В первой части нашего рассказа мы рассказали о родителях будущего лидера группы бойчукистов, молодых годах Михаила Бойчука, его учителях, первых шагах в искусстве и утраченной любви.

…Высокие чувства добавляют глубины творческому воодушевлению.

И в 1909 г. галицкий художник почувствовал: он созрел конкурировать с лучшими из лучших. Поэтому Михаил Бойчук и решил выставить на Осеннем салоне (Salon d’Automne) в Париже несколько собственных произведений — “Женщина с гусями”, “Женский портрет “а la tempera”, которые отличались от остальных представленных картин.

То была осень неосознанных революций в живописи.

В частности? осенью 1909 г. Пабло Пикассо создал знаменитую скульптуру “Голова женщины (Фернанда)”, одновременно используя негативное и позитивное пространство. Более того, известный модератор европейского модернизма, американская писательница Гертруда Стайн (Gertrude Stein, 1874-1946) считала одной из первых кубистских картин полотно “Водоем (Резервуар в Хорта-де-Эбро)” (“Le réservoir, Horta de Ebro”), созданное Пабло Пикассо в конце 1909 г.

К оформлению собственного течения в искусстве каждый из лидеров двигался импульсивно, по наитию, но неизбежно.

К чести нашего земляка с глобальной в искусстве задачей Михаил Бойчук справился первым.

***

В то время, когда Пабло Пикассо еще не мог избавиться от “голубого периода” и шестой год писал черты и характер своей сожительницы-натурщицы Фернанды Оливье (Fernande Olivier; 1881-1966), после принудительной утраты любви Михаил Бойчук искал утешения в искусстве. Но ведь сердце не обманешь, сердце не желает быть пустым. После наглого отъезда Софии Сегно однажды галичанин присмотрелся к “скромной, доброй и бескорыстной”… Софии Налепинской. Как в мемуарах вспоминала ее сестра Анна Налепинская-Печарковская о харизматичной личности, талантливом художнике:

— Бойчук зажег Софию идеями, и, чего скрывать, она влюбилась в него тоже.

Странно, да и только, но шляхтичка из Лодзи полностью попала под влияние сына земледельца. Она выучила украинский язык, пела украинские народные песни, освоила игру на бандуре, а дом украшала… гуцульскими лмжниками. Увидев предельную самоотверженность, в Париже Михаил Бойчук женился на Софии Налепинской, и на два последующие десятилетия она стала его верной последовательницей и ученицей.

Впереди пару ждали большие свершения, и они не медлили с грандиозными проектами. В апреле 1910 г. на представительной выставке в парижском Салоне независимых (Salon des Artistes Indépendants), где в 43 (!!!) залах работы выставили более двух тысяч художников, было подано 18 “коллективных” работ под общим названием “Renovation Bizantine” (“Восстановление византийского искусства”).

Авторами мощного арт-взрыва стало интернациональное трио: галичанин Михаил Бойчук, черниговчанин Николай Касперович и… полька София Сегно, которую, правда, брат давно забрал из столицы Франции и выдал замуж.

Почему именно в качестве творческих устоев Михаил Бойчук выбрал обновленное всеми возможными достижениями современной западноевропейской живописи византийское искусство? Когда ты в активной культурной среде, а тем более — за границей, когда заедает тоска, а ностальгия во сто крат усиливается, невольно ищешь собственные корни.

Поэтому в переосмыслении обновленного византийского искусства лидер “Renovation Bizantine” отыскивал национальные корни украинской живописи.

Есть свидетельства, что в кругу парижских друзей Михаил Бойчук сказал:

— Ми постільки є школою візантійського відродження, поскільки наша культура перебувала під її впливом. “Нео-візантизм” — це лише термін для полегшого розуміння; в кінцевому рахунку ми маємо на це право. У себе вдома називатимемося інакше.

