NV посетил Николаев и пообщался с его городским головой Александром Сенкевичем, чтобы от первого лица узнать чем жив город, который после освобождения правобережной части Херсонщины смог немного облегченно выдохнуть.

Поезд Киев-Николаев прибывает рано утром. Часть пассажиров должна ехать дальше — в освобожденный Херсон. Но работники вокзала просят их собраться в одной точке, чтобы последовать на автобус. В громкоговоритель раздается объявление, что ближайшие дни железнодорожного сообщения с соседним областным центром не будет. «Может, орки колеи взорвали, а может еще что-то. Там же серая зона», — задумчиво комментирует это событие один из жителей Николаева. В радиусе нескольких километров вокруг вокзала почти во всех домах выбиты стекла, витрины магазинов заколочены OSB-плитами, улицы перегорожены бетонными конструкциями, на больших перекрестках вырыты окопы. Но жизнь продолжается.

На полчаса задерживаюсь в пункте несокрушимости у железнодорожных касс — нужно подзарядить гаджеты. Здесь, как и по всей сети Укрзализныци, есть чай, столы с розетками, но нет конкуренции за них. Кроме меня здесь только железнодорожник, ухаживающий за печкой-буржуйкой, в которой бурлит жар. Наконец в зал заходит еще кто-то — это женщина с двумя детьми-подростками, которые беспрестанно спорят между собой. Мама покупает билеты на электричку, дети садятся заряжать смартфоны. А я отправляюсь в центр города.

В пресс-службе меня предупредили, что график Александра Сенкевича может внезапно измениться, поэтому встреча может сдвинуться в любую сторону и лучше быть вблизи горсовета. Жду звонка в одном из кафе, где кроме кофе продаются десерты из Ужгорода, что лишний раз подчеркивает связь города с Украиной. Вдруг открывается дверь, и городской голова лично появляется в заведении. Заказываем себе сразу две порции кофе, начинаем разговор.

— Каким для Николаева был 2022 год?

— Как и для всех: сложным и героическим. До 11−12 ноября нас бомбили почти каждый день: от 4 до 38 ракет. Во время рекордных обстрелов было 42, но часть сбили. В тот день погиб Алексей Вадатурский. В общей сложности было всего 46 дней тишины.

— Что стало для вас самым большим вызовом?

— Главным приоритетом было спасать людей, сохранять жизнь. Ибо обстрелы были и днем, и ночью. Обстреляли остановку — 12 человек погибли, 60 человек ранены. И это не просто изрезало стеклом, а стальная шрапнель влетает в ногу и вылетает с другой стороны с частью кости. Поэтому у нас была задача срочно спасать людей, убирать обломки, ликвидировать последствия.

Мы говорили людям: «Все, кто не занят в обслуживании критической инфраструктуры — покиньте город. Чтобы вас не убили. За время войны в Николаеве погибли 156 человек. Это большая цифра — практически самолет людей.

Но могло быть гораздо больше. В один из последних обстрелов упало 1,5 подъезда 5-этажного дома. Это 40 квартир. Погибли 7 человек, а если бы не уехали, то было бы гораздо больше.

— Как работали коммунальные предприятия?

— Они занимались подготовкой к зиме. Ибо после бомбежек тысячи окон были разбиты, а из большинства квартир жители уехали. Поэтому приходилось на вышках забивать окна снаружи OSB-плитами, задувать пеной до возвращения владельцев. Когда одни занимались вопросом расселения беженцев и раздачей гуманитарки, мы занимались вопросами подготовки к отопительному сезону и постоянной ликвидацией последствий бомбардировок.

— Какие еще были сложности?

— Отсутствие пресной воды. 12 апреля россияне обстреляли водопровод, поставляющий воду из реки Днепр на Херсонщине в Николаев. Чтобы не заправлять соленую воду в систему отопления, мы пробурили скважины и заполнили систему питьевой водой, очищенной системами обратного осмоса.

— У вас были эти системы?

— Нет. Часть закупали сами, но большую часть получили посредством помощи от наших партнеров. В том числе, Дания передала нам 50 таких установок. Суммарно их уже больше 150. Доочищенная вода раздается людям на улицах.

— Бесплатно?

— Да.

— Почему не удается наладить ситуацию с пресной водой?

— После освобождения Херсона мы восстановили водопровод. Но россияне снова обстреляли нашу станцию водозабора, разрушив ее. Поэтому качаем воду не из Днепра, а из Южного Буга, а там она соленая.

Действительно, в кафе из крана течет соленая вода. «Городским властям придется более оперативно менять сети водоканала», — шутит владелец заведения, добавляя, что горожане действительно рады даже таким удобствам.

Коммунальные предприятия, по идее, являются крупнейшим гражданским работодателем, работающим в Николаеве. Поскольку именно из-за отсутствия пресной воды не работают крупные производители продуктов питания и другие предприятия. А Николаевский морской торговый порт, в котором до войны располагались ведущие экспортеры агропродукции, пока не входит в порты « зерновой инициативы». Более того, часть терминалов разрушена ракетными обстрелами.

Экономика — стоп

— Активная экономическая жизнь в городе тоже остановилась?

— Почти все крупные предприятия закрылись практически сразу. Другие остановились, когда их начали бомбить.

— А малый и микробизнес?

— Долгое время, когда город обстреливали, у нас оставалось 200−220 тыс. жителей из полумиллиона. И большинство — это пенсионеры, которые жили с мыслью « какая разница где умирать». Кроме того, у нас месяц не было воды вообще. Ни одно предприятие не могло работать.

Некоторых людей отправили в вынужденный простой. Выехавшие за границу и не работавшие тоже не получали зарплаты.

— Вы имеете в виду работников коммунальных предприятий?

— Да.

— Но я обратил внимание, что сейчас они работают, убирают. Ездит коммунальный транспорт.

— Половина транспорта у нас мобилизована в армию. Еще четверть разбомбили во время обстрелов. Нам Варшава передала 6 автобусов, которые очень спасли, когда прекратились поставки электроэнергии. Сейчас ведем переговоры с нашими партнерами из Дании по поставкам автобусов и другого нужного городу транспорта. Не хватает…