Интернет-газета Newslab . ru продолжает серию публикаций, посвященных формированию гражданского общества в России и Красноярском крае. В этот раз мы знакомим читателей с размышлениями доктора философских наук, профессора, декана факультета искусствоведения и культурологии СФУ Натальи Копцевой о том, почему социальное государство называют государством всеобщего благосостояния .

Фрагменты жизни одной великой идеи

Удивительно тасуется колода человеческих идей, и, как правило, следующий шаг разум делает в ситуациях, которые, казалось бы, надолго исключили этот самый разум из социальной жизни. Так, конфуцианство и даосизм — основы китайского общественного сознания — рождаются в эпоху «Ста воюющих царств» (V век до н.э.) и, по сути, представляют собой проекты преодоления социального хаоса с помощью изменения коллективного сознания людей.

Из социального кризиса в Британии XVII века рождается великая идея Томаса Гоббса о государстве как постоянно возобновляемом общественном договоре, а его младший современник — Джон Локк формулирует принцип разделения властей на законодательную, исполнительную, судебную. Политическая раздробленность, переживаемая немцами в XIX веке как национальная трагедия, вызывает к жизни деятельность классической немецкой правовой школы, где в трудах Лоренца фон Штейна впервые была сформулирована идея и создана теория социального государства.

Идея справедливости, правды привлекает внимание российских политических философов XIX и XX веков — Михаила Сперанского, Павла Столыпина, Бориса Чичерина, Ивана Ильина, Павла Новгородцева и многих других, которые разрабатывали модель российского государства в контексте национальных идей о правде и чести.

И, наконец, в социальном и политическом хаосе, в который оказалась ввергнута Россия в 1990-е годы, удивительным сегодня выглядит провозглашение тождества Российской Федерации и социального государства в те годы всеобщего безвластия и господства древнего принципа естественного права — «Война всех против всех». Когда-нибудь историки выяснят все детали новейшей истории и смогут ответить на вопрос, почему вопреки краху идеи российской государственности в тяжелейшие 90-е годы XX века идея социального государства была введена в Конституцию — Основной закон РФ (статья 7) и, тем самым, потребовала своего осуществления от всех государственных деятелей.

Идеи живут своей жизнью — рождаются, распространяются, уходят либо укрепляются. Идеальное государство Платона, полития Аристотеля, «Утопия» Томаса Мора, «Город Солнца» Томазо Кампанеллы, правовое государство И. Канта, нравственное государство Г. Гегеля, коммунистическое общество К. Маркса — каждый из этих мыслителей создавал идеальные модели, которые должны были принести благо человечеству.

Со временем подверглось жестокой критике само государство — начиная от анархических размышлений М. Штирнера, М. Бакунина, П. Кропоткина и заканчивая либертализмом (с точки зрения которого государство есть «необходимое зло»). К. Маркс полагал, что государство уйдет тогда, когда будет сформировано коммунистическое общество. Яркие образы безгосударственного коммунистического общества были созданы Иваном Ефремовым в романе «Туманность Андромеды».

Одновременно хотелось бы зафиксировать удивительную картину: в XXI в. государство могущественно как никогда. В те годы, когда мыслители спорили об условиях его уничтожения, накапливалась несокрушимая сила государства — урегулированный порядок управления вещами и людьми, государственное хозяйство, финансы, армия, средства массовой коммуникации и средства массовой информации неизмеримо выросли и постоянно растут с каждым прожитым десятилетием. Некоторые граждане не чувствуют своего государства. Не различают развлекательные образы шоу-бизнеса и реальные процессы во внутренней и внешней политике. Смешивают их благодаря могущественному информационному пространству современных СМИ.

Сильнейшие процессы в общественной психологии связаны с тем, чтобы не замечать государство совсем, непостижимым образом усиление государства в реальности соединяется с какой-то странной «уверенностью» в его «преодолении». Возникают ничем не обоснованные суждения о государственных и негосударственных народах. На самом деле, думаю, речь идет об исторически изменяющихся уровнях политического и правового сознания коллективных субъектов. События 90-х годов XX века заставляют государственных строителей Российской Федерации искать новые способы совместить традиционное содержание коллективного сознания русских людей и строительство сильного государства, соответствующего глобальным внешнеполитическим реалиям. Где-то на этом пересечении реального уровня правосознания и политического сознания большинства русских людей появляется и постепенно развивается идея социального государства.

