Константин Ефименко (Фото: Александр Медведев / НВ)
Константин Ефименко, глава фармацевтической компании Биофарма, рассказывает журналу НВ о медпрепаратах собственного производства, которыми уже лечат COVID-19, и о новых разработках его компании в альянсе с десятью иностранными концернами.
В киевском офисе Константина Ефименко, СЕО компании Биофарма, занимающейся инновационным бизнесом в сфере медицинских технологий, на стенах много картин. И это не модерн арт, а вполне реалистичная живопись с бытовыми сюжетами из украинской сельской жизни — цветущие мальвы у забора, летняя веранда, стайка домашних гусей. И все в золоченых рамах. Искусство художников-реалистов ХIX-XX веков коллекционирует сам Ефименко, успешный бизнесмен, который гордится 300‑летней историей своей семьи в городе Белая Церковь.
В офисе Биофармы как по карантинным временам многолюдно. Приглашая НВ в кабинет, Ефименко говорит, что в его компании удаленная работа вряд ли возможна и все сотрудники трудятся на местах, пусть и с серьезными мерами профилактики и защиты.
В 2007 году бизнесмен, тогда владелец успешного производства тормозных систем, ушел в новую для себя отрасль — фармацевтическую, выкупив долю киевского завода Биофарма, одного из старейших фармакологических предприятий страны. С тех пор ему удалось не только модернизировать и расширить мощности предприятия, но и запустить единственный в Украине и один из немногих в Европе современный фракцинатор крови, позволяющий эффективно изготовлять препараты, облегчающие состояние больных гемофилией или осложненными бактериальными инфекциями.
С началом эпидемии COVID-19 Биофарма занялась исследованием препаратов крови, позволяющих лечить коронавирусную болезнь, вступив в престижный международный альянс CoVIg-19 Plasma Alliance, куда кроме украинской Биофармы вошли 10 предприятий — мировых лидеров по производству препаратов из плазмы крови, а также технологический гигант Microsoft.
Об этом, а также о медпрепаратах будущего и собственных перспективах в этом бизнесе Ефименко обстоятельно беседует с НВ.
— Ничто в вашей карьере и образовании не предвещало, что вы заинтересуетесь фармацевтикой. Как с вами случилась Биофарма?
— Мы с Василием Хмельницким были партнерами по заводу Трибо, производящему тормозные колодки. Когда возникла необходимость расширять производство, я пришел к нему с предложением выкупить этот завод. Но мы договорились оставаться партнерами в другом бизнесе, который Хмельницкий предложил мне выбрать из списка. Список скорее напоминал справочник по экономической географии Украины, и я трезво понимал, что не потяну коксохимическое предприятие или железорудный комбинат. И тут я увидел Биофарму и сразу ее вспомнил.
Когда мне было 11 лет, у меня был щенок немецкой овчарки Норд, и он заболел чумкой, спасти его мог только человеческий препарат — интерферон человека лейкоцитарный сухой. Мне пришлось долго уговаривать аптеку продать мне этот госпитальный препарат. Мне его продали, и щенка я тогда спас, а производителя, Биофарму, запомнил. Поэтому я купил 50% акций Биофармы и начал ею заниматься.
