Прошедшим летом редакция «Политринга» завершила подготовку к старту масштабного проекта — опроса экспертов, политиков, общественных активистов, журналистов, политологов, который будет посвящён 20-летию Союзного государства.
По итогам опроса, в середине декабря, состоится итоговое заседание дискуссионного клуба «Диалог» в Минске. В мероприятии примут участие как непосредственно участники опроса, так и представители экспертного сообщества, как сторонники Союзного государства, так и его оппоненты.
Своим мнением по озвученным вопросам делится журналист Сергей Шиптенко.
— Что может дать живительный импульс пребывающему в сложном состоянии организму Союзного государства?
Во-первых, необходимо разъяснить гражданам, что такое Союзное государство Белоруссии и России. Мой опыт преподавания в вузах, личного общения в различных аудиториях говорит о том, что среди молодёжи сама узнаваемость Союзного государства недопустимо низкая. Социологические исследования и опросы этого года говорят о том, что о Союзном государстве слышала примерно половина опрошенной молодёжи, а из что-то слышавшей подавляющее большинство весьма смутно представляет, что это за проект такой. Узнаваемость Евросоюза, в который Белоруссия не входит, намного выше.
Дело вовсе не в символике, которую за 20 лет не удосужились предложить аппаратчики СГ. Хотя им всё это время платили очень хорошие зарплаты и создали максимально комфортные условия для работы. Деньги они не отработали. Фактически мы можем говорить о коррупционных рисках и дискредитации самой идеи союзного строительства, глядя на 20-летний опыт. Поэтому, на мой взгляд, вполне понятно, что подразумевают российские политики, когда говорят «так называемое Союзное государство» — например, президент России Владимир Путин.
Во-вторых, необходимо исполнить договор о создании Союзного государства. Необходимо избрать полноценный парламент Союзного государства вместо непонятной и не нужной синекуры под названием «Парламентское собрание». Необходимо принять Конституционный Акт. Необходимо выполнить другие важнейшие положения этого договора.
Абсурдная ситуация: наши граждане не могут добиться справедливость на национальном уровне и обращаются Комитет ООН по правам человека, другие зарубежные инстанции вместо того, чтобы апеллировать к судебной системе Союзного государства. Таковая невозможна без оздоровления судебной системы Белоруссии, которую много и по делу критикуют такие уважаемые учёные и практика, как доктор юридических наук, заслуженный юрист Белоруссии, профессор Михаил Пастухов.
То есть, всё тесно взаимосвязано. Мы не можем доехать до пункта Б на автомобиле, у которого нет колёс, кузов из марли, бракованный мотор и коробка передач из папье-маше. Можно нанять массовку, которая при имитации движения будет улыбаться и махать, но это будет более похоже на сумасбродство, обман и коррупцию, чем на честное служение своему народу. Причём служение небескорыстное, не на общественных началах – за вполне конкретные и большие материальные блага, и не только материальные. Налогоплательщики вправе строго спрашивать за растрату своих денег.
В-третьих, объединение Белоруссии и России в формате Союзного государства не должно сводиться только к углублению экономической интеграции. В гуманитарном измерении союзного строительства, как выражается Александр Лукашенко, ещё «конь не валялся». Даже такие элементарные вопросы, как гармонизация учебных программ по гуманитарным дисциплинам в учебных заведениях, как оказалось на практике, не решаются. Отсюда — ревизионизм, местечковое мифотворчество и многие другие негативные явления.
Замечательно поставил вопрос 17 ноября Александр Лукашенко: «Мы требуем равных условий для субъектов хозяйствования, равных условий для журналистов, пианистов и художников, просто людей». Фактически он поставил вопрос о конфедерации или даже более глубокой форме интеграции – ведь иные формы объединения не предполагают такой унификации. К примеру, в Североамериканской зоне свободной торговли (НАФТА) и многих других интеграционных объединениях государств нет такой степени интеграции.