***

Итак, чудаковатая художественная группа из Украины, о которой раньше ничего не слышали, привлекла всеобщее внимание — “нео-византинистов” даже пригласили стать членами Международного союза художников и писателей. Известный художественный критик Гийом Аполлинер (Guillaume Аполлинер; 1880-1918) в художественном обзоре парижского Салона независимых проанализировал формальные поиски молодой группы, указывая на оригинальность идей и экспериментов,

О самобытности группы “Renovation Bizantine” написали французские, польские и украинские издания: “L’Intrasigent”, “Jil Blas”, “Le Journal”, “Paris Journal”, “Demokratie sociale”, “Kurjer Warszawski”, “Literatura I sztuka”, “Nowa gazeta”, “Odrodzenie”, “Діло”.

В частности, обозреватель французской газета “Paris Journal” предостерегал:

— Они не такие уже и наивные, чтобы возвращаться к примитиву. Мудро, с прекрасным чувством стиля они на самом деле продолжают направление древних иконописцев, только произведения нео-византинистов крайне современные.

Не удержался даже санкт-петербургский элитарный журнал “Аполлон”, рецензент которого отметил:

— Среди анархии и вакханалии, которые господствуют в этом году на Выставке независимых, в дружественных усилиях этой (Бойчука) тесной группе веет что-то серьезное и большое — тоска по монументальному стилю, по анонимному и коллективному творчеству, живописи, как профессиональной тайне артизанов (художников-ремесленников) и монахов.

Довольно быстро группу “Renovation Bizantine” пополнили новые активные художники-“нео-византинисты”: Николай Касперович, София Налепинская, София Бодуэн де Куртенэ, Янина Леваковская (1890-1972), Хелен Шрамм (она же — Гелена Шраммувна) и два теоретика искусств — Иосиф Пеленский (1879-1957) и Евгений Бачинский.

Так появилась мощная группа художников, так называемых “бойчукистов”, которые сознательно пошли на авторское самоотречение, работая исключительно коллективно. Ориентированные на искусство Византии и Киевской Руси, она усматривали именно в славном прошлом высокие достижения в изобразительном искусстве всей Европы.

Сказывался прусский порядок, приобретенный в Мюнхене.

— Бойчук выставлял условия – слушаться его во всем, учиться не менее 7 лет и в течение этого времени не жениться… Те студенты, которым не было где жить – жили у Бойчука.

…Напомню, первая организованная групповая выставка кубистов прошла на Салоне независимых в Париже весной 1911 г. в зале №41 (“41”), где выставлялись картины Жана Метценже, Альбера Глеза, Фернана Леже, Робера Делона и Анри ла Фоконье, тогда как полотна Пабло Пикассо и Жоржа Брака не экспонировались.

***

Находясь в Париже, потомственный земледелец с вышколенным вкусом впервые задумался над тем, что хватит ему скитаться по чужбинам, а надо именно дома основать украинскую школу церковной монументальной живописи.

Оттолкнувшись от византийского искусства, она бы творчески переосмыслила национальные традиции иконописи времен украинского барокко и создала бы собственный стиль монументальной живописи в убранстве храмов. С тех пор высокая миссия вдохновляла и вела Михаила Бойчука по жизни.

Как духовный поводырь художественной группы, он должен был и видел вещи не-проявленные. Достаточно быстро Михаил Бойчук понял: на фоне общеевропейского засилья масляной живописи, вернуться к древней технике темперы — неслыханно интересно, оригинально, даже революционно.

Как и народные мастера и анонимы из средневековья, бойчукисты с тех пор собственноручно вязали кисти, строгали доски под будущие картины, меловым левкасом грунтовали основу, готовили краски из природных компонентов. Поскольку новая школа восстанавливала византизм на новой ступени эволюции, происходило это сквозь призму христианского украинства в теории и украинского барокко в принципах живописи.

С кем мог Михаил Бойчук поделиться глобальными идеями?

