Изменение климата, происходящее на планете, постепенно отражается на всех сферах жизни людей. Одними из первых эти изменения почувствовали на себе фермеры. В Казахстане климатические перемены уже проявились участившимися засушливыми годами. Задумываются ли сегодня в отечественном агросекторе о происходящих переменах, корреспонденту Informburo.kz рассказал глава Союза полеводов Казахстана, аналитик зерновых рынков Виктор Асланов.
– Виктор, засуха для нашей территории в принципе не редкость, а в последние годы она и вовсе практически регулярная. Очевидно, что на это влияет изменение климата. Не пора ли делать переоценку приоритетов в сельском хозяйстве?
– Если коротко, то, конечно, пора. Вопрос – как именно, и что должно стать приоритетом.
Климат меняется, это факт. Каким образом меняется, будет ли смещение каких-то сельскохозяйственных территорий – об этом сейчас очень много рассуждают, но ответа нет. Будем ли мы выращивать в Костанае бананы – пока рассуждать бессмысленно. Всё, что можно сейчас сказать, и что нужно знать – это то, что действительно Казахстан в этом вопросе заходит в некую зону турбулентности. И это видно всем. К примеру, в этом году у нас выстрелила Восточно-Казахстанская область по урожаю, где был собран очень хороший объём, хотя в прошлом году там была жесточайшая засуха. Единственная тенденция, которую мы пока чётко видим, – это перманентная засуха на юге Костанайской области. Можно сказать, сформировался некий ареал – юг Костанайской области, северо-запад Акмолинской, Карагандинская область – который уже несколько лет подряд находится под воздействием засухи.
Что нужно предпринимать в таких условиях? Поскольку у нас до конца ещё не сформирована оценка происходящего, что-то предпринимать с такими шаткими вводными данными пока бессмысленно. Конечно, учёные бьют тревогу, но в каком отношении её бить, пока непонятно. Что можно точно сказать уже сейчас:
нам необходимо как можно скорее развивать систему раннего прогнозирования, в первую очередь прогнозирования засух.
Этот вопрос для нашей страны очень актуален, и в ближайшем обозримом будущем это будет один из главных вопросов.
К сожалению, наш «Казгидромет» с этим не справляется. По причине ли нехватки финансирования или каким-либо другим причинам, но нужно признать, что у нас нет полноценной системы агро-метеорологических прогнозов. Есть отдельные посты, фермеры сами ставят мини-станции, но все эти данные разрозненны, объединить их вместе и тем более проанализировать и прогнозировать пока не получается. И это одна из ключевых проблем.
– Но какие-то прогнозы наш «Казгидромет» всё-таки делает, информирует.
– Важно не «какие-то» прогнозы, а ранние и более-менее полные. Понятно, что никто не может со стопроцентной достоверностью сделать прогноз на весь сезон, но оценить степень вероятности сегодня вполне можно.
Рассмотрим на примере этого года, когда случилась засуха.
Если бы, допустим, фермерам в первой половине года сказали, что засуха будет с вероятностью 60%, многие пересмотрели бы структуру планируемых посевов, сделав выбор не в пользу интенсивных сортов, которые нацелены на урожайность, а засухоустойчивых.
Сегодня у нас сортовая линейка зерновых достаточно широкая, и можно модерировать, отдавая предпочтение тем или иным сортам.
У фермера есть несколько инструментов реагирования: это варьирование сроков сева, подбор разных сортов семян, смена технологии. Только за счёт этого можно снизить потери сельхозпроизводителя. И если будет раннее прогнозирование, фермер подстроится под ситуацию.
– А диверсификация сектора полеводства, о которой так много говорится, станет спасением?
– Диверсификация, конечно же, нужна, это спасение в текущих условиях. И нужно признать, что диверсификация в Казахстане состоялась. Мы наблюдаем успешные опыты, у многих эти процессы внедрены в производство. Например, в Костанайской области есть опыт одного из участников нашего Союза полеводов, это Сергей Кошкодан: он успешно внедрил в свой севооборот сафлор, и вот уже несколько лет успешно его выращивает и экспортирует. Внутри нашей страны есть традиция потребления сафлорового масла на юге Казахстана, но к сожалению, дальше она не получила распространения, хотя сафлоровое масло очень полезно.
Если мы хотим двигаться дальше в направлении диверсификации, нам надо реплицировать опыт. Положительных примеров диверсификации, примеров успешного симбиоза севооборота и применения различных технологий возделывания почвы очень много у нас самих. Нужно этот опыт обобщать, сопоставлять и распространять. И вот с этим как раз у нас большие проблемы.
– В чём сложность – распространять знания и опыт?
– У нас в стране нет системы распространения успешных практик. И почему-то у нас сложилась такая парадигма, что все знания, которые в сельском хозяйстве появляются, все носители знаний – это исключительно учёные. Получатели знаний – исключительно фермеры. В действительности мы все – участники этого рынка, и должны все вместе вырабатывать, капитализировать наш опыт и исходя из этого проанализированого опыта принимать совместное решение. Учёные, фермеры, трейдеры, переработчики, чиновники – все участники отрасли должны вырабатывать решения.
