Нынешние события, тревожные и опасные, человечество переживало не раз. Они нашли отражение в литературе, ещё в древности появился образ эпидемии как всеобъемлющий символ хаоса, крушения свободы и культуры, уничтожения человека.
Как пережить непростое время? Об этом и не только рассуждает кандидат филологических наук Марина Наумлюк .
В чём смысл?
Образ хаоса как эпидемии существует на протяжении всей истории мировой литературы: в книгах античных авторов – Гомера, Софокла, Эсхила, Плутарха, Сенеки, в эпоху Ренессанса у Боккаччо и Шекспира, у Гёте в «Фаусте», мистически – у Эдгара По, жизненно – в романах Шарлотты Бронте и Золя, с позиции морального выбора – у Моэма, аллегорически – у Маркеса. Суть этого образа заключается в том, что люди, объединённые напастью, сражаются с безличными силами природы, не отгораживаясь от мира, не погружаясь в переживание болезни и смерти. Они истово трудятся ради жизни, полноценной, творческой, счастливой!
Древние греки воспринимали моровые язвы и болезни как наказание людям, преступившим божественные законы. В «Илиаде» Гомера Аполлон наслал гибельный мор на воинов ахейцев в отмщение за своего оскорблённого жреца, местом действия трагедии Софокла «Царь Эдип» становится город, гибнущий от «смертельного мора», – так боги требовали выдачи убийцы. Самое удивительное, что в такие периоды жизнь эллинов не останавливалась, наоборот, расцвет культуры, развитие цивилизации не предполагали идеальных условий. Состязались музыканты, драматурги и поэты, картины и скульптуры устанавливались на площадях и в храмах для всеобщего обозрения, проводились Олимпийские игры, строились корабли, осваивались новые торговые пути и земли. Великая архитектура и в наши дни поражает красотой. В этом был смысл.
Именно культура и цивилизация, считали греки, ставят заслон стихии и дикости, человек трудится, чтобы сохранить себя и свой мир. Описывая суть этого мира, греки опирались на понятия гармонии, космоса, гуманизма.
Знакомый миф о Прометее повествует, как именно цивилизация спасла человека от гибели, но в трагедии Эсхила «Прометей прикованный» древнейшая, непривычная для нас трактовка. Титан Прометей создал людей: это было неудачное творение. У них не было разума, они «влачили жизнь» в тёмных пещерах, были похожи на плесень и «муравьёв кишащих». Зевс, придя к власти, решил их уничтожить из соображений эстетических и практических: бесполезны и безобразны! И тогда Прометей, не подчинившись воле тирана, сохранил людям жизнь: не Зевс создал людей, не ему их убивать. Мудрый Прометей наделил людей свободой воли, для этого вдохнул им в души огонь разума и творчества. Прометей перечисляет все ремёсла, знания, искусства, которым он научил людей с целью выживания и развития, а на первое место ставит врачевание, «чтоб злую ярость всех болезней отражать». Вольный, разумный и деятельный человек уже менее зависел от рока.
«Дойти до крайности»
Многие заветы античной традиции восприняла русская культура, они нашли отзыв в национальном характере, о котором Дмитрий Лихачёв сказал, что важная черта его – «во всём доходить до крайностей, до пределов возможного».
Когда Пушкин в 1830 году в Болдино писал маленькую трагедию «Пир во время чумы», он находился на карантине три долгих осенних месяца из-за эпидемии холеры. Поэт раздумывал о том, на какие крайности способен человек у порога смерти. Критик Белинский однозначно считал, что такой пир – воплощение «бешеного веселья» и «гробового сладострастия». Главный герой драмы – Председатель пира – исполняет гимн в честь чумы и славит её царство за «упоение в бою и бездны мрачной на краю». Это гимн о выживании русского человека в условиях лютого холода, бескрайних и безлюдных пространств. Именно опасности рождают бунтарство, человек становится сильнее, они «бессмертья, может быть, залог». Лирическая тема драмы напоминает о краткости жизни. Священник угрожает пирующим Страшным судом и прогоняет их по домам, а Председатель отвечает: «Дома у нас печальны – юность любит радость». Целое поколение уходит без надежд на будущее, без взросления, без любви. Это не «пир разврата», а горькое прощание с жизнью.