Только с тем, кто мог понять Художника – с Человеком Божьим.

В письме митрополиту Андрею Шептицкому, датированном 1910 г., речь шла об успехе украинцев-единомышленников на “Салоне независимых”, а затем адресант переходит к главному: как возродить монументальное искусство в наше время?

С Божьей ласки План есть, и он такой:

— Нашим найгорячішим бажанням було б ввести се в життя. Уявляємо собі се так. Що як повернемо додому, зберемо спосібних хлопців і будемо працювати разом з ними, украшуючи церкви (виконувати фрески, мозаїки і вирізувати та малювати, і подувати золотом іконостаси), таким-то способом виховувати їх і заробляти на утримання цілої школи. Найбільшу надію у тій справі покладаю на Вас, Отче Архипастирю, бо знаю, що Ви оціните важливість сього діла. Гадаю, що також громадство буде нам прихильне, та й буде причинятись до здійснення наших планів.

***

По выразительным следам французских модернистов, а именно: ни за Полем Сезаннном, ни за Огюстом Ренуаром, ни за Полем Гогеном, ни за Пабло Пикассо – в искусстве Михаил Бойчук не пошел. Зачем? Они вели в другое будущее, к другим идеям, достигая других знаний.

Не уверенный в художественной ценности постимпрессионизма, фовизма, кубизма, украинский художник возвращался к более давним источникам, преисполненным великой простоты, человеческого достоинства и нравственных добродетелей. Кто научился летать, не боится глубины.

Некоторых вещей он еще не знал, а отдельными навыками — не овладел, однако добросовестный первооткрыватель точно понимал, куда именно нужно двигаться дальше, чтобы дойти до первоисточников именно украинского искусства.

***

Не погрязая в теоретических рассуждениях, идеи Михаил Бойчук проверял практикой. Вернувшись в Украину в сентябре 1910 г., мастер устроился работать в основанном в 1905 г. Андреем Шептицким Национальном музее и вскоре получил заказ на первые церковные росписи.

За время короткого пребывания во Львове художник расписывал часовню так называемой “Дьяковской бурсы”, которая когда-то стояла по улице Петра Скарги, 4 (теперь — улица Озаркевича).

Фрески, к сожалению, не сохранились, потому что уничтожено было само здание.

Однако о росписях дают представление фрагменты с изображением “пророка Ильи” и “Тайная вечеря”, которые по сей день хранятся в Национальном музее во Львове.

— Как восприняли новатора дома? – это поучительный вопрос.

В статье, посвященной росписи “Дьяковской бурсы”, первый директор Национального музея во Львове, филолог и искусствовед Илларион Свенцицкий (1876-1956) откровенно отметил:

— Бойчук взяв за основу до розписів фігурні композиції візантійсько-романського примітиву. Таке трактування розписів не зовсім схвально було прийнято галицькою інтелігенцією, яка захоплювалась панівним стилем “сецесії”.

***

В Украину лидер творческой группы “нео-византинистов”, художник Михаил Бойчук вместе с женой Софией Налепинской-Бойчук и ближайшим учеником Николаем Касперовичем вернулись в сентябре 1910 г. По рекомендации хорошего советника и мецената, митрополита Галицкого Андрея Шептицкого супруги поселились на чердаке дома Научного общества имени Т.Г.Шевченко по ул. Чернецкого (теперь — ул.Владимира Винниченко, 26) — как раз освободилась мастерская художника Ивана Труша.

По приглашению директора Национального музея, филолога и искусствоведа Иллариона Свенцицкого художник получил место работы, где занимался любимым делом – спасал высокое искусство. Художник реставрировал, как он сам говорил, “консервировал”, иконы ХV-ХVI веков, аккуратно восстанавливал бесценные произведения темперной живописи, на духовную тематику рисовал собственные композиции. Вскоре Михаил Бойчук получил важный заказ — в церковных росписях можно было в полной мере использовать приобретенные в Западной Европе знания.