Богатым не придется платить за бедных

Помните знаменитый эпизод в повести Михаила Булгакова «Собачье сердце», где известный персонаж предлагает «Взять всё и поделить»? Все парадоксы идеи социального государства обозначены в гениальных строках. Но каковы способы, механизмы, социальные институты воплощения социальной справедливости?

Реальное воплощение идеи справедливого государства — социального государства — это не момент, а процесс. Процесс, который происходит как в сфере реальной экономики, реальной политики и реальной социальной структуры, так и в сфере социальной психологии, коллективных представлений людей, их персональных идей о справедливости и о своих правах и обязанностях.

У социального государства есть синонимы — государство благосостояния, государство всеобщего благоденствия, государство социальных услуг. Многие называют социальное государство «мифом», «мистификацией» обществоведов, демагогическим приемом, далеким от современных экономических и политических реалий. Однако когда именно государство становится крупнейшим предпринимателем и распорядителем национальных доходов, тогда во имя социально-политической стабильности оно берет на себя функцию регулятора экономических и социальных процессов.

Идея справедливого (социального) государства имеет несколько источников. Первый — это социал-демократические идеалы, связанные с «освобождением труда», с достоинством человека, когда государство входит в отношения между капитализмом и демократией, путем эволюционного развития постепенно обеспечивая полную занятость, улучшение условий труда, социальную безопасность. Второй — моральные идеалы, утверждающие, что социальная солидарность и социальная справедливость должны быть закреплены правовыми механизмами, регулирующими экономические, политические и социальные процессы. Третий — сама возможность правового регулирования социальных процессов, предполагающая закрепление в государственных законах и иных нормативных актах обязанность обеспечить своих граждан работой, охранять труд, перераспределять доходы через государственный бюджет, обеспечивать прожиточный минимум, содействовать развитию предпринимательства, заботиться об образовании, культуре, семье, здравоохранении, социальном обеспечении.

Социальное государство — единственная сила, полагают исследователи, которая может вытянуть подавляющее большинство людей из нищеты при господстве частной собственности в экономической сфере. Оно борется не с богатством отдельных людей, а за то, чтобы бедных людей становилось как можно меньше год от года.

Некоторым нашим согражданам трудно понять, что социальные обязанности государства — не что-то само собой разумеющееся. Существуют иные государства, где социальные проблемы лежат на людях — либо через традиционные патриархальные коллективные взаимоотношения (например, забота о престарелых родителях как обязанность младшего сына в Таджикистане или Узбекистане), либо через накопление персональных доходов (например, в странах западной либеральной демократии).

Идея социального государства напрямую связана именно с капитализмом, с господством рынка и частной собственности на средства производства. Здесь государство берет на себя функции регулятора и перераспределяет национальные доходы в соответствии с существующим законодательством и ожиданиями общества.

Однако при сохранении рыночных отношений и частной собственности механизмы государственного регулирования социальной политики работают с перебоями. Европейские социалисты и социал-демократы начинают говорить о кризисе социального государства, о том, что социальное бремя государства для него уже невыносимо, что взятые в 60-70-е годы XX века обязательства не по плечу европейской государственной машине, что холодная война закончена, и больше не перед кем демонстрировать «преимущества» западной модели развития.

Вопрос всех вопросов — это конечные цели и методы осуществления великих идей. Без этого различие одной концепции социальной справедливости от другой совершенно не видно. Непонятно также, зачем говорить специально о социальном государстве, если любое государство, так или иначе, регулирует экономические, политические и социальные процессы в своей стране? А также непонятно, каков конкретный экономический и/или иной смысл понятия «благосостояние», если мы отождествим социальное государство и государство всеобщего благосостояния (обычно его связывают со «скандинавской моделью» государства).

Постепенное увеличение социальных обязательств государства приводит к новым требованиям: уже недостаточно обеспечения минимальных физиологических потребностей людей: в еде, жилье, безопасности. Чем более успешно развивается общество, чем более богатым оно становится, тем большие требования ставит оно перед государством.

Наталья Копцева

По заказу агентства по реализации программ общественного развития Красноярского края в рамках долгосрочной целевой программы «Содействие развитию гражданского общества и поддержка социально ориентированных некоммерческих организаций в Красноярском крае» на 2012–2014 годы.