Написать эссе на эту невеселую тему меня подвигли неоднократные сообщения последних лет о том, что из-за участившихся при Си Цзиньпине посадок коррупционеров в китайском «исправительном учреждении» №1 — Циньчэнской тюрьме стали заканчиваться места. Впрочем, с местами в других тюрьмах тоже дефицит получился. Ну, а раз взялся за эту тему, то захотелось прояснить вопрос: насколько законодательная и правоприменительная практика в части наказаний в Китае ушла от мрачных традиций прошлого и в какой степени приближается к международным стандартам, а также к идеалам замечательного конфуцианского «жэнь».

Как следили, сажали и освобождали в старом Китае

Исторически Китай отличался не только легендарным набором казней и пыток, о чем много чего понаписано, но и крайне высокой степенью регламентации системы наказаний и порядка «отсидки» осужденных в местах заключения, сохранившейся в основе своей с раннего средневековья до начала XX века. Со всей строгостью наказывали коррупционеров. Например, за «взятки с нарушением закона» виновные наказывались строго в зависимости от их (взяток) размеров. За взятку в 1 лан (=31,25 грамма) серебра и ниже полагалось 70 ударов бамбуковой палкой, далее по нарастающей: за взятку в 40 лан серебра присуждали к 100 ударам палкой и ссылкой на три года, а за 80 лан — к смертной казни посредством удавления.[1] За «взятки без нарушения законов» градации наказаний устанавливались чуть мягче, хотя и здесь доходило до высшей меры. Правда, от любого наказания чиновник мог откупиться посредством «пожертвования» определенной суммы в казну. Так, чтобы избежать отсечения головы или удавления, государевым слугам от 1-го до 6-го класса полагалось внести пожертвование в размере 12 тыс. ланов (т. е. 375 кг) серебра, чиновникам 7-го и 8-го класса — 5 тыс. ланов, магистрам и соискателям чиновничьих должностей — 2,5 тыс. ланов и т. д.

Заключенные в средневековом Китае. Иллюстрация: wellcomeimages.com

Судя по цитируемому труду современника и друга Пушкина о.Иакинфа (в миру Н.Я.Бичурина), ко времени его служения на посту главы Русской духовной миссии в Пекине (1808–1821 гг.) произошла определенная «гуманизация» (употребим с долей условности этот термин) «наказательной» практики. Например, все чаще от наказания освобождались преступники, имевшие на руках престарелых или больных родителей, Более того: «Смертного преступника, у коего отец или дед выше 70 лет или дед старше 70 лет или тяжко больные и увечные, требующие услуги, а в семействе нет возрастного по нем выше 15 лет, дозволяется освободить от наказания — с утверждения государева; и если он будет оставлен для пропитания, то наказывается только двухмесячным ношением шейной колодки и 40 ударами планкою…». Или еще одно законоположение: «Если два родных брата приговорены к смертной казни, то один из них оставляется для пропитания родителей». Тогда же в «правоприменительной» практике все меньше практиковалась самая мучительная казнь средневекового Китая — линчи (凌迟), или «разрезание на 1000 кусков», которому подвергались самые отъявленные преступники, например, совершившие отцеубийство. Окончательно «линчи вание» запретили лишь в 1905 году.