Время немилосердно, выборочно он оставляет отрывки полной картины былого мироздания. Не все то, что появлялось из-под кисти украинского гения, дошло до наших дней. В частности, во Львове сохранились разве что иконы “Тайная вечеря” и “Пророк Илья в пустыне”, ныне хранящиеся в Национальном музее имени А.Шептицкого, несколько эскизов в технике темпера, отдельные акварели и наброски, считая эскиз портрета митрополита Галицкого и… Ленина.

В праведном труде пролетели четыре года творческой деятельности.

Было по-всякому, мастер выполнял полихромии нескольких церковных зданий. Самыми масштабными в 1910-1912 гг. стало восстановление львовской часовни так называемой “Дьяковской бурсы”, которая когда-то стояла по улице Петра Скарги, 4, монастыря Вознесения Господня Василиан в селе Словите (ныне Золочевский район Львовской области), по улице Львовской, 49, и церкви Преображения Господня в г. Ярославе (Польша) по ул. Татарской (Tatarska), который теперь принадлежит Перемышльско-Варшавской архиепархии.

Невероятно, но до сих пор две последние росписи остаются… закрашенными лишним верхним слоем, потому что только ждут бережного открытия духовного наследия. Слава Иисусу, что так, потому что до недавнего времени в церкви монастыря Вознесения Господня Василиан, скажем, был обустроен… склад минеральных удобрений.

Не поленился, а специально зашел на сайт Золочевской райгосадминистрации, чтобы посмотреть, какие вопросы привлекают внимание местных слуг народа? Если не считать темы переселенцев из Донецка, Луганска и Крыма, то больше всего тамошний люд волнует дилемма, адресованная Золочевскому отделению Буской ОГНИ:

— Отражается ли чек на сумму больше 200 грн. в отчетности по НДС?

Как захотелось нынешнего председателя Золочевской райгосадминистрации записать на прием в местный Дом убогих. Реально, там есть такой.

***

С грешной земли вернемся в небесные чертоги сварожьего круга.

В 1910-1911 гг. на средства митрополита Галицкого Михаил Бойчук посетил Италию, где во Флоренции, Венеции и Равенне целенаправленно изучал произведения монументального искусства, прежде всего — периода Проторенессанса (Duecento и Trecento, искусство XIII и XIV века, то есть период до эпохи Возрождения). Кроме того, украинского художника интересовали фрески для отделки зданий, а особенно — итальянское искусство Кватроченто (Quattrocento, XV века, что совпадает с Ранним Возрождением), когда идеального уровня достигли различные технические приемы в темпере и мозаике.

О чем он узнал и в чем убедился?

Как и подобает монументалисту, который все глубже погружался в народный примитив, художественный опыт, приобретенный за границей, Михаил Бойчук по-селянски мудро резюмировал:

—  Поїхав, але багато чого там не навчився. Ото і добре.

Закончив упорядочивать европейские знания, теоретик новейших древностей вернулся в Украину и стал на практике проверять теоретические формулы. Новейшие разведки в национальном изобразительном искусстве поддержало Научное общество имени Т.Г.Шевченко, возглавляемое во Львове будущим главой УНР, а пока профессором Львовского университета по кафедре истории Михаилом Грушевским (1966-1934).

Как Михаил Бойчук изменился за последние пять лет!

В Мюнхена выезжал любознательный мужицкий рисовальщик XVIII века, а в город Льва вернулся из Италии художник новейшего пошиба, нео-византист ХХ века.

Новейшими идеями он просто очаровывал художественное окружение:

— Майстер, котрий власноруч творить, бачить у творчості попередніх побратимів не цінності старовини (старовинні цінності), а живу цінність творчості. Мистецтво повинно користуватися досвідом, як і всяке ремесло чи наука. Що було б, коли стали б винаходити, вишукувати нові фарби (кольори), а до того не займалися малярством… Вільна людина, яка вільно мислить, їй нічого боятися будь-якого матеріалу — взірців, — боячись втратити себе. Вона використовує все, — і на досвіді, як на фундаменті, будуватиме далі.

