Поезд всё чаще ловит на стёкла капли дождя. Небо жмётся к зелёным степям юго-востока Забайкалья туманами и моросью, и вот-вот нам выходить на перрон.
«И это всё?» — растерянно оглядывает нашу одежду руководитель туристического отряда «Чиндачи» Владимир Стрельников. Наши футболки, леггинсы и рваные на коленках джинсы его явно смутили, но мы хорохоримся: «Ещё есть по кофте!» По взгляду видно, что мы неубедительны.
«Чита.Ру» совместно с правительством Забайкальского края представляет новый познавательный проект «Мир за Байкалом», в котором будет рассказывать о самых красивых местах региона. Мы объедем весь край и покажем — мир за Байкалом стоит, чтобы увидеть его, и достоин того, чтобы полюбить.
Станция Урулюнгуй, где поезд стоит едва ли не час перед тем, как поехать до конечной точки нашего путешествия — урановой столицы России, города Краснокаменска. На машине от Урулюнгуя до него ехать минут 15, поэтому, чтобы не терять времени, мы прощаемся с проводником раньше времени.
Доехать из Читы в Краснокаменск можно на поезде, в котором нужно будет провести примерно 16 часов, на маршрутном такси (купить билеты онлайн можно на сайте Читинского автовокзала) или на самолёте, который летает несколько раз в неделю (дни вылета можно узнать по телефону справочной аэропорта Читы).
Для проезда к границе заранее нужно оформить специальное разрешение. Сделать это можно на сайте «Госуслуги».
Если вы приехали в Краснокаменск на поезде и не успели позавтракать, от души советую вам столовую №6, что на улице Октябрьской неподалёку от памятника строителям города. Она работает с 7.00 до 19.00, и на завтрак там можно найти свежие салаты, вкусную горячую кашу, яичницу, морс, компот и много чего ещё — перед дорогой к границе самое то.
Дальше поездку нужно будет организовывать самостоятельно, потому что кататься придётся по просёлочным дорогам, а они у нас — в лучших традициях российского бездорожья и спонтанности загадочной русской души. Справиться с ними, с расстояниями и с незнанием местности нам и помогли члены турклуба «Чиндачи»: руководитель Владимир Стрельников и его ученики Дмитрий Бибиков и Роман Тарновский.
Разливы Аргуни
Река Аргунь — правая составляющая реки Амур, течёт по территории России и Китая, а часть реки как раз на юго-востоке Забайкалья является пограничной: граница между двумя государствами проходит как раз посередине русла реки, которое изменяется.
«Аргунь» переводится с эвенкийского Ергэнэ как «извилистая река», и в её изгибах и правда можно запутаться. На монгольском языке Эргэне означает «широкий».
Река начинается в горах Большого Хингана на северо-востоке Китая и там называется Хайларом. На российскую территорию она забегает мутной, а рыбаки рассказывают, какую в Аргуни можно поймать рыбу: карася, щуку, сазана, чебака или тайменя.
Село Среднеаргунск в зелёной, шумящей августовскими ковылями и васильками степи прижалось к правому берегу реки.
Тут точно получится отдохнуть от звонков и смс, потому что в приграничных с Китаем районах края действует роуминг, и за минуту разговора тут или придётся выложить около 200 рублей, или расслабиться, отключиться от спешки, дел и пульсирующей информации, сесть на берег и прислушаться к небольшим аргунским волнам, катящим как будто из глубин веков, из времён могущественных завоевателей, степных кочевников огромных табунов и прищуренных от ветра глаз.
Разливы Аргуни в Забайкальском крае — ещё и уникальное в экологическом отношении место. В разбегающихся по долинам рукавам речки и болотам близ них в пойме, протяжённость которой без малого 15 километров, гнездятся редкие виды птиц, а сама природа настолько уникальна, что долгие годы настаивают на создании тут охраняемой природной территории.
Пойма Аргуни — необъятный ковёр, в котором перемежаются все цвета радуги. Это голубые плёсы разливов, красноватые заросли дикого риса, зелёные поля заливных лугов и желтеющие заросли камыша, разбросанные по всей пойме.
Обилие разливов, кормовых трав и камышовых зарослей создаёт благоприятные условия для гнездования водоплавающей дичи в пойме. А сама Аргунь служит пролётным путём для дичи, которая направляется на гнездование в тундру.
Г.Лихо. Альманах «Охотничьи просторы».
Вал Чингисхана
Знакомое название, правда? Именуемая так насыпь тянется от Японского моря до Афганистана через Китай и Забайкальский край, её возраст исчисляется тысячелетиями. Стоять рядом с ней — потрясающе!
По последним данным, с именем Чингисхана этот вал может связывать разве только тот факт, что великий завоеватель родился тогда, когда этот вал давно существовал. Фортификационная система была создана, по предварительным оценкам, во времена эпохи киданей — монгольских кочевых племён, в древности населявших современные Монголию, Китай и небольшую часть территории России. Киданьская империя Ляо существовала до XII века и была самой могущественной державой Восточной Азии.