Союзное государство может создать такие условия – например, для упомянутых журналистов: отменить дискриминационную практику обязательной аккредитации для российских журналистов (в том числе белорусов) в МИД Белоруссии –для белорусских журналистов в России ничего подобного не требуется; прекратить насильственные депортации российских журналистов с отметками запрета на въезд в российском паспорте – мысли о таких чудовищных практиках в Москве даже не обсуждались (хотя долг платежом красен); сделать процесс выделения средств на поддержку свободы слова прозрачным и подконтрольным общественности – в России такие механизмы действуют, а в Белоруссии ещё предстоит сделать многое в этом направлении. По равным условиям для журналистов можно говорить долго, это отдельная большая тема. На республиканском уровне представляется целесообразным ликвидировать Мининформации как избыточный орган, создающий проблемы в работе СМИ и препятствующий реализации базовых демократических прав и свобод – таких, как свобода мнений, свобода слова. Мой опыт главного редактора научного журнала говорит об этом.
Без гуманитарного объединения не могут быть полноценными другие измерения – например, политическое. Граждане РФ вполне справедливо и обоснованно ставят вопрос: почему мы должны продавать по льготным ценам в Белоруссию свои товары, недополучая доходов в бюджет и, соответственно, сдерживая бюджетные расходы – на социальные программы, национальную безопасность и так далее.
В-четвёртых, необходимо полностью оздоровить аппарат Союзного государства Белоруссии и России. Судя по итогам 20-летнего периода союзного строительства, некоторые товарищи зря ели хлеб налогоплательщиков. Причём не просто хлеб, а хлеб высшего сорта с толстым слоем масла и икры. Желающие могут сопоставить статьи бюджета Союзного государства с результатами проделанной работы – всё очевидно.
Настоящая интеграция начнётся тогда, когда аппарат Союзного государства перестанет быть синекурой, источником добавки к пенсии, местом пристройки недорослей. Денег на содержание Постоянного комитета Союзного государства достаточно – необходимо только тратить их рационально и не столько на содержание самих себя, сколько на реализацию целей и задач союзного строительства, поддержку общественных инициатив. Всё это возможно сделать тогда, когда будут реализованы важнейшие положения союзного договора, предусматривающие формирование полноценных ветвей власти Союзного государства.
В-пятых, объединение Белоруссии и России в рамках союзного государства не должно быть монополией бюрократии. Союзное государство, как и любое государство, состоится тогда, когда оно станет общим делом, результатом реализации инициатив «снизу», как говорили в начале прошлого века – «живым творчеством масс». Когда простой Василий Пупкин из Мытищ или Василь Пупкеня из Шабанов совершенно ясно осознают, что Союзное государство – это дело серьёзное, которое делается в их интересах, причём жизненно важных интересах – они воспримут Союзное государство всерьёз, как своё, если угодно – как «родное». Они будут готовы участвовать в его строительстве лично, будут готовы ради него чем-то существенным жертвовать – если понадобится. Пока же не так много желающих чем-то пожертвовать ради Союзного государства – даже на уровне союзной бюрократии.
Сергей Притыцкий был готов пойти на личную жертву ради большого общего дела, Марат Казей был готов, Николай Гастелло и многие другие. А вот готов ли Григорий Рапота – в этом уверенности нет. Гораздо удобнее быть свадебным генералом, надувать щёки, хмурить брови, мычать что-то нечленораздельное – тогда, когда следует занимать принципиальную позицию, критиковать и совершать мужественные поступки, прекрасно осознавая перспективу сведения личных счётов – как это случилось в истории посольской службы Михаила Бабича. Такие люди – соль земли, их никогда не было много, но на них всё держится.
Весьма непростой вопрос – об «оживлении» искусственно «замороженного» Союзного государства. Об этом можно долго говорить и даже книгу написать. В своих проблемах Союзное государство не уникально, если присмотреться к СНГ, например. Многие белорусы не желают для СГ судьбы СНГ.
— Что первично: защита суверенитета РБ (в понимании президента Лукашенко) или разрешение экономических противоречий России и Беларуси?
Пресловутые «суверенитет и независимость» не являются самоцелью и самоценностью. Первично благо народа, приоритетами являются перспективы его духовного, материально и прочего развития. Если не созданы базовые условия для элементарного воспроизводства населения, превышения рождаемости над смертностью не за счёт мигрантов – значит, стратегия госуправления порочна, и никаким «суверенитетом» или чем-то ещё это оправдать невозможно.
