«Я не военный, а прежде всего полицейский. Но по-человечески я вам скажу: приходить туда на условиях, которые нам диктует страна-оккупант – то же, что измена».

В пятницу, 15-го, я обратился к нему, попросив об интервью. Он мягко отказал, я не настаивал… А уже в четверг на следующей неделе он стал Героем Украины. Посмертно. Командир батальона патрульной службы особого назначения «Луганск-1» Сергей Губанов вместе с тремя подчиненными подорвался на мине под Трехизбенкой – там, где он за шесть лет войны прошел много раз, патрулируя «нулевку» пешком и на батальонной «таблетке» – стареньком «УАЗике». И вот думаю, не могу не думать: если бы тогда удалось уговорить командира, и что-то бы благодаря нашему разговору просто поменялось в его графике…

БЕЗ ЭМОЦИЙ

Конечно, мы не были друзьями. Только знакомыми. Надеюсь, хорошими. Он все время находился в батальоне, который патрулировал на всей протяженности фронта в пределах области – в Счастье, в Станице, в Кряковке, в Трехизбенке, где закончился его боевой путь. Моя же «дислокация» – Северодонецк – в 100 с лишним километрах и нескольких блокпостах. Поэтому мои воспоминания о герое не будут широкими. Пусть говорят те, кто знал его ближе.

«Луганск-1» – уникальное подразделение. Оно не просто находится на передовой, оно выполняет задачи, больше присущие армейским подразделениям (хоть и от чисто полицейской работы его никто не освобождал). Как выполняет? Мне пришлось видеть лишь небольшую долю работы подчиненных Сергея Леонидовича. Однажды он даже позволил прокатиться с контрдиверсионной группой батальона от Счастья до Кряковки и обратно. Через ту проклятую Трехизбенку, кстати. И только теперь я оценил тогдашнюю смелость комбата.

Каждый, кто имеет дело с военными или полицейскими бюрократами, подтвердит: выбить из них разрешение на посещение куда менее опасных объектов и территорий – адская мука. А тогда, в мае шестнадцатого, Губанов, ни к кому «наверх» не обращаясь, сказал: «Пусть посмотрит». Когда отписывался по материалам той поездки, о командире даже не вспомнил. Да он и сам как-то тщательно избегал интервью. Мне удалось записать разговор с ним только раз.

Ну, как разговор… Минимум информации, без эмоций. Правда, один вопрос его рассердил:

— Вы стоите вместе с ВСУ?

— Мы не стоим, мы работаем. Есть определенные задачи, которые мы выполняем в полном взаимодействии с Вооруженными силами. Присутствие врага на нашей территории мы чувствуем постоянно – практически через день. Особенно раньше, когда у них готовился выпуск в диверсионной школе, диверсанты сдавали экзамены, заходя на нашу территорию. Россия устроила здесь полигон: испытывает как оружие, так и методы диверсионной войны.

И еще один эпизод из интервью 2016-го года, который удивительным образом корреспондируется с годом 2020-м:

— Я не военный, я прежде всего полицейский. Но по-человечески я вам скажу одно: приходить туда на условиях, которые нам диктует страна-оккупант – это то же самое, что измена. Пожимать руки этим уродам, которые из-за угла убивали наших людей… В Ленинском отделе, когда и военных действий еще не было, они тупо застрелили двух наших сотрудников… Когда я сидел в плену, а они со мной общались при помощи паяльника и выводили на расстрел – о какой дружбе может идти речь?! Если такое пойдет, я сразу увольняюсь…

НА «ФАСАДЕ» И ЗА НИМ

В том же 2016-м году мне посчастливилось попасть на «Фасад». Это такой пятачок вокруг въезда на Счастинский мост через Донец, но не с нашей стороны, а с оккупированной. Тогда командиром подразделения, которое удерживало плацдарм, был Дмитрий Булатов – лидер «Автомайдана» и экс-министр первого постмайданного Правительства. Вот отрывок из моего интервью с ним:

— Вы уж простите, что я часто вспоминаю «Луганск-1», но с этими ребятами мы неоднократно работали вместе. Быть в бою – это быть в бою. Это когда ты понимаешь, что с этими людьми ты и в бой, и в разведку пойдешь.