Например, мы понимаем, что есть потенциал новых сортов зерновых, однако он до конца не изучен. Учёные, разработчики этих новых сортов, как правило, ограничиваются лишь своими опытными хозяйствами, не проводя опыты по тому, как этот сорт растёт в разных климатических зонах. Но скорее всего, у ученых на это попросту не хватает финансирования. А фермеры с настороженностью относятся к новым сортам. Хотя многие идут на такие эксперименты, но с небольшими объёмами. Эксперимент – не вотчина фермера, его задача не просто что-то вырастить, а вырастить, чтобы получить прибыль. И сейчас фермеры делают опыты исключительно потому, что система не даёт того что нужно. Слабо работает экспериментаторская, научная часть, поэтому фермеры делают эту научную работу, но делают исключительно по мере своих возможностей.
Читайте также:
Такая же проблема с технологиями. У нас есть отличные примеры, когда влагоресурсосберегающие технологии применяют, современная техника присутствует, есть фермеры, очень погружённые в этот процесс. Но опять же, они работают в своём поле. И я не могу сказать, что им неинтересно распространять свои знания. Просто этого у них никто не просит. Хотя то, что они сделали, важно для всей отрасли. Это большая беда в нашем секторе – отсутствие коммуникаций. Не только у журналистов, коммуникации в нашей стране – это просто огромная лакуна.
– То есть все оторваны друг от друга – чиновники, фермеры, наука?
– К сожалению, да. Некоторое взаимодействие, конечно, есть, но совсем не в том объёме, как хотелось бы и как это нужно всем.
– Если мы предположим, что у нас всё-таки произошло глобальное опустынивание, как прогнозируют некоторые климатологи, сеять негде или осталось очень мало зон, подходящих для земледелия, что тогда?
– Не хотелось бы быть ворчливым дедушкой, но тогда, скорее всего, мы задумаемся, как у нас распределяются водные ресурсы, начнём договариваться с соседями, искать компромиссы и так далее. Потому что и сейчас этот вопрос, распределения водных ресурсов до конца не урегулирован.
Скорее всего, мы наконец-то начнем переосмысливать именно со стороны производителя подходы к основному ресурсу производства – земле. Ведь сейчас мы видим, что некоторые земли не обрабатываются, не используются. Хотя, конечно, там присутствуют разные аспекты, в том числе и коррупционные.
Понимаете, по сути ведь у нас нет дефицита в земельных ресурсах. Поэтому сейчас выбирают самые жирные кусочки, где не требуется никаких вложений – только сей и убирай. Когда-то, ещё в Советском Союзе, возделывалось всё абсолютно, тогда не считали экономику, а смотрели на производительность. А после, в процессе разгосударствления, много таких земель не смогли быстро найти своего толкового владельца или арендатора, в итоге земля простояла несколько лет и сейчас требует некоторых вложений. А вкладывать никто не хочет. Таких моментов очень много. А если глобальное потепление вдруг начнёт вытеснять фермеров с тех земель, которые сейчас в обороте, это заставит переосмыслить подходы. Ценность земельных ресурсов возрастёт.
– Если сейчас нет чётких прогнозов на климатическую перспективу, никто не может точно предсказать даже на год, откуда тогда делаются оценки о потерях в ближайшие несколько лет до 0,5 трлн тенге от сокращения зерновых? О каких потерях сегодня реально можно говорить? Чего вы как эксперт в этом секторе ожидаете на ближайшие годы в перспективе?
– Оценки делаются разные. Я пока не берусь делать какие-то выводы. Мы же наблюдаем два встречных процесса. С одной стороны, у нас развивается сам комплекс, мы потихоньку осваиваем новые технологии, в том числе ресурсосберегающие. Сегодня у нас около 35% фермеров уже работают по интенсивной технологии. Но здесь есть некоторые вопросы, связанные с государственной поддержкой, ведь субсидии у нас выдаются по экстенсивному принципу. И получается, что
вкладываться в технологии, в развитие многие считают бессмысленным, ведь поддержку они всё равно получат, и пшеницу они точно продадут.
Моё твердое убеждение, надо делать ставку на тех, кто показывает результаты, кто создал на своем предприятии устойчивое производство сельскохозяйственных культур. Такой человек сможет быстрее переориентироваться, будет готов к любым изменениям. Только так мы сможем противостоять грядущим изменениям.
– Существует ли какая-то культура, которая может прийти на замену пшенице, например. Мы привыкли говорить, что Казахстан – это житница. Но вот завтра в результате изменений климата, к примеру, пшеница у нас больше расти не может. Что тогда, чем её заменить?
– Теория «золотой культуры» у нам очень долго владела умами, даже таких высокоразвитых фермеров. Что есть какое-то эльдорадо в виде какой-то культуры. Но сейчас, в пору продовольственного бума, и как раз показательно, – дорого стоит всё. И это доказывает, что в период кризиса нет особого выбора, продовольствие есть продовольствие.
Яйца надо держать в разных корзинах, это работает всегда. Для этого и нужна диверсификация. Сегодня логика фермера такая: есть культуры, которые закрывают рентабельность, и культуры, которые сеют исключительно для заработка. Например, лён – премиальная культура, и фермеры пшеницу продают, чтобы покрыть свои расходы, а лён идёт уже на прибыль. Такое мышление превалирует сейчас среди фермеров.
Я уверен, что если мы будем иметь достаточный объём знаний, точных знаний в доступной форме, то на среднесрочной перспективе нам не страшны вызовы, в виде засухи в том числе.
Эту систему надо выстраивать. Но одних усилий фермеров не хватит. Здесь нужен государственный масштаб.
Читайте также:
EUROPEAN UNION 