Лукашенко, как и любой гражданин, в праве иметь свою точку зрения на что угодно. За наличие иной точки зрения, за инакомыслие нельзя лишать гражданина свободы, подвергать политическим репрессиям. Однако народное большинство, достигая консенсуса по наиболее важным вопросам политического бытия, социального экономического развития или иным вопросам, вправе требовать от властей предержащих исполнения своей воли. Если такой вариант не проходит, то на повестку выносится вопрос о ротации элит.
В суверенитете больше всех заинтересован суверен. В разных странах, в разные эпохи часто случались ситуации, когда суверен и его окружение были единственными выгодоприобретателями. Есть основания полагать, что экономические противоречия в контексте бытия нашего искусственно разделённого народа являются, как сказал классик, спорами хозяйствующих субъектов.
Пока над Белоруссией российский «ядерный зонтик», фантазии на тему интервенции можно отнести в пользу бедных. Почётный доктор Белорусского государственного университета информатики и радиоэлектроники Муаммар Каддафи и его страна – наглядный пример последствий отсутствия подобного покровительства.
— Пойдёт ли Александр Лукашенко на корректировку внешнеполитического курса — в частности, в отношениях с Польшей, Евросоюзом и США?
Уже пошёл. После длительной подготовительной работы он попытался сделать семимильные шаги. Результаты очевидны. На этот вопрос более детальные ответы могли бы дать Джон Болтон или Федерика Могерини.
— Затрагивает ли проводимая властями РБ политика «белорусизации» законные права русскоязычных и статус русского языка в Беларуси?
Очевидно, да. В нынешнем виде очередная волна «белорусизации» представляет собой откровенно антинародный волюнтаризм, сопровождаемый принуждением, понуждением, навязыванием воли бюрократии народному большинству – русскоязычному и, пока ещё, де-юре не лишённому права выбора. Критика «белорусизации» становится поводом для политических репрессий, фальсификаций, лживых медийных кампаний с ярко выраженным русофобским и антидемократическим контентом.
Когда на процессе в Минском городском суде назначенный «официальный эксперт», не соответствующий принятым в научном сообществе критериям эксперта, заявляет «критиковать «белорусизацию» нельзя, потому что это государственная политика», и так называемый судья учитывает такое «экспертное» мнение при вынесении приговора диссидентам, то такая практика сближает Белоруссию с Эритреей и Украиной, но не с Францией, или Бельгией, или другой страной, которая в общественном мнении считается развитой и благополучной. В эти страны бегут белорусы, зная, что там не только возможность трудиться за достойную зарплату без принудительных подписок на государственные газеты и прочих непотребностей, но там также правовое государство, высокий уровень политической культуры, и не только политической.
Наши соотечественники голосуют ногами против ошибок госуправления. Они не желают ждать, пока паны натешатся до последнего чуба последнего холопа. Пока статья 197 УК РБ («преследование граждан за критику») будет соблюдаться, пока суды станут независимыми, а парламент – законно и демократически сформированным представительством именно народных интересов. Пока правительство будет ответственным перед гражданами, и можно будет проводить ротацию его состава без «майданов» и прочих «цветных революций». По тем же причинам не только белорусы, но и украинцы, и латвийские «негры», и многие другие бегут за кордон.
Нынешнюю «белорусизацию», которая уже перестала быть «мягкой», было бы опрометчиво сводить к языковой проблеме. Как и «украинизация», как и «казахизация», как и аналогичные практики, она носит комплексный характер. В один прекрасный момент нас ставят перед фактом: уличные указатели не на русском языке – государственном языке, языке общения примерно ¾ граждан, а на чём-то другом, да ещё и с дублированием на какой-то непонятно кем изобретённой абракадабре, плюс на английском и на китайском. Параллельно выясняется, что у кого-то где-то «устоялось» мнение по ревизии нашей общей истории, в связи с чем официальной становится иная её трактовка. Кто-то от нашего имени, а иногда и обходясь без этого, ставит нас перед фактом: теперь будет иначе. Естественно, возникает вполне понятная ответная реакция, которая дождётся «окна возможностей» для своего проявления в действии.
