Но когда я сказал, что он должен подписать направление, чтобы меня пустили на предприятие, что понадобятся деньги на проживание, на дорогу, то ответил: «Такой «орифлейм» нам не нужен!» То есть хотелось бы получить всё сразу и «на халяву». Так и лежат эти данные мёртвым грузом, потому что предприятие частное и кого попало, то есть учёных, исследователей, на него не пускают. А ведь можно было бы наладить систему слежения за «подземной погодой» и прогнозировать её. Но пока, к сожалению, выходит дешевле хоронить шахтёров. А если бы хозяева несли за аварии уголовную ответственность, то, полагаю, сами были бы заинтересованы в исследованиях.

– Те толчки, что фиксируют сейсмологи едва ли не каждый день, – природные или техногенные?

– С большой долей вероятности они природные. Однако промышленными взрывами люди ускоряют естественные процессы перемещения масс. Например, на Кольском полуострове уже давно добывают руду открытым способом в карьерах. В определённый момент там начались трёхбал­льные горные удары. Добытчики сверху слой убрали, выкопали карьер, а земля не любит пустоты, заполняет её – поднимается дно, и начинаются толчки. И у нас то же самое происходит. Так было в 2013 г. на Бачатском разрезе, где много лет ведётся интенсивная добыча угля. Убрали миллиард тонн горной массы, и земля начала вспучиваться. То есть добычные работы ведут к ускорению естественных сейсмических процессов.

«Раны Земли быстро заживают»

– Опасные газы радон и метан поднимаются из земли и скапливаются в жилищах, детских садах, школах и др. Почему эти процессы стали происходить чаще и как можно их остановить?

– Радон выходит по земным трещинам, это нормальное явление. Природная радиоактивность не опасна, для защиты от неё достаточно нашей кожи. Радон представляет опасность для здоровья, когда скапливается в здании. Поэтому строителям нужно, прежде чем построить дом, изучить площадку и найти трещины, из которых выходит радон. А метан обычно попадает в здания, если они располагаются на подработанных территориях шахт или в активных зонах разломов.

В шахтовых выработках проводят дегазацию, извлекают метан, но это слёзы. Если найти активную зону – вот где естественный трубопровод! Слышал, как недавно на выставке «Уголь и майнинг» учёные обсуждали: мол, обрушения в шахтах происходят из-за внезапных выбросов метана. Как просто! Раз процесс внезапный, то все ни при чём, никто не виноват – природа виновата. А я считаю: стыдно говорить о внезапности, если вы изучаете эти процессы. Это всё равно что у плохого агронома внезапно наступила зима. Нужно проводить наблюдения, делать оценку тектонической активности. Тем более что эта информация, как я уже сказал, есть в Таштаголе на руднике, но лежит мёртвым грузом.

– Киселевчане всё лето жалуются, что у них земля горит. Отвалы породы в Кузбассе дымятся повсеместно. Почему это происходит?

– Древних подземных пожаров в Кемеровской области было множество. В окрестностях Новокузнецка была, например, Огнедышащая гора, которую Мессершмидт принял за вулкан. Повсеместно горы, подобные этой, загорались из-за молний или за счёт естественного окисления угля.

В Новокузнецком районе под Апанасом отвал дымится. Местные жители говорят, что во время дождя видят особенно сильный дым, но это наверняка пар. Я сам из Киселёвска. Помню, как терриконы насыпали, уголь попадал, самовозгорался, и эти горы светились по ночам. Как-то раз бабахнуло, как на вулкане, вершину снесло. Это метан скопился и взорвался.

Раньше в Киселёвске было предприятие Подземгаз. Такое было производство: пласты угля маломощные, и, чтобы уголь не вытаскивать, его сжигали прямо под землёй и получали газ, который использовался для нужд ЖКХ – для отопления, как правило. Сейчас, вероятно, эти пласты, расположенные близко к поверхности, загорелись от мусора.

– Мы не живём спокойно на Земле, а нарушаем её равновесие взрывами, открытой добычей угля, руды. И получаем в ответ землетрясения, пожары, опасные газы. Как вы считаете, в перечисленных явлениях каких причин больше – естественных или техногенных?

– Я полагаю, человек лишь ускоряет природные процессы, а навредить он мало может – он часть биосферы. То, что от деятельности человека происходят какие-то необратимые испарения, загрязнения атмосферы и прочее – всё это чепуха. Прекратите эту деятельность, и через 20-30 лет ни следа не останется. Земля – огромное геологическое тело, и ему плёночка в виде человеческого общества много не навредит. Деятельность человека ничтожна по сравнению с геологическими процессами. Например, в 1972-73 гг. я работал в Темире. Там была таёжная дорога, а через 10 лет пошёл на охоту – она уже деревьями поросла. Любой геолог с этим сталкивался – в тайге находят тракторы, паровозы, через которые проросли берёзы. Карьер, брошенный после добычи угля или руды, скоро заплывает, обрушается, максимум через 100 лет останется ямка. Раны Земли быстро заживают.