Завершилась Нобелевская неделя. В понедельник будут объявлены лауреаты премии по экономике, но она, как известно, не была упомянута в завещании Альфреда Нобеля, а всего лишь носит его имя, будучи учреждённой Шведским государственным банком. Поэтому можно подвести итог основным номинациям.

АиФ.ru объясняет, за что были вручены премии 2021 года, и в очередной раз задумывается, насколько политизированной стала эта награда.

Премия по физиологии и медицине

Наша способность ощущать тепло, холод и прикосновения лежит в основе взаимодействия человека с окружающим миром и, более того, необходима нам для выживания. В повседневной жизни мы принимаем эти ощущения как должное, но учёным было интересно узнать, как возбуждаются нервные импульсы, которые позволяют нам чувствовать температуру и механическое воздействие на кожу? Этот вопрос решили лауреаты Нобелевской премии этого года.

Дэвид Джулиус родился в Нью-Йорке, работал в Калифорнийском университете. Ардем Патапутян родился в Ливане, но потом переехал в США. Премия им дана «за открытие рецепторов температуры и осязания». До их открытий не было до конца ясно, как эти внешние стимулы превращаются в электрические импульсы нашей нервной системы.

Во второй половине 1990-х Дэвид Джулиус анализировал воздействие на рецепторы химического соединения капсаицина – оно содержится в перце чили и вызывает ощущение жжения, которое мы испытываем. После кропотливых поисков был найден единственный ген, способный сделать клетки чувствительными к капсаицину. Его коллега Ардем Патапутян изучал, как кожа реагирует на нажатие. Со своими сотрудниками он выявил линию клеток, которые испускали электрический сигнал, когда отдельные клетки протыкались микропипеткой. Оба исследователя смогли обнаружить недостающие звенья в нашем понимании взаимодействия между органами чувств человека и окружающей средой.

«Оба лауреата – и Дэвид Джулиус, и Ардем Патапутян — совершили большой скачок в исследованиях рецепторов. Они применили самые современные методы для изучения их молекулярной структуры, и, самое главное, — механизмов управления ими, — говорит научный руководитель Института высшей нервной деятельности РАН, доктор биологических наук Павел Балабан. – Что может дать эта научная работа? При патологии желательно иметь возможность управлять рецепторами человека напрямую. Зная механизмы, открытые учёными, можно купировать боль уже не такими жёсткими средствами, как современные анестетики (они приводят к отключению многих центральных механизмов, поэтому иногда противопоказаны), а более мягкими. Эти фундаментальные знания откроют новые возможности для медицины».

Открытие Джулиуса и Патапутяна может лечь в основу перспективных разработок в области реабилитационной медицины, восстановительной терапии и нейробионических протезов. Пригодятся их результаты и при разработке мероприятий в области адаптационной медицины – например, в экстремальных условиях Арктики или Антарктики.

Премия по физике

Награду в этой номинации присудили «за новаторский вклад в наше понимание сложных физических систем». Лауреатами стали японский климатолог Сюкуро Манабе , живущий в США, немецкий океанолог Клаус Хассельман  и физик-теоретик из Италии Джорджо Паризи. Все они в своё время получили результаты, которые теперь помогают решать сложные задачи – например, связанные с оценкой влияния выбросов парниковых газов на климат Земли. В целом же исследования этих учёных посвящены хаотическим и случайным процессам в сложных системах. А климат как раз к таким и относится – на него влияет множество факторов.

Сюкуро Манабе в 1960-е годы руководил разработкой физических моделей глобального климата и стал первым, кто исследовал взаимодействие между радиационным балансом и вертикальным переносом воздушных масс. Позже Клаус Хассельманн создал модель, которая связывает воедино погоду и климат. Это позволило понять, почему климатические модели могут быть надёжными, несмотря на то, что погода изменчива и хаотична. Его методы также использовались для доказательства связи глобального потепления с ростом выбросов углекислого газа.

Итальянец Джорджо Паризи в 1980 году открыл скрытые закономерности в материалах с неупорядоченной структурой. «Его открытия являются одними из самых важных вкладов в теорию сложных систем. Они позволяют понять и описать множество различных и очевидно совершенно случайных явлений не только в физике, но и в других, очень разных областях, таких как математика, биология, нейробиология и машинное обучение», — сказано на сайте Нобелевского комитета.

Научный руководитель лаборатории «Моделирование и разработка новых материалов» НИТУ «МИСиС», академик Шведской Королевской академии наук Игорь Абрикосов  считает работы нобелевских лауреатов по физике очень важными: «Их результаты, полученные в 1960-70-е, влияют на наше понимание происходящего сейчас. Само по себе моделирование климата — сложнейшая задача. Вопрос, от чего зависят климатические изменения, интересует человечество издавна. Только с появлением компьютеров удалось построить модели, уточняющие влияние парниковых газов на климат. Это сделал Сюкуро Манабе. А Клаус Хассельман сумел показать влияние человеческого фактора на повышение температуры».