Не только нынешняя, но и все предыдущие волны «белорусизации» шли «сверху». Первый этап пришёлся на 20-е годы прошлого века: контекст вполне понятен, методы использовались жёсткие. Нынешний этап демонстрирует знакомые историкам эксцессы. Синтез новой, пластмассовой идентичности не может обойтись без воскрешения практик прошлого, без покушения на законные права и интересы тех, кого сегодня называют русскоязычным большинством.
Нас пытаются убедить, что не осталось хранителей аутентичной идентичности, осознающих себя частью большого цивилизационного пространства и вполне конкретного культурно-исторического типа. В свете нынешних политико-правовых практик по статье 130 УК РБ («экстремизм) вполне могли бы оказаться в местах не столь отдалённых Николай Данилевский, Освальд Шпенглер, Арнольд Тойнби, Константин Леонтьев, Фёдор Достоевский, Игорь Шафаревич и другие мыслители — по откровенно бредовым обвинениям типа «белорусофобии». Термин, кстати, указывающий на определённый уровень интеллекта и творческие способности его создателей. Та же история и с кампанией продвижения пресловутых «вышиванок», «Кубком языка» и прочим, характеризующим «белорусизацию». Вся эта пена схлынет, как только власть станет инструментом в интересах народного большинства.
«Русская цивилизация», «Православная цивилизация» — эти и другие термины в наше время используются для самоидентификации нас – десятков миллионов, рассеянных по всему миру. Сегодня более популярен термин «Русский мир», частью которого мы являемся. Это мир не только великороссов, или какой-либо части этой большой общности, но наш общий мир, весьма пёстрый и интересный своим многообразием. Многие этого не понимают – даже те, кто считает себя «слугами народа», учёными и великими мыслителями.
В термин «Русский мир», который уже давно живёт своей особой от создателей жизнью, одни пытаются внести этнический акцент, другие – религиозный, третьи – политический. Патриарх Кирилл дал весьма ёмкое определение этому феномену. Президент Владимир Путин, многие другие высказывались на эту тему. Всё это говорит не только об актуальности, но и развитии вполне конкретного явления отнюдь не ситуативно-хуторского масштаба.
По-моему, образно «Русский мир» можно сравнить с деревенским лоскутным одеялом, которым родители наших дедов накрывали свои чада на лежанке печки: каждый лоскуток этого одеяла сам по себе интересен и, может быть, даже уникален. Однако он не столь интересен и, если угодно – жизненно практичен, как всё это пёстрое лоскутное одеяло, которое греет не только тела ребятишек, но и их души.
В зарубежной литературе, не очень востребованной массовым читателем, можно встретить термин «консциентальные войны» — «смысловые войны». В отечественной литературе можно встретить близкие по значению аналоги – например, «духовная война». Ими описываются одни и те же процессы. Уничтожение нашей традиционной идентичности может происходить физически – вместе с её носителями, мы пережили такой период накануне распада Древнерусского государства, и никакие обличения усобиц (или сепаратизма, как выражаются ныне) нашими общерусскими светочами Православия не помогли. Оно может происходить комплексно – как во время нашей Великой Отечественной войны на оккупированных землях нашей Родины. Оно может происходить в различных вариациях, с приоритетами разных методов и способов. В любом случае, цель одна, и насилие физическое или иное детерминировано желаемым врагом результатом. Евфимия Карского, к примеру, могли запросто расстрелять по доносам «белорусизаторов», часть из которых обрела желаемую ему участь.
Насильственные методы насаждения новой идентичности не появляются просто так. Как правило, они отражают вполне конкретный политический заказ со вполне понятной целью. К счастью, сейчас XXI век на дворе и методы, использовавшиеся в 1920-е, или чуть ранее в концлагерях Терезин и Талергоф, считаются пережитками. Однако не до конца изжитыми в современной практике, судя по фактам.
— Как можно сформулировать ожидания общества от нового президентского срока Александра Лукашенко?
Обычно за всё общество расписываются специально обученные люди, коим это позволяет совесть, уровень интеллектуального развития или некая заинтересованность. Исследований социологов из негосударственных авторитетных институтов пока нет. Судя по реакции в социальных сетях, очередной срок более четверти века бессменно правящего и «не держащегося за президентское кресло» воспринимается по-разному. Проводятся аналогии с Туркменией, Азербайджаном, другими не чужими, как говорится, странами, коим несказанно повезло пережить периоды великого возрождения под мудрым руководством местного национального лидера.