***

Слава о самобытном мастере гуляла далеко за пределами Украины. И по приглашению отделения славянской и русской археологии Русского археологического общества Михаил Бойчук вместе с младшим братом, художником-монументалистом Тимофеем “Тимошей” Бойчуком и первым помощником Николаем Касперовичем отправились на Левобережную Украину. В 1912-1914 гг. они занимались реставрацией иконостаса и старинных росписей в церкви Трех Святых в с.Лемеши Козелецкого уезда Черниговской губернии, построенной в стиле казацкого барокко еще в 1755 г. зодчим Иваном Григоровичем-Барским на средства знаменитого графа Алексея Разумовского над могилой его буйноголового отца — Григория Розума.

Однако творческие планы украинского художника нарушила Первая мировая война. Михаила Бойчука и его брата Тимку Бойчука, которые до сих пор были австрийскими подданными, российская полиция выслала на Урал: сначала — в г. Уральск (западный Казахстан), а оттуда – в г. Арзамас, где художникам пришлось прозябать полуголодными.

Несколько золотых лет были потеряны. Когда же в 1917 г. в Украине произошла национально-освободительная революция, культурная жизнь на Родине оживилась. В Киеве группа энтузиастов принялась организовывать Украинскую Академию пластических искусств. Учреждение было создано по инициативе генерального секретаря Министерства образования Украинской Народной Республики Владимира Стешенко, правда, сначала появилась Учредительная комиссия во главе с действительным статским советником (1913), профессором искусствоведения (1902) Григорием Павлуцким (1861-1924). А вот Устав Академии утвердила Центральная Рада УН 5 ноября 1917 г., торжественное открытие состоялось 5 декабря т.г. в здании… Центральной Рады. Тот факт свидетельствует, какое значение для молодого государства имело развитие именно культуры.

Поэтому знаковую для УН личность, Михаила Бойчука, в ноябре 1917 г. пригласили по личной инициативе председателя УН Михаила Грушевского на профессорскую должность и предложили возглавить отделение иконы и фрески (позже – кафедра монументального искусства), а параллельно читать в Академии спецкурс по мозаике.

Поначалу образовательное художественное учреждение разместилось в помещении бывшего Педагогического музея по Владимирской улице, 57, затем его перевели в здание бывшей торговой школы. В феврале 1919 г., когда столицу Украины захватили войска РККА, Украинская Академия пластических искусств превратилась в… государственное учреждение. По предложению художника-графика Георгия Нарбута (1886-1920), утвержденного в феврале 1918. на должности ректора, вуз получил статус… научно-исследовательского института.

***

Всем этим, мелким и приземленным, Михаил Бойчук не занимался. Были другие, более важные и знаковые события. Во-первых, у них с женой Софией в 1918 годц родился первенец, которого родители назвали Петрусь. Во-вторых, педагог набрал первый курс и основательно готовил новых проукраинских возродителей славного наследия Византии. В 1918-1922 гг. его класс посещали в будущем известные национальные художники: Тимофей Бойчук (родной брат), Василий Седляр, Иван Падалка, Иван Липкивский, Сергей Колос (1888-1969), Кароль Хиллер (1891-1939, Антонина Иванова (1893-1972), Кирилл Гвоздик (1895-1981), Оксана Павленко (1896-1991), Мария Трубецкая (1897-1976), Онуфрий Бизюков (1897-1986), Вера Кутинская (1897-1981, Мануил Шехтман (1900-1941), Александр Мизин (1900-1984), Николай Рокицкий (1901-1944), Елена Сахновская (1902-1958), Анна Цымлова, Катя Бородина, Таисия Цымлова, Тамара Бауман и другие. В общей сложности в орбите М.Л.Бойчука вращалось более сорока прямых учеников, а в его солнечную систему входило по две сотни художников разных национальностей.

