Сейчас человечество переживает самую страшную по своим последствиям пандемию за всю известную историю. Человечество вступило в режим выживания. Между тем много страшных вещей происходит вне публичного внимания — и это худшее последствие COVID —19. Карантин приблизил цифровое будущее, но вместе с ним — и цифровое рабство, безработицу, войны хакеров и компроматов.

Об этом в интервью «Апострофу» рассказал американский футуролог и селебрити-спикер, основатель Института да Винчи в Вестминстере (Колорадо) ТОМАС ФРЕЙ.

— По вашему мнению, что происходит сейчас в мире из-за пандемии коронавируса? И почему она кажется такой катастрофической?

— Коронавирусный кризис является более широким, чем любой другой за всю историю. Думаю, он обойдется нам очень дорого, как с точки зрения денег, так и масштабов трагедии для человечества, учитывая то, какие страдания он принес. Кризис будет более опустошительным, поскольку речь идет не просто об умерших от коронавируса. Речь идет также о непреднамеренных последствиях мер, которые ввели правительства разных стран. Однако невозможно, чтобы карантин прошел без последствий.

— Тем не менее пандемию предсказывали несколько раз последние годы. Но практически ничего не было сделано. Почему люди такие легкомысленные, и большинство стран оказались не готовы к такой беде?

— Большинство стран оказались не готовы к катастрофе. Но когда бы вы не посадили общество на карантин, есть где-то 15-20% населения, которые не могут подчиниться вашим требованиям. Это бедняки, люди, у которых нет доступа к средствам коммуникации, люди в тюрьмах, в лагерях для беженцев. В общем, думаю, в мире 1-2 миллиарда людей, которые не могут подчиниться распоряжению правительства держать социальную дистанцию, соблюдать самоизоляцию и карантин. Поэтому многие выпадают из поля зрения. И это огромная проблема.

Но когда нас начали сажать на карантин, мы прошли несколько этапов. Начали с того, что переключились в режим выживания. Мы тряслись над деньгами, пытались собрать как можно больше пищи, чтобы убедиться, что мы переживем этот период. Поэтому мы увидели много случаев панической скупки продуктов. Люди панически пересматривали свои жизненные приоритеты.

А потом мы пытались понять, что будет с нашим постоянным источником доходов, когда все это закончится. И мы старались изо всех сил разобраться с нашими проблемами во всех сферах.

Теперь мы думаем о том, какой самый безопасный способ открыть общество снова. Но многие люди не воспринимают это движение общества, не могут поверить в то, что происходит. Поэтому у нас много людей по всему миру с альтернативными взглядами: в Австралии они обвиняют в пандемии технологию 5G, в Великобритании — евреев, в Индии — мусульман, в США обвиняют Билла Гейтса и Китай. Все эти люди углубились в поиски виноватых и не способны понять, что происходит на самом деле. Потому что распространяется много противоречивой информации, и это создает трудности для людей, которые возвращаются к жизни, к работе после длительного карантина.

— Вы упомянули 5G —технологии. В Украине такая же проблема. У нас нет даже нормального 4G-покрытия. И несмотря на это, многие люди уверены, что 5G-вышки распространяют коронавирус. По вашему мнению, почему складывается такая ситуация?

— Прежде всего, я думаю, эта пандемия стала крупнейшим источником для конспирологических теорий за все время. И должен сказать, что чем дальше, тем они становятся все более и более правдоподобными. Их авторы включают определенные элементы правды, чтобы рассказанная история казалась правдоподобной. И похоже, что мы не получим прямых ответов от людей, принимающих решения. Поэтому, когда люди обнаруживают у себя этот пробел в знаниях, его заполняют такими теориями. Я не говорю, что это правильно. Я говорю о том, что это естественная тенденция.

Из-за коронавируса многие сидят дома в безопасности, читают новости буквально со всего мира через интернет, чтобы получить информацию. Они натыкаются на фактоиды (недостоверное или ложное утверждение, которое облекается в форму достоверного и выдается за достоверное, — «Апостроф»), которые составляют таким образом, что картина представляется людям реалистичной. Таким образом создается искаженная картина происходящего в мире.

Дезинфекция в Италии Фото: Getty images

— По вашему мнению, что является худшим в этой пандемии?

— Вообще, я думаю, хуже всего то, что много людей выпали из поля зрения. Многие правительства пытаются предоставить денежную мотивацию или как-то финансово помочь тем, кто оказался в беде. Но люди страдают не только из-за этого — многим из них пришлось быть в изоляции в одиночестве, и это привело к депрессии.

Мы видим много случаев насилия над детьми или, когда один супруг совершает насилие над другим. Многие вещи происходят за кулисами, о чем мы даже не слышим. В результате длительное пребывание в самоизоляции приведет к высокому уровню депрессии и психических заболеваний. Увеличится количество самоубийств. Думаю, мы еще услышим о таких историях в ближайшие месяцы.

— Звучит парадоксально, но что хорошего произошло за это время?

— Один из самых позитивных моментов — родители наконец заново познакомились со своими детьми. Стало меньше аварий, поскольку жизнь за время вируса замедлилась, и количество авто на дорогах уменьшилось. Уменьшился уровень загрязнения окружающей среды.

