Куда уж более откровенно? Однако именно это признание одного из идеологов антивластного фрондерства Ганимата Захида обязывает нас призадуматься над сущностью тех, кто жаждет стать властью. Национальный совет продолжает трансляцию своих бездарных, заполненных дурными оксюморонами революционных тусовок. В Сети появилась новая серия о симулированном бреде оппозиционного правдоподобия. Бросается в глаза молчание уставшей лошади Нацсовета – Джамиля Гасанлы. И отсутствие вождя революции Али Керимли. Но в эфире одни соратники канувшего в Лету вождя.

Прозаседавшиеся предлагают в один голос выдвинуть власти новое требование. Даешь 500 манатов компенсации за карантин! Оппозиционеры настаивают увеличить компенсацию за коронарежим. «Дабы народ понял и поверил, что наши чистые помыслы лишь о нем да о нем!» — лукавит один из оппозиционеров по имени Акиф бек.

Вынужденное отступление

Фразерство этих неотесанных и небритых абреков навевает воспоминания о годичном правлении этих же беков. Хотя в Азербайджане, как и на Востоке, бек всегда был не формой обращения, а феодальным титулом, скорее званием. Так вот батраки-самозванцы, захватившие в период судьбоносных боев за Карабах власть путем свержения легитимного президента Аяза Муталибова, готового к диалогу, компромиссам и даже общенациональному консенсусу и консолидации, стали распределять министерские посты и портфели чиновников исключительно по партийной принадлежности и заслугам в деле свержения президента. Один из батраков, вооруженный классовой ненавистью к партноменклатуре, захватил кабинет главы исполнительной власти центрального района Баку. Удобно рассевшись в кожаном кресле руководителя большого района, дурно пахнущий батрак, выкурив за считанные часы целую пачку сигарет, спешными шагами покинул кабинет.

— Бек, вы надолго? – спросила растерянного юношу симпатичная секретарша, доставшаяся в наследство от бюргера-партократа.

— Мне надо маме в село позвонить. Я сейчас сбегаю на телефонную станцию.

— Бек, так у вас же под рукой правительственная связь. Вы можете позвонить маме из своего кабинета.

Словно этими словами посыпали пеплом голову нового Хозяина. А секретарша в поисках аппарата связи вошла в кабинет и ужаснулась, не поверив своим глазам. Оказывается, новый глава тушил окурки сигарет на дорогом, испачканном грязными ботинками батрака персидском ковре, который вместе с секретаршей тоже достался в наследство от бюргера-партократа. С этого дня новый глава бросил привычку звонить маме со станции, как и тушить грязными ботинками сигареты на дорогом персидском ковре партократа.

* * *

В памяти народной сохранилось множество подобных трагикомических историй о правлении дурно пахнущих людей с нецензурными лицами и мыслями. Все эти истории стали притчами во языцех на долгие десятилетия. И заслушиваясь задушевными беседами ветхих оппозиционеров – этих постаревших юных беков, облюбовавших чиновничьи кресла за краткий период своего правления четверть века назад, понимаешь, что сущность, как и лица, да и мысли этих людей за все потерянные десятилетия не изменились…

Что-то пытается сказать Рагим бек Гаджиев – последний могиканин, главред умолкшей газеты «Азадлыг», как его грубо и фамильярно перебивает Ганимат Захид: «Ты, молчи».

— А чего мне молчать? – парирует Рагим бек.

— Не знаю, может, ты кривой, косой или рогами оброс.

Обратите внимание на бестактность и унизительный тон общения оппозиционеров между собой. Ганимат Захид обвиняет Рагим бека в безделье и тунеядстве.

— А мы между прочим с Алы беком кропотливо работаем денно и нощно, — оправдывается Рагим бек.

— Знаю, как вы работаете, сидите на мессенджерах, — продолжает обвинять Ганимат Захид.

И в этот ответственный момент обсуждения насущных проблем страны слово берет «алая роза азербайджанской революции» Гюльтекин Гаджибейли. После ухода из йапства в керимлинское папство товарищ Гаджиева не преминула воспользоваться феодальным титулом бек в окончании своей скромной фамилии. Хотя предки Гюльтекин тоже из батраков.

И вот с подачи Гаджиевой разгораются прения вокруг главного события современной политики. Плешивой головы Рагим бека. «Он плешивый. Ему не подходит. Вот другое дело – Видади бек. Он симпатичный», — признается в своей любви генералу юстиции Гаджиева.

А бравый генерал (так и не пойму, почему же Миркямалова величают генералом, ведь, согласно табелю о рангах, в нашей юстиции такого звания попросту нет!) польщен вниманием милой ханум. Голубчик вне себя от знака внимания увядшей розы: «Вот-вот. Я симпатичный. Благодарю!»

Бестолковые прения вокруг столь же бестолковой плешивой головы Рагим бека насаждают Ганимат бека Захида, который хочет покинуть виртуальное заседание Ревкома. Захид открыто говорит – у него более важные дела, чем пустой разговор о плеши другого бека. Захиду надо готовиться к новой передаче «Азербайджанского часа» — программе серого монотонного монолога одного журналиста с уставшим голосом о праздных буднях. И вот здесь Рагим бек не упускает возможности поддеть своего обидчика. Вот тебе за рога! Вот тебе за плешь! «Ганимат бек, будьте корректны, когда озвучиваете цифры. У вас много ошибок в цифрах и фактах!» — ерничает балбес. Хотя он не далек от истины – критика Ганимат бека в большей мере построена на слухах и домыслах, а иногда и на сливах.

«Какая разница?! Наша главная задача – клеветать на власть», — откровенно признает ханжа.

И вот эти люди с этими ценностями и принципами, с этой моралью хотят стать властью. Чтобы в этот раз тушить окурки сигарет уже не на дорогих персидских коврах, а на самом государственном организме.