Было бы у Булатова другое отношение к коллегам из полицейского батальона, не видать бы мне этого «Фасада», как… Теперь Валентин Ткалич, который тогда выполнял функции пресс-офицера батальона «Луганск-1», говорит, что сам, без посредников договаривался с Булатовым обо мне. Но, конечно, Валентин был доверенным лицом командира.

Валентин Ткалич часто фигурирует в моих опусах. Мне просто повезло, что многолетний руководитель Луганского областного «Руха» оказался в Северодонецке. Кстати, мы встретились с ним в августе 2014-го именно в расположении «Луганска-1», на территории городского военкомата. И я воспользовался нашим давним знакомством для проникновения на территории, на которые без спецразрешений не пропускали. И еще совпадение. Бывшую Счастинскую школу милиции после освобождения Счастья занимал добровольческий батальон «Айдар», в котором Валентин начинал свой боевой путь. «Айдар» передал «Луганску-1» и школу, и его самого (точнее, в милицейский батальон он перешел по приглашению начальника областного Управления внутренних дел Анатолия Науменко). Поэтому первым, кого попросил рассказать о Сергее, был именно Ткалич.

Его рассказ немного ошарашил:

— Да не знаю я, что о нем рассказывать. Он нелюдимым был, не очень открытым к общению.

Вот те на! А я запомнил Сергея улыбчивым, гостеприимным. Напомнил ему эпизод, о котором он когда-то поведал под большим секретом.

— Так об этом не стоит писать?

— Почему же. Напиши. Стрельба в Лопаскино. Это самое узкое место Донца, и поэтому там соорудили паром. Тем более – необходимость была. Отличие с той стороной в чем. Наши же постоянно здесь, а там время от времени ротации. И когда новые приходят, притирка происходит. Неписаное правило: не провоцировать друг друга. А в тот раз вышло так, что на тот берег пришли чеченцы. И слишком агрессивно они вели себя. Спровоцировали конфликт. Кто-то с той стороны выстрелил из РПГ. По неписаному правилу следовало дать «ответку». Сергей ответил. Началась стрельба из гранатометов, и он получил контузию. Осколки его не задели, но взрывная волна нанесла травмы. Он любил тяжелую атлетику. В Счастье в батальоне был спортзал, он все время таскал железо. Последний раз я его видел во время выборов в Верховную Раду (Ткалич принимал активное участие в команде одного из кандидатов – авт . ). Мне он тогда показался каким-то… не в своей тарелке. Но главное, что я хочу сказать: несмотря на то, что он профессиональный милиционер, он не был ментом. Он был больше склонен к добробатовцам, им был близок по духу.

ИСПОВЕДЬ ГЕНЕРАЛОВ

Парадоксально, но этот же тезис подтверждали бывшие начальники Губанова – генералы полиции. С ними удалось коротко пообщаться в день прощания с Героем, когда они уже вышли из фойе Украинского театра, где был выставлен гроб и где отпевали Сергея украинские капелланы.

— Сергей с самого первого дня был на Луганщине, вел военные действия, отвечал за это все. Был мужественным, честным. Бессребреник. И, знаете, я вот думаю, почему лучших забирают на небо. Видимо, Богу нужны в его войско лучшие воины. По-другому быть не может – не нахожу других объяснений.

От генерал-лейтенанта Анатолия Науменко я ожидал более информативного рассказа о боевом полковнике, но он имеет право на высокие слова.

— Это вы его назначали на должность командира батальона?

— Я уже ушел, когда его назначили командиром подразделения. Он у меня был заместителем и занимался батальоном. Затем должность заместителя сократили.

— А как вы его выбирали на должность?

— Я же его уже давно знал. Мы еще в Стаханове с ним работали.

Науменко возглавлял еще милицию Луганщины до 2015-го. Впоследствии уже луганскую полицию в 2016-м возглавил Сергей Комиссаров. Затем он перешел на аналогичную должность в Запорожье, а сегодня работает проректором Университета внутренних дел в Днипре. От Днепра до Северодонецка расстояние немалое, но Комиссаров приехал проститься с побратимом.

— Мы вместе с ним были заместителями. Я был заместителем «чистым», он – заместителем по войне. Вы напишите, что он с первого дня воевал не как полицейский, а как настоящий солдат. И про те операции, которые проводились его частью, пожалуй, еще и нельзя сегодня рассказывать. И все же все конвои, которые ходили на Лутугино, все мероприятия, которые осуществлялись на той территории, все операции проводились под его руководством – сначала в качестве заместителя начальника УВД по войне – он отвечал именно за этот участок работы. И после того, как милицию превратили в полицию, ему предложили возглавить батальон, который непосредственно находится на передовой, на блокпостах.

Так, как он поступал… Когда его ребята попали в беду на Северском Донце – их зажали боевики, а военные не пришли на помощь – он лично возглавил группу, пошел и сам стрелял из гранатомета. Трижды был контужен, но ребят своих отбил. Поэтому это Герой настоящий. Жаль, что мы об этом вспоминаем в моменты скорби. Думаю, еще будет сказано.

Знаете, его очень уважают военные, уважает нацгвардия, «Айдар», добровольцы, волонтеры. Лучше было бы у них спрашивать. Мы можем быть предвзятыми, потому что мы такие же, как он, полицейские. А вот люди, с которыми он ходил в бой… У него не было каких-то проблем поехать в любой батальон – там его признавали за своего. «Седого»…

«КРАЙНИЙ В ПРИНЦИПЕ»

Вспоминая личные контакты с «Седым», должен таки признать: он действительно был довольно закрытым. И не проявлял интереса к собственной карьере. В сентябре 2015-го Науменко решил продемонстрировать военную мощь батальона новому «губернатору», которым тогда только стал известный волонтер Георгий Тука. Для журналистов, особенно для фотокорреспондентов – настоящий пир. Я и сам несколько сотен снимков тогда сделал. И вот теперь, пересматривая их в поисках образа заместителя начальника ГУ МВД Сергея Губанова, заметил его только на двух фотографиях. На обеих он стоит далеко и от областного начальства, и от народных депутатов, которые тоже пришли на учения. А мог бы ходить рядом, «объяснять» – это же было и его детище. Да и кроме того, было ясно, что с новым главой области скоро должен прийти новый начальник УМВД. И он даже не попытался сделать следующий шаг в карьере.

Кстати, преемник Науменко, уж не знаю из каких соображений, попытался уничтожить батальон… Хотя нет, догадываюсь, из каких именно. Нелюбовь его тянулась с самого ада 2014-го, с упомянутого Комиссаровым Лутугино. Но оставим тот эпизод в тумане. Я про другое. У начальника областной полиции нет полномочий формировать или расформировывать вооруженные подразделения, а вот снять их с материального и продовольственного обеспечения он таки сумел.

Два месяца батальон не получал от ГУ НП ничего, но рядовые бойцы даже этого не заметили. Ткалич мне об этом сказал, когда мы завтракали в батальонной столовой. Разницу в рационе заметить было трудно. Помогли удержать ситуацию волонтеры. Ну, и хозяйственный талант командира, разумеется. В прессу этот эпизод не попал, хотя по крайней мере один ее представитель был в курсе. Попросили не разглашать. Ни к чему.

…На церемонии прощания я записал еще несколько воспоминаний, но это были бессодержательные поминальные спичи, не больше. Арсен Аваков несколько раз подходил к прессе, говорил несколько слов – и его отвлекал телефонный звонок. Он отходил, общался с кем-то, очевидно, очень важным собеседником, снова возвращался и снова – звонок. Вот что я сумел записать. Получилось как-то не совсем последовательно, но уже как есть:

– Мало кто уже помнит… Это человек, которого проклинали с той стороны. Который остался верен присяге. Четырнадцатый год, один из самых тяжелых… Подвиг на мосту в Счастье. Это человек, который не стремился подняться по служебной лестнице. Он каждый день рвался на острие. Он каждый день был крайним в своем принципе. Таких людей очень мало.

ДО ВОЙНЫ

Уже расшифровав все это, понял, что не хватает воспоминаний о довоенной жизни Героя. Будто бы он вышел из пламени войны готовым суперменом. Но так не бывает. И тут неожиданно помог еще один соавтор моих публикаций – Валерий Снегирев. Он позвонил спросить о статье, которую я готовил по предоставленным им материалам. Я попросил прощения, сославшись на то, что должен оперативно писать о Сергее Губанове. И вдруг:

— Я его знал. Он у нас на заочном учился…

Действительно, Снегирев много лет преподавал историю в Луганском университете внутренних дел, сам – подполковник милиции. Да и вообще, очень информированный человек.

— Вот такой эпизод. Конец 1995-го – начало 96-го. Разгар первой Чеченской войны. Границы с Россией открыты, поэтому начали и у нас появляться эти «игрушки» – мины. А у нас – как раз пик криминальных «разборок». И вот однажды поступило сообщение, якобы нашли такую мину возле одного из кабаков, названия не помню, но, помню, недалеко от стадиона.

А в Стаханове тогда – какие взрывотехники?! И пока ждали специалистов из Луганска, Сергей голыми руками эту мину взял… Ну, десантная подготовка. И пока мы приехали, он ее спокойно выволок в балочку. Потом, правда, выяснилось, что взрыватель у мины был испорен. Но кто об этом мог знать? Так состоялось наше с ним первое знакомство. Я тогда еще в милиции работал, в штабе – там как раз наш курс был.

Второй эпизод касается учебы в Луганском университете внутренних дел. Что такое заочное обучение – объяснять не надо. Приехали из районных и городских отделов, кого-то нашли, «порешали» все вопросы. А этот… Даже наша, очень далекая от профессии кафедра истории. Так вот, Сергей ходил, спорил, дискутировал на семинарах. По моему мнению, эта неразбериха 2013 года – это у него личное. Потому что в его родном Стаханове, например, 90% коллег на той стороне остались.

Если без патетики, Губанов – это такой луганский Жеглов. Не Шарапов, а именно Жеглов. Характер был тяжелый. Мог и на… послать вышестоящего по должности. В прямом смысле этого слова. Следует сказать, его бросили на самый сложный из всех райотделов Луганска. Ленинский район – это центр города, мажоры и прочее. Большинство преступлений совершались в центре. Но именно Ленинский РОВД стал единственным, который сумел вывезти оружие весной 2014-го. Не просто сами вышли, но и оружие забрали, в том числе и автоматическое.

В Стаханове впервые в Украине ввели компьютер в дежурной части, и он был завязан на всех подозреваемых, на тех, кто приезжает и уезжает. В 1996 году всеукраинская научно-практическая конференция проходила как раз при его участии. Все новое было не чуждо Сергею. Он как раз был заместителем по оперативной работе начальника Стахановского уголовного розыска. На этом практически все областное милицейское начальство пиарилось.

* * *

Год рождения Героя Украины Сергея Губанова – 1975-й. Он уже в двадцатилетнем возрасте мыслил самостоятельно и стратегически. Кстати, почти неделя прошла со дня гибели комбата «Луганск-1», а боевики так называемого «МВД ЛНР» до сих пор не снимают его с «розыска». И знаете, под каким псевдо он у них фигурирует с октября 2014-го? «Мозг».

А он тогда звался – «Седой».

Михаил Бублик, Северодонецк