Многим людям пришлось адаптироваться к работе из дома, и многим это понравилось. И, думаю, многие из них теперь захотят работать из дома вместо того, чтобы ехать через весь город в офис. Возможно, кому-то позволят работать удаленно хотя бы частично.

Очень изменилось обучение в школе. Исследования в США показали, что 59% родителей теперь скептически настроены относительно того, чтобы отдавать детей обратно в школу этой осенью. Такая тенденция уже существовала, но сейчас она приобретает грандиозный размах. Около 30% уже точно решили, что их дети останутся дома. И это может полностью изменить способ обучения будущих поколений.

Колледжи сейчас в сложном положении, потому что многие родители не хотят, чтобы их дети ехали в другую часть страны и жили в каком-то там общежитии с неизвестно кем. И чтобы эти неуверенные подростки тратили деньги на колледж. Поэтому уже сейчас заметно, как колледже прибегают к радикальным мерам, чтобы выжить в условиях сокращения числа студентов.

— Не помешает ли обучение на дому социализации детей?

— В США сейчас проходит некий эксперимент, который называется homeschooling. Он происходит в онлайн-мире, где разработано много систем для поддержки обучения дома. И люди учат детей дома. Школы дают возможность ученикам приходить, социализироваться с другими учениками — день или два в неделю. Там они играют вместе, учатся, как работать в группах и действовать в различных социальных ситуациях. Эксперимент показал, что ученики, которые учатся дома, в целом имеют лучшие результаты, чем те, которые ходят в школу.

Конечно, можно сказать — это самовыборка, поэтому она показывает лучшие результаты. Но в конце концов, она не показывает и ухудшение результатов. Мы можем решить, что это краткосрочные изменения и вернуться к тому, что было 2-3 года назад.

Образование онлайн Фото: Getty images

— Приблизил ли к нам этот карантин цифровое будущее?

— Да, коронавирус ускорил цифровые изменения, которые уже были. Движение идет в направлении робототехники и искусственного интеллекта. Карантин увеличил потребность в них. Но мы еще далеки от их массового применения, мы еще не готовы к этому.

Например, робот-доставщик, который приносит еду вам на дом. У нас нет готовой системы, чтобы обеспечить это. Пусть есть робот-доставщик, который поставит пакет напротив вашего дома. Но как быть уверенным, что этот пакет останется в безопасности, пока вы его не заберете. Может пойти дождь или снег. Его может сдуть ветром. Может кто-то украсть. Что делать, если вы живете в многоквартирном доме или заказали доставку в офис? Где можно оставить пакет, чтобы с ним все было в порядке? Все это пока не отшлифовано. Еще не хватает элементов, для такого уровня автоматизма.

— Если у нас будет больше роботов, которые разносят еду, как вы сказали, или водят гулять собак — не столкнемся ли мы с безработицей?

— Да, это мы увидим уже скоро. Будет высокий уровень безработицы. Но прежде всего не из-за диджитализации. Просто во время карантина у людей была возможность посидеть и подумать — почему я до сих пор на этой работе, есть ли что-то более важное в моей жизни? Думаю, постепенно мы увидим большой сдвиг среди работников — люди начнут делать что-то более важное и более значимое для них, чем раньше.

— За время карантина мощно развились цифровые технологии, их активно использовали, скажем, в Сингапуре. Могут ли они создать некий «эффект Большого Брата», когда правительственные и неправительственные организации следят за людьми, отслеживают контакты и передвижения, соглашения?

— Да, этот страх распространяется среди людей — то, что все наши действия будут отслеживаться. Это увеличивает спрос на устройства, которые способны замаскировать человека, чтобы никто не знал, где он и что делает. Мы все нуждаемся в приватности. И если кто-то вмешиваться в нашу личную, мы будем сопротивляться. Мы уйдем с работы, где за нами постоянно следят, откажемся от своих занятий. И то, чего мы хотим — это спрятаться подальше, уйти от ощущения, будто на тебя все указывают пальцем и требуют, чтобы ты был ответственным за какую-то глупость, которую отколол когда-то.

Сегодня все больше людей имеют камеры и могут записывать все, что происходит в мире. Люди становятся, так сказать, более обнаженными. Мы нигде не можем спрятаться, наше местоположение можно обнаружить очень точно. Ведь вокруг Земли вращаются спутники, способные сканировать поверхность в мельчайших деталях.

Многие люди верят, что если мы будем жить в радикально прозрачном мире и знать абсолютно все друг о друге, мы будем чувствовать себя безопаснее. Но если я знаю все о вас, то я знаю номер вашей банковской карты, номер вашего банковского счета, пароль. Я думаю, мы таким образом потеряем возможность иметь частную собственность, потому что не сможем держать ничего в секрете. Поэтому нам все же нужен определенный пузырь приватности. Такое понятие еще не определили на юридическом уровне, но оно уже определено на культурном и технологическом уровнях. Поэтому сейчас мы находимся в некоем переходном состоянии, пытаясь выяснить, что же такое приватность.