Система состояла из вала и рва, которые, по самой распространённой версии, защищали киданей от нападений других племён. Несмотря на многочисленные археологические экспедиции, вал сегодня ещё малоизучен, и каждый камень здесь кажется осколком древнего орудия или предмета, который планета хранит не первое тысячелетие.
Вдоль рва, который в Забайкальском крае проходит по линии Забайкальск — Абагайтуй — Кайластуй, на расстоянии примерно 40 километров друг от друга были построены крепости, найти которые можно и сегодня. Пока мы прогуливались по рву, Роман увидел обозначение одной из таких на карте, и мы, сев в машину, чуть корректируем маршрут.
Катим по степи. Ищем.
Неожиданно выворачиваем к чабанской стоянке, где на вопрос о монгольском городище держащий за узду коня непонимающе морщится под звуки чего-то блатного из его телефона. Почти до сопочки нас гонят местные псы размером с телят, а потом древнее городище оказывается совсем рядом — машину можно оставить на еле видной дороге и прогуляться пешком.
Огромный квадрат земляной насыпи, где находился сам пограничный пункт, отделён от насыпи, где, похоже стояло ограждение — наверняка что-то вроде забора или круговой стены, — рвом. Ещё один ров — с наружной стороны. Ребята спорят, с какой стороны были ворота.
Да нет, — машет рукой Владимир Иванович. — Вход всегда был с юга. Значит, они были вот тут, — и шагает на южную сторону квадрата.
Вокруг — сопки, застеленные не тающими августовскими туманами и воздух такой, что хочется широко улыбаться миру и людям, которые тебя сюда привезли. И не покидающее ощущение того, какая всё-таки маленькая по сравнению с живущей в этих степях историей жизнь человека.
А вот так такие городища выглядят из космоса:
Соктуй-Милозанская пещера
Оказалось, самые эмоциональные приключения у нас были впереди.
Владимир Стрельников снова оглядывает нас с ног до головы, бормочет: «Не пойдёт» и везёт нас переодеваться в Краснокаменск. Нужно быстро заехать на рынок за тёплыми носками и перчатками, потом — к дому Владимира Ивановича, который выносит нам целый гардероб из штанов и курток.
Переодетые, мы по разошедшемуся дождю снова катим в степь. В 10 километрах от Краснокаменска находится памятник природы — Соктуй-Милозанская пещера, которая названа по находящемуся рядом селу Соктуй-Милозан.
Вход в пещеру после дождя поход на грязевой аттракцион, и пробираться туда приходится, широко расставив ноги и держась за каменные своды. Глубина пещеры примерно 155–160 метров, которые нам нужно будет пройти по примерно восьми гротам — каменным помещениям, соединённым узкими лазами, некоторые из которых называют шкуродёрами.
Перемещаться из первого во второй грот из-за крутого ледяного спуска приходится по верёвкам. Прежде взять верёвку в руки и приставным шагом пойти вниз, включаем фонари. У Ксюши, которой надо умудриться пройти пещеру с фотоаппаратом, он закреплён на каске, у меня — в кармане куртки. Летом температура здесь в основном не поднимается выше ноля.
Вспышки фонарей выхватывают пятна охры на покрытых инеем стенах, тёмные наросты, кальцитовые натёки, узкие ответвления в разные стороны — не заблудиться нам помогают Роман и Дима.
В одном из гротов на свет вылетает небольшая летучая мышь, которой никто не пугается. В пещере пахнет землёй. На стенах кто-то из особо неказистых туристов решил расписаться — памятники природы для таких ничего не значат, и спуск сюда — скорее всего повод оставить памятник себе.
Шагаем по гротам. От безумного страха темноты, закрытых помещений, ощущения, что над тобой — тонны земли и камня, шагаем к ощущению удивительного приключения до жара на щеках и покалывания в ладошках.
Карабкаемся по камням, скатываемся, упираясь коленками и руками, по узким проходам. Протискиваемся в чёртов лаз, выбираться из которого чуть позже будет отдельным испытанием. Гроте в четвёртом ловлю себя на мысли, что страха нет.
Дима и Роман идут впереди, подбадривают, шутят, пугают, вытягивают из узких ходов, подталкивают, когда трудно. Мы спускаемся на самую глубину.
А потом начинается подъём. С каждым гротом всё сильнее пахнет сыростью — это значит, что мы приближаемся к выходу, и этот запах как будто даёт сил и радости от преодоления, от необычности происходящего и от того, что совсем скоро мы увидим дневной свет.
Он бьёт в глаза неожиданно, когда запах дождя и свежести в первом гроте помогает едва ли не пробежать ледник. Зелень на камнях, которые через секунду отпустят тебя с твоим одним из самых главных в жизни приключений, дождь, и как будто седой от него Кличкинский хребет. И бескрайняя степь, тайнам о свободе в которой нет предела, точно также как и радости быть её частью.
