Что есть гений? Дар небес или аномалия и даже болезнь? А может, именно он и является нормой? Ведь говорят, что все дети гениальны.

Ученый у нас сегодня не в почете. Его рейтинг где-то в середине второй десятки профессий. Но иногда интерес к нему вдруг взлетает. Допустим, когда появился фильм о сексуальных подвигах нобелевского лауреата Льва Ландау. И вот новый всплеск: теперь герой — Григорий Перельман, удостоенный математической Премии тысячелетия за доказательство гипотезы Пуанкаре.

Хотя точнее было бы назвать героем не ученого, а полагающийся ему миллион долларов. Весь мир гадает: откажется или нет? Уже впору устраивать тотализатор и принимать ставки.

В многочисленных опросах Перельмана, который живет с матерью в скромной квартире в самом обычном доме на окраине Санкт-Петербурга, уже называют гением с другой планеты. Что и понятно. Ведь каждый из нас прикидывает эту историю на себя: а как он поступил бы в такой ситуации?

Развязка интриги впереди. Но вся эта история в очередной раз ставит вопрос: что же такое гений? Кто-то дал красивый, казалось бы, исчерпывающий ответ: гении падают на Землю с неба. Дар природы, который мы никогда не разгадаем. Но пытливые ученые упорно пытаются докопаться до корней. Ведь если поймем, то появляется шанс повторить природу. А может, поставить гениев на поток. В ССС создали специальный институт, где хранятся мозги революционеров, ученых, писателей и т.д. Над ними колдуют уже много лет, но ничего отличающегося от мозга обычного человека так и не нашли. И западные ученые периодически извлекают из запасников мозги гениев, и прежде всего Эйнштейна, но с тем же успехом.

— Необычные способности — это заболевание, — считает директор Института мозга человека РАН член-корреспондент РАН Святослав Медведев. — И вообще, гений — человек больной, отклонение от нормы. Кстати, разве не странно, что гениальные математики и физики великие открытия совершили в возрасте до 35 лет. А дальше — никаких озарений, хотя сильные работы, конечно, были, но не прорывы. Почему? Есть гипотеза, что в мозгу работает сформировавшийся с годами «детектор ошибок», который запрещает выходить за рамки уже известных понятий. Иначе человек каждый день заново учился бы на своих ошибках. А детектор, запоминая опыт, позволяет автоматически совершать множество действий. Как только мы начинаем выходить за рамки своего опыта, придумывать что-то новое — мозг дает команду «не может быть».

Следуя этой логике, можно, к примеру, объяснить, почему говорят, что каждый ребенок гениальный. У него нет шор опыта. Но у него нет и знаний. А вот когда знания уже появились, а шоры еще не сформировались, не стали догмой, человек и способен совершить великие открытия. С возрастом багаж «не может быть» только накапливается, и прорывные идеи уже не генерируются. Известно, что гениальные люди, как правило, живут недолго. Причина, по мнению Медведева, в том, что мозг гения и весь организм работают не в штатном режиме, так как «ходят» в зону запрета.

Так, может, гений — это человек, у которого это табу снято самой природой? Не исключено. Но у этого «дара» есть и другая сторона. Ведь многие гении были со странностями, а немало — вообще больными людьми. Эта связь замечена очень давно. Об этом писал еще во времена Древней Греции Демокрит, а Сенека сказал: не было великого ума без примеси безумия.

Но это были догадки. Куда дальше в XIX веке пошел психиатр Чезаре Ломброзо. Он собрал целую галерею «странностей» великих людей в своей знаменитой книге «Гениальность и помешательство». Она вызвала бурю споров, которая уже несколько десятилетий то затихает, то вновь поднимается. Скажем, в 20-х годах прошлого века доктор Сегалин опубликовал материалы, где, анализируя генеалогическое древо родителей гениев, пытался доказать, что по одной линии (скажем отца) обычно имелась одаренность, а по другой — признаки наследственного психического заболевания. И это не случайность, утверждал доктор. По его мнению, для появления гения одной одаренности мало, так как она сдерживается «нормальным аппаратом сознания» (по сути, тем самым «детектором ошибок»). А вот психотизм «словно волшебный эликсир» выпускает дар на волю.

Сегалин исследовал древа и болезни предков многих великих людей — Льва Толстого, Достоевского, Лермонтова, Гете, Байрона Некрасова, Бальзака, Шумана, Баха и т.д. Список впечатляет. Но многих специалистов не убеждает. Во всяком случае, прямой, а тем более жесткой связи между гением и психическими расстройствами они не видят.

Но ключ к гениальности энтузиасты ищут не только на грани психики. Скажем, известный советский ученый Владимир Эфроимсон указывал на связь выдающихся способностей и подагры — повышенным содержанием мочевой кислоты. Он собрал очень внушительную коллекцию великих подагриков — Микеланджело, Рубенс, Галилей, Лейбниц, Кант, Дарвин, Лютер, Томас Мор, Ньютон и т.д.

А возможно, кто-то начнет копать тему гениальности совсем в другом месте и наткнется на свою жилу. Не напоминает ли это тех мудрецов, которые пытались понять, что такое слон? Каждый изучал какую-то часть животного и дал свой ответ: один заявил, что слон — это хобот, другой — что огромная колонна и т.д.