Молодые герои Боккаччо мыслят и поступают иначе. Задолго до Пушкина знаменитый писатель Джованни Боккаччо в страшный чумной 1348 год был во Флоренции, похоронил родных и описал эпидемию в романе «Декамерон». Десять молодых людей и донн покидают чумную Флоренцию, чтобы сохранить в себе человеческое достоинство. Их ужаснуло поведение людей, которые перестали отличаться от животных. Герои живут на лоне природы и организуют жизнь по определённому порядку: музицируют, читают стихи, танцуют, играют в шахматы. Они «учатся искусству жить, а не искусству умирать». Созерцание природы создаёт у них ощущение свободы, рождает чувство незыблемости мира. В лесу у костра, на берегу озера, реки или моря, в парке под деревьями исчезает тревога, ты становишься частью мировой гармонии. Каждый вечер они собираются вместе и рассказывают истории, чтобы понять, что человеку дано от природы. Постепенно от весёлых анекдотов герои приходят к разговору о лучших людях, об идеалах гуманизма. Общество художников и поэтов утопично, но Боккаччо, как в античности, сознательно обращается к культуре в поисках преграды хаосу. Наступало Возрождение в условиях войн и эпидемий, далёких от идиллии, и человек не просто выживал, он вопреки всему творил новый мир!
Всё повторяется
Философский роман Камю «Чума», написанный в 1947 году, прощается с иллюзиями античности и Возрождения, его лейтмотивный образ – день и ночь дымящие трубы крематория в зачумлённом городе Оране, они напоминают Освенцим. Страшная эпидемия у Камю трактуется как форма насилия, хаоса, конкретной болезни, тирании, фашизма, смерти. Это ёмкий символ нашего неизменного существования в природе и во Вселенной. Автор создаёт замкнутое пространство города-тюрьмы, отрезанного карантином от всего человечества («чума — это разлука»), даже от моря. Впечатляющие картины коллективного психоза напоминают первые страницы «Декамерона». Герои Камю, бунтующие против чумного абсурда, – идеалисты, они отвоёвывают право на личные ценности (любовь, творчество, милосердие, дружбу, веру в Бога, даже лень и смешные привычки). Они прагматики и стоики: работают в санитарных отрядах, зная, что им не победить чумы. Кто-то принимает мир-тюрьму. Герой-повествователь доктор Риэ замечает: «Когда видишь, сколько горя и беды приносит чума, надо быть сумасшедшим, слепцом или просто мерзавцем, чтобы примириться с чумой».
Тонко в роман вплетены цитаты из мировых литературных и философских источников. Доктор Риэ даже на смертном одре не может принять «мир Божий, где истязают детей», повторяя мысль Ивана Карамазова, а статистик Гран абсолютным идеализмом, впалыми щеками и тощей фигурой похож на Дон Кихота. Цитаты из великих книг образуют скрытый культурный фон, который напоминает читателю о тленности созданий человека, о том, что культура не спасает от варварства, но ему может поставить заслон свободная воля человека.
Чума бесчинствовала с апреля по февраль. Радость освобождения стёрла из памяти людей недавнее горе, но «микроб чумы не умирает и не исчезает», настанет день, когда чума выйдет на улицы «счастливого города». Камю верен Экклесиасту: всё повторяется. Повторяются и позитивные уроки античности и Возрождения. Купаясь в море, вопреки запретам, герои ощущают свободу от города-тюрьмы и от чумы. Они счастливы! Тарру говорит: «Глупо жить только одной чумой!»