Тем не менее, вопросы к выбору Нобелевского комитета остаются. В современной физике множество разделов и направлений, и в некоторых их них сделаны важнейшие открытия, которые ждут своей оценки шведскими академиками уже не одно десятилетие. Каждый год перед ними встаёт непростая задача: как выбрать из такого количества претендентов? Но в этот раз они выбирают направление, которое не относится к физике напрямую, а существует на стыке наук, зато (и с этим трудно поспорить) очень хорошо соотносится с международной политической повесткой. Ведь тема изменений климата теперь постоянно фигурирует на саммитах и переговорах самого высокого уровня, а «зелёная» энергетика, нулевой углеродный баланс и экологическая трансформация стали мейнстримом мировой экономики.

И ладно бы выводы, полученные лауреатами, являлись бесспорными и хорошо подтверждёнными (обычно Нобелевскую премию дают именно за такие работы), но в данном случае этого не наблюдается. В научном сообществе нет полного консенсуса по аспектам изменения климата, хотя подавляющее большинство исследователей поддерживает представления, изложенные в докладах ООН (последний из них прямо указывает на человека как на виновника климатических изменений). Один из аргументов скептиков как раз касается связи потепления с ростом выбросов углекислого газа: возможно, говорят они, рост концентрации CO2 — это не причина глобального потепления, а его следствие.

«Меня очень сильно удивляет, почему за это исследование сейчас решили дать Нобелевскую премию. С одной стороны, это суперважно, потому что касается глобального потепления, того, грозит нам парниковая катастрофа или нет. С другой стороны, ситуация в этой области далека от ясности», — заявил в интервью РБК ведущий научный сотрудник НИИЯФ МГУ, доктор физико-математических наук Александр Панов.

Премия по химии

Со школьной скамьи мы помним, что катализаторы — это вещества, которые ускоряют химическую реакцию, но сами в ней не участвуют. Лауреатами Нобелевской премии по химии стали немец Бенджамин Лист и американец британского происхождения Дэвид Макмиллан. Они разработали процесс асимметрического органокатализа. Их работы были опубликованы в 2000 году фактически одновременно. «Это оказало большое влияние на фармацевтические исследования и сделало химию более экологичной», — сказано в коммюнике Нобелевского комитета.

Ранее было известно два типа катализаторов — ферменты и металлы. Бенджамин Лист и Дэвид Макмиллан открыли третий тип катализа — с помощью аминокислот и других органических веществ. Первый из этих исследователей обратил внимание на то, что в значительной части ферментов присутствуют атомы металлов, но некоторые из них запускают химические реакции без их помощи. Он предположил, что аминокислоты можно сделать катализаторами, выделив их из молекул ферментов, а затем и доказал это опытным путём. Дэвид Макмиллан пришел к той же идее другим путём.

Открытие учёных давно уже используется в агрохимии и фармацевтике – например, в производстве более чистых антибиотиков и других лекарств без побочных эффектов. Вообще, благодаря их методу производить искусственные химические соединения стало проще. Этот тот самый случай, когда Нобелевская премия дана за работу, имеющую прикладное применение.

«Людям, не связанным с химией, порой довольно сложно объяснить, чем занимаемся мы и другие химики, — сказал Дэвид Макмиллан на пресс-конференции, которую срочно организовал Принстонский университет, где он работает. — Скажу лишь, что всё, что мы делаем, имеет непосредственное влияние на повседневную жизнь. Это невероятно увлекательно: то, что ты делаешь во вторник, может иметь практические последствия уже в пятницу».

Премия по литературе

Лауреатом Нобелевской премии по литературе стал танзаниец Абдулразак Гурна.  Награды он удостоен «за бескомпромиссное и сострадательное исследование последствий колониализма и судьбы беженца в пропасти между культурами и континентами».

Гурна родился в 1948 году на острове Занзибар, в семье мусульман арабского происхождения. В возрасте 20 лет переехал в Великобританию, где защитил докторскую степень и живёт до сих пор, преподавая литературу в Университете Кента. Писателем он стал в 1987 году. Всего на счету Абдулразака Гурна десять книг, самые известные из которых — «Рай» и «У моря» — входили в списки Букеровской премии. Кроме того, он публиковал статьи-исследования, посвящённые постколониальным литераторам, что также не осталось без внимания Нобелевского комитета. Борьба с колониальным наследием человечества (точнее, развитых стран мира) – ещё один тренд современной политики.