Впрочем, поиск секрета гениев вышел на качественно иной уровень. Ученые, вооружившись супертехникой, уже могут заглянуть прямо в мозг и посмотреть, как он решает сложные задачи. Один из ведущих специалистов в этой области — доктор медицинских наук Института высшей нервной деятельности и нейрофизиологии РАН Нина Свидерская. Результаты получены очень любопытные. Скажем, когда человек особенно не задумывается, действует на автомате, у него доминируют передние области левого полушария. Более сложные задачи заставляют активизировать некоторые зоны правого полушария. Апофеоз же творчества наступает, когда участвующий в эксперименте человек для решения сложной задачи с помощью различных приемов (например, специального дыхания) входит в так называемое измененное состояние сознания. В этот момент включены все области обоих полушарий.

Интересно, что у этого необычного состояния много вариантов — гипноз, аутизм, шизофрения, эпилепсия, на этом же «поле» работают экстрасенсы, шаманы. В экспериментах Свидерской шизофреники решали задачи куда с меньшим напряжением и расходом энергии, чем люди в норме. И понятно, почему. Им не надо входить в измененное состояние сознания, они в нем «живут».

Ключ ли это к секрету гениальности? Свидерская считает, что пока никаких выводов делать нельзя, слишком много неясного. А что касается необычных способностей некоторых шизофреников, то они есть, но в ущерб мозгу. Это его дефект.

Сегодня все ученые единодушны в одном: разгадку гениальности вряд ли удастся решить без помощи генетиков. Надо понять, как формировался мозг, за какие его зоны отвечают те или иные гены. И исследования уже идут полным ходом. Периодически даже появляются сенсации — открыт ген гениальности. Впрочем, серьезные ученые относятся к этому скептически. У «дара» неба слишком сложная и тонкая организация, им управляет не один, не два, а целый «ансамбль» генов. И расшифровать их — сложнейшая задача, может быть, на десятилетия…

Что же касается Перельмана, то он якобы из-за закрытой двери отвечает назойливым журналистам: у меня все есть. В связи с ним вспоминается история, как философа Диогена посетил Александр Македонский. Философ сидел, греясь на солнышке. Царь подошел, побеседовал с ним, а потом сказал: «Твой ум меня восхищает. Проси у меня все, что захочешь». Придворные нашептывают: проси дворец, корабль, деньги, но Диоген ответил: «Отойди, ты загораживаешь мне Солнце». — «Я хотел бы быть Диогеном, если бы не был Македонским», — воскликнул властелин мира.

прямая речь

Юрий Полищук,

доктор медицинских наук Московского НИИ психиатрии:

— Прежде всего неверен сам посыл, что гений обязательно должен иметь отклонения в психике. Конечно, можно назвать великих, у кого были такие проблемы, но не менее внушителен другой список — гениев без аномалий, например, Шопен, Дюма, Рахманинов, Чехов и т.д. Вообще у многих людей есть странности или неврозы, но это вовсе не означает, что они психически больны. Одни могут быть тревожно мнительны, другие эмоционально неустойчивы, третьи истеричны, четвертые пытаются постоянно быть на виду и т.д. Это особенности личности, а не психические аномалии. Но при большом желании такие свойства характера можно подогнать под заранее заданную схему, приклеить великому человеку психотизм, что и делают последователи Ломброзо.

По моему мнению, гений — это крайнее проявление нормы. Особенно это касается музыкантов и художников, чья эмоциональность бьет через край. У них есть «слабые» места из-за очень тонкой организации психики. А где слабо, там и рвется. И если поломка начинает прогрессировать, гений блекнет, болезнь вытесняет способности.

Каждый случай сочетания болезни и гениальности очень индивидуален, на его основе нельзя делать никаких выводов. Например, у эпилептиков мышление тормозится, и вроде бы какие уж гении. И вдруг Достоевский… Он ощущал перед припадком необычайную яркость чувств, почти экстаз, озарение. В таком состоянии человек и совершает гениальные прорывы. Наука пока не знает, как объяснить этот феномен Достоевского, такое удивительное проявление психической болезни. У огромного числа эпилептиков нет ничего подобного, наоборот, их сознание затуманивается.

От Ван Гога до Пушкина

Ученые, проанализировав жизнь гениев, создали целый раздел психиатрии — патография. Вот лишь несколько имен из обширного списка. Ван Гог считал себя одержимым бесом. У Гофмана была мания преследования и галлюцинации. Врубель и Хармс лечились в психиатрических клиниках, Достоевский страдал эпилепсией, у Мандельштама был тяжелый невроз и попытки суицида.

Серьезными расстройствами психики страдали Шуман, Бетховен, Гаршин, Гоголь, Руссо, Ницше, Чюрленис, Гендель. Анна Ахматова боялась открытых пространств, а Маяковский инфекций, он повсюду носил с собою мыльницу.

Истерические припадки Скрябина предваряли приступы творчества. У Берлиоза, наоборот, музыкальные произведения вызывали приступы истерии. У Рафаэля было видение (галлюцинация) образа Мадонны, который он и воплотил в своих произведениях. Галлюцинации переживали Крамской во время работы над картиной «Христос в пустыне», Державин при написании оды «Бог». Мопассан иногда видел у себя в доме своего двойника. У Глинки было нервное расстройство, доходящее до галлюцинаций.

Для Пушкина характерна резкая неустойчивость психики и ярко выраженная цикличность смены настроений. Именно это Ломброзо считал отличительной чертой гениев.