В белорусских социальных сетях и местах несанкционированного скопления граждан доминирование оптимизма улавливается пока ещё слабо. Вероятно, могут быть ещё недоработки на местах. Временные трудности и неурядицы не позволяют всем осознать неизбежность общенародного счастья, приуроченной, как говорят злые языки, к знаменательной августовской дате. Не использованы все резервы для расширения и углубления стабильного движения вперёд без гвалта и мордобоя. Не обсуждены все вопросы, представляющие взаимный интерес.
Есть мнение, что ожидания общества будут сформулированы конкретнее во время очередного «Всебелорусского народного собрания». Ближе к кульминации важнейшего события не только центральноевропейского масштаба поступят конструктивные предложения, наказы народа с выражением соответствующих ожиданий. Присутствует вероятность ожидания нового президентского срока как судьбоносного события у отбывающих иные сроки. Стоит надеяться, что мы доживём до этого эпохального периода в душевном и телесном здравии и, не исключено, что не только лишь все смогут его пережить.
— Как можно сформулировать программу экспертных требований к Лукашенко, который имеет все шансы быть избранным на следующий президентский срок в 2020 г.?
Экспертное сообщество не представляет собой единого целого. Некоторых вчерашних студентов позиционируют экспертами, но от этого они экспертами не становятся. Госкомитет судебных экспертиз, Мининформ и другие органы назначают экспертами граждан, не имеющих компетенций в экспертной деятельности по профилю. К примеру, «Республиканскую экспертную комиссию по оценке информационной продукции на предмет наличия (отсутствия) в ней признаков экстремизма» возглавляет библиотекарь Елена Иванова, у которой по теме экстремизма нет ни учёной степени, ни монографии, ни даже газетной публикации. Иванова выступает в Мингорсуде как эксперт, руководит такими же экспертами — состав этой РЭК представлен в опубликованном правительственном постановлении, и экспертный уровень каждого члена этого органа не столь уж сложно выяснить каждому заинтересованному. К сожалению, их требования к Лукашенко пока не известны широкой общественности – равно как и других аналогичных структур.
Наверное, круг способных предъявить Лукашенко некие требования весьма узок. Мне знакома ситуация, когда камеру №49 в следственном изоляторе №1 УДИН МВД РБ, более известного как «Володарка», почти полгода топило фекалиями. Что интересно: ни один из местных экспертов не сформулировал программу экспертных требований к начальнику этого богоспасаемого учреждения. Были периоды, когда камеру затапливало каждый божий день по нескольку раз, дважды в сутки её посещает местное начальство с обходом, посещали более высокие начальники и даже прокурор, однако не то что программы экспертных требований не было озвучено – пожеланий и предложений не высказывалось.
Эксперты в Белоруссии есть. Однако они не выдвигают к Лукашенко требований.
Недавно известное правдивым отражением реалий информационное агентство БелТА опубликовало мнение эксперта Юлианны Малевич — доктора политических наук, профессора кафедры международных отношений факультета международных отношений БГУ. Она уверена, что «белорусское общество движется вперёд», возлагает на новый состав так называемого Национального собрания большие надежды и ей бы хотелось, причём «в первую очередь», чтобы там «возникла некая экспертная элита», а также «хотелось бы, чтобы новый парламент более конкретно работал с избирателями, чтобы больше было какого-то интерактивного общения». Взвешенный, конструктивный подход и вполне-таки по местным меркам программа. Трудно желать большего.
Аналогичная программа, но не требований, а пожеланий, скорее даже просьб может быть озвучена от других заинтересованных. После того, как БСС была переименована в РБ, выросло целое поколение специфически ориентированных экспертов. Недавно налогоплательщикам посчастливилось узнать про новую полезную структуру — «Белорусский институт стратегических исследований» (не тот, который как бы не очень правильный, давно действующий в Вильнюсе). Может быть, там уже сформулирован программа экспертных требований к Лукашенко.
Несомненно, взвешенные оценки, а может даже и программа экспертных требований к Лукашенко может оказаться у общественного объединения «Белорусское общество оценщиков».