Премия мира

Наконец, в пятницу, 8 октября, объявлены лауреаты Нобелевской премии мира. Ими стали филиппинка Мария Ресса  и россиянин Дмитрий Муратов.  Как сказано в коммюнике — «за их усилия по защите свободы выражения мнений, которая является предпосылкой демократии и прочного мира».

Ресса является журналисткой и соучредителем новостного издания Rappler на Филиппинах. Более 20 лет она работает репортёром в Юго-Восточной Азии и, как утверждает Нобелевский комитет, «использует свободу слова, чтобы разоблачить злоупотребление властью, насилие и растущий авторитаризм в своей родной стране, на Филиппинах».

Дмитрий Муратов в 1993 году стал одним из основателей «Новой газеты», а с 1995 года — её главным редактором. По словам главы Норвежского Нобелевского комитета (премию мира традиционно объявляют в Осло) Берит Райсс-Андерсен, он «на протяжении десятилетий защищал свободу слова в России во всё более сложных условиях». «Нет демократии без свободы слова», — подчеркнула госпожа Райсс-Андерсен.

Безусловно, премия мира является наиболее политизированной из всех Нобелевских премий. Даже если оставить в стороне рассуждения, почему делающие этот выбор лица считают себя вправе переносить принятые на Западе представления о свободе слова на другие страны, остаются ещё кое-какие вопросы. Во-первых, почему в число лауреатов не был включён основатель WikiLeaks Джулиан Ассанж? Известно, что он номинирован на эту награду – его выдвигала лауреат Нобелевской премии мира 1976 года Мейрид Корриган , о чём сама сообщала прессе. Она напомнила, что Ассанж выполнял свой долг как издатель, раскрыв, например, факты о военных преступлениях в Ираке и Афганистане. «Он продемонстрировал примеры мужества, разоблачающие незаконные действия правительств», — сказала Корриган.

Во-вторых, в завещании Альфреда Нобеля о премии мира говорится, что эта часть награды должна вручаться «тому, кто внесёт весомый вклад в сплочение народов, уничтожение рабства, снижение численности существующих армий и содействие мирной договорённости». О свободе слова там речь не идёт, и хотя в те годы, когда шведский предприниматель писал своё завещание, такого понятия в принципе не существовало, сейчас-то мы прекрасно понимаем, что в условиях информационного противостояния трактовать его можно так, как тебе удобно. Следуя логике Нобелевского комитета, от притеснений свободы слова за минувший год более всего пострадал Дональд Трамп, которому после выборов просто-напросто отключили Twitter.

Впрочем, премия мира давно уже вызывает нарекания. Вопросы вызывало и награждение Барака Обамы, когда он был только избран на пост президента США и никаких заслуг ещё не имел, и присуждение этой премии Евросоюзу. Оно, напомним, случилось в 2012 году, когда Старый Свет находился в состоянии кризиса – как финансового, так и идеологического.

Почему вновь обделили российских учёных?

В списке лауреатов по научным номинациям в очередной раз не оказалось российских исследователей. Вроде бы это уже не должно удивлять, но хорошо известно, что среди претендентов наши учёные ежегодно присутствуют.

Нобелевский лауреат, академик Виталий Гинзбург когда-то рассказывал, что интересовался этим вопросом: среди физиков Нобелевский комитет рассылает порядка 2 тысяч писем по всему миру, в том числе около сотни — российским академикам. Все они имеют возможность отметить в анкете своего соотечественника. Другой наш лауреат, знаменитый физик Жорес Алфёров утверждал, что с начала 1950-х годов отечественные исследователи постоянно находятся среди номинантов на эту премию, просто это не разглашается.

Понятно, что в США наука финансируется гораздо лучше, чем в России, и туда съезжаются лучшие умы со всего мира, чем и объясняется самое большое число нобелевских лауреатов. Но, может быть, дело не только в этом?

«Нобелевские премии, присуждаемые за достижения в области естественных наук, достаточно объективны и всегда даются великим учёным, — говорит кристаллограф и химик, профессор Сколтеха Артём Оганов . — С другой стороны, множество великих учёных, особенно советских, было обойдено этой премией, так что можно говорить о том, что в какой-то степени она политизирована. Сознательно или нет, трудно сказать.

Как известно, среди нобелевских лауреатов последних десятилетий больше всего американских учёных. Этот крен вполне естествен. Дело в том, что Нобелевский комитет рассылает анкеты для выдвижения кандидатов в том числе и тем, кто уже получил эту премию раньше. Представьте, кого будут номинировать уже состоявшиеся лауреаты, имеющие при этом гражданство США? С гораздо большей вероятностью — других американских ученых, ведь они знают их лучше других и чаще с ними общаются».