К месту цитируя своего бывшего наставника, профессора Краковской школы изящных искусств Флориана Цинка, немногословный Бойчук учил не копировать натуру, а подавать зрителю уже синкретические формы. От студентов он требовал избегать лишних деталей, случайных ракурсов, потому что настоящего исследователя интересует не временное, а Вечное, не внешнее, а Глубинное. Потому что только то, что на дне, и есть истинная суть.

Обучая в 1922-1924 гг. старшекурсников новосозданного Киевского института пластических искусств принципам рисования человека с натуры, профессор М.Л.Бойчук давал задание изобразить женщину, чтобы похожа она была не на живую выставленную в классе натурщицу, а напоминала символ, важный для студента.

Простота, схематизация и величие мысли – вот ключевые понятия, которыми определяют произведения украинских монументалистов во главе с Михаилом Бойчуком.

Он был из числа тех учителей, кто реально воспитал национального художника нового типа — с синтетическим мышлением, способным постичь новые эстетические ценности, которому под силу поднять украинское искусство до мирового уровня. Как Михаил Львович гордился, когда в 1922 г. состоялся первый и единственный выпуск его мастерской монументального искусства в Украинской государственной академии искусств. Среди выпускников сияла настоящая звездная плеяда, преданные последователи наставника: Василий Седляр, Иван Падалка, Тимофей Бойчук, Оксана Павленко, Антонина Иванова, Сергей Колос и… настоящая княгиня Мария Трубецкая.

***

Когда в конце 1917 г. галицкий художник вернулся в Киев, дел было невпроворот. О воспитании национальных кадров я уже рассказывал. Но что волновало собственное творчество Михаила Бойчука?

Мысли и дела, мысли и дела.

Почему во все времена именно на личность, а не на школу или течение, обращают внимание? Потому что творческая личность, она — как Божья монада, она, я бы сказал, единица измерения Абсолюта — всегда и везде организовывает Хаос, расчищая путь Красоте и Гармонии. О Михаиле Бойчуке в Левобережной Украине уже слышали, поэтому именно его ждали. Почему? Были вещи, которые только такому таланту можно было поручить.

Простите, он никого не эпатировал, не убеждал в собственной избранности, а лишь проявлял ограненные черты европейского характера. В частности, художник сумел безупречно реставрировать несколько поврежденных картин в частном собрании известного коллекционера, вдовы Варвары Николовны Ханенко (1852-1922), единственной женщины-музеесоздателя. После смерти известного украинского мецената Богдана Ивановича 26 мая 1917 г., согласно воле умершего, уникальное собрание артефактов перешло в собственность жены, а после ее смерти коллекция должна была отойти в собственность Киева – при условии, что город сорганизует общедоступный музей. Поэтому Варваре Николовне заранее необходимо было упорядочить экспонаты. Ей нужен был именно Он.

Еще пример. Сколько не сушили мозги коллеги, но именно художник-монументалист Михаил Бойчук в мае-июне 1919 г. предложил и выполнил с учениками уникальный метод закрепления фресок в крещальне Софийского собора и в вопросах ремонта Храма в течение десятилетия активно сотрудничал с комиссией при архитектурной секции Подотдела по ликвидации имущества религиозных учреждений, а в 1924 г. деликатно открыл фресковые росписи в Успенском соборе Елецкого монастыря в Чернигове, а затем предложил надежный метод консервации. Давали о себе знать годы интереса к искусству периода Проторенессанса (Дученто и Треченто) и искусства раннего Возрождения (Кватроченто), когда подобные шедевры рождались и… оживали.

Меня лично удивляет диапазон творческой натуры этого художника эпохи украинского Возрождения. С одной стороны, в изучении истории искусств он, как уникальный энциклопедист