С точки зрения сторонников «ампутации» Донбасса проблемы сидельцев колоний, во множестве доставшихся оккупантам, волновать и вовсе не должны. Но, может, их взволнует хотя бы то обстоятельство, что среди заключенных достаточно много выходцев, скажем так, из «материковой» Украины. А таких особенно не любят надзиратели. В чем их «нелюбовь» выражается – догадаться нетрудно.

По данным правоохранителей на территории Луганской и Донецкой областей изначально, еще до начала АТО находилось 36 учреждений Государственной пенитенциарной службы. Из них 3 уже не функционируют, 7 находятся на территории, контролируемой правительством, остальные 26 в настоящее время оказались под контролем «ДНР» и «ЛНР».

Сегодня по информации, имеющейся у правоохранителей и правозащитных организаций, на территории, не подконтрольной украинским властям, пребывает порядка 15 тысяч заключенных: около 10 тыс. – в так называемой “ДНР”, и более 5 тыс. – в “ЛНР”.

За все время с начала АТО из неподконтрольной Украине территории (из ДН и Крыма) было передано около 160 заключенных для дальнейшего отбытия наказания в Украине.

С самого начала военных действий террористы постоянно пытаются пополнить свои ряды спецконтингентом. В обмен сулят “полную амнистию”, однако пока на это соглашаются единицы. И даже освободившись из мест лишения свободы, бывшие заключенные возвращаются на подконтрольную Украине территорию и становятся здесь на учет: только из так называемой “ДНР” за три года войны таких, по данным ГУ Нацполиции Донецкой области, таких было 632 человека.

“Однако количество осужденных, которые желают взять оружие, может возрасти. Этому способствуют обнаглелые бывшие работники пенитенциарной службы Украины, которые изменили присяге. По словам бывших осужденных, они расстреливают и увечат заключенных, выслуживаясь перед “новой властью”, таким образом ставят осужденных перед выбором: страдать и умереть или пойти на службу в НВФ “ДНР”, — говорит начальник ГУ Нацполиции в Донецкой области Вячеслав Аброськин .

На днях пресс-служба Управления СБУ в Луганской области предоставила Укринформу эксклюзивный материал – тексты и видео опросов шести «воспитанников» пенитенциарной системы, которым посчастливилось вырваться из того ада. Догадываюсь, их не только (и не столько) об ужасах заключения расспрашивали. Но и та информация, которой правоохранители сочли возможным поделиться с прессой, достаточно много дает для понимания ситуации.

Кстати, все эти люди уже считались отбывшими наказание, и на вопросы отвечали относительно свободно. Во всяком случае, опасность попасть в штрафной изолятор им не грозила.

Вот эти монологи.

Александр (отбывал наказание в 13-й колонии Алчевска – тубзона): – Нас били. Если не пишешь заявление, что хочешь по собственному желанию воевать за «ЛНР» в «ополчении», то вызывал начальник колонии Гуков и его первый зам Николай Николаевич Гриша и, если ты не соглашаешься, тебя кидают в «яму». Не дают позвонить в Украину, перекрывают все, раз в сутки кормят. Кидают в сырую «хату», чтоб быстрее умер. Кто из Украины – лечения не дают, а местным дается все.

Меня били за то, что я из Украины и отказался получать ЛНР-овский паспорт. Бьют по списку – у них список на целую неделю. Есть смотрящий лагеря – Игорь зовут – он сам осужденный, но ему дали блага (телефон, интернет), и он не туберкулезный. Каждый месяц он платит начальнику колонии 50 тысяч рублей. Если ты не хочешь подчиняться Гукову, то вызывают этого Игоря, и он тебя прямо в нары вбивает. И ничего ты не сделаешь против здорового. Если человек написал заявление, то приезжают «ополченцы» и сжигают документы этого человека. Начальству колонии говорится, что он свободен, и его увозят. Но эти люди долго не живут, они пропадают.

Дмитрий (отбывал наказание в Брянковской колонии №11): – Начальник зоны – Жильев Вадим Эдуардович, заместитель – Дисько Олег Болеславович, начальник оперчасти – Блешаков Сергей Иванович, начальник режима – Макаров. К нам приезжали «ополченцы» – казачки, заходили в зону, предлагали идти воевать. Тем, кто вышел из рядов и захотел, говорили, чтоб писали заявления и оставляли дежурному. Но насильно не заставляли.

С 2015 до середины 2016 года на зону заходили люди в масках и, по указанию начальника колонии, применяли физическую силу для того, чтобы запугать и подавить. Осужденные требовали, чтобы к ним применялись законы Украины и чтобы их отпускали. Но они свои действия мотивировали тем, что тут уже не Украина.

Леонид (отбывал наказание в Суходольске с 2013 по февраль 2017 года): – Начальник колонии – Рудяк Владимир Алексеевич, первый заместитель – Сержанов Виталий Анатольевич, замполит – Бобринский Андрей Владимирович, начальник режима – Сержанов Дмитрий Анатольевич. Физическому насилию подвергался неоднократно, потому что хотел выехать в Украину. За это был неоднократно посажен в изолятор, в бурах сидели. Когда приезжали комиссии ОБСЕ, мы поднимали вопросы выезда или амнистии. После их отъезда нас закрывали в изоляторы. Мы хотели быть гражданами Украины и ехать домой. Люди и били нас – устрашающая акция для нарушителей, своего рода, экзекуция.

Антон (отбывал в Чернухинской исправительной колонии №23, рассказывает в феврале 2017): – Когда началась война и Чернухино захватили сепаратисты, нас перевезли в зону №15 в Перевальске. Вначале было очень плохое питание: давали миску жидкой баланды три раза в день, булка хлеба резалась на восемь частей. Потом поменялся хозяин – стал Шевцов. Начали ломать лагерь, лагерь был более-менее до него, хоть кормежка и была плохая.

Начали ломать лагерь, ввели ОМОН. Первый раз – 4 ноября. Второй раз – 11 ноября. Потом еще пару раз. Последний раз – вот недавно, буквально неделю назад. Вводят с целью воздействия на зеков, чтобы они не нарушали режим, и наказывают тех, кто сопротивляется. Чуть что – рапорт – и на изолятор. Плохо сиделось, при Украине лучше было.

Иван (отбывал наказание в Славяносербском районе в колонии №60, рассказывает 2 марта 2017 года): – Начальник колонии – Данилейко Александр Сергеевич, начальник УНБ – Волохов Дмитрий Юрьевич, старший оперативный сотрудник – Кроль Семен Леонидович. За последние три месяца заезжали люди в масках и запугивали. Чтобы мы там сидели тихо в камерах. Инициатором таких акций был первый заместитель управления Кузьмин.

После попытки к бегству его на протяжении семи месяцев ежедневно били.

– В 2014 году в колонию заехал батальон «Заря», били заключенных, потом построили всех и предложили написать заявление в «ополчение ЛНР». Взамен предлагали свободу – завоевать ее, если останешься жив.

Владимир (отбывал наказание в Славяносербском районе на Змеиной Балке в колонии №60): – Весной 2015 года, когда начался беспредел, администрация колонии заводила казаков. Они заходили с оружием и стреляли над головой из автоматов боевыми патронами. Потом первые ряды били прикладами, а потом предлагали вступить в «доблестную Красную Армию». Примерно 200 человек, испугавшись, записались – все хотели жить. Это было принудительно и унизительно, и больно.

Потом меня перевели в Брянку в колонию №11. В Брянковской колонии, когда генерала Козицина, на которого тогда писали заявления, увезли в Россию, они там как-то перемешались, приходили в разных формах. Но видно было, что приходили и казаки, и люди в масках. Они тоже нас били палками до переломов ребер, унижали, издевались и принудительно заставляли испугом идти служить в элэнэрию.

* * *

До 2014-го года в Луганске было мощное Управление исполнения наказаний (одно время им руководил предпоследний первый секретарь обкома КПУ Ляхов, что любопытно). А когда юго-восток Луганщины оккупировали, все ИТУ оказались под началом оккупационной администрации. А на оставшихся свободными землях еле-еле удалось найти пристойный следственный изолятор для другого «хозяина» земли Луганской – Александра Ефремова. Это я к тому, что взять какой-то комментарий к исповедям бывших «зэков» оказалось не у кого. Через длинную цепочку знакомств вышел на пресс-секретаря заместителя министра юстиции Юрия Маслака .

Из нашего короткого общения стало понятным, что Минюст переговоров с террористами вести не имеет права – этим занимается Уполномоченный по правам человека Виктория Лутковская.

– Но это же ваши подопечные?

– Хорошо, наши. Но с кем нам – с террористами общаться?! В переговорном процессе принимает участие пани Лутковская. Мы не имеем права вести с ними никаких переговоров. Мы только – как Государственная криминально-исполнительная служба Украины – принимаем этих лиц из «ДНР» и «ЛНР» и готовы принять абсолютно всех. Из «ДНР» мы уже приняли 147 человек.

– А из «ЛНР»?

– А из «ЛНР» – ноль. Диалог абсолютно отсутствует.

Михаил Бублик , Северодонецк
Видео предоставлено Управлением СБУ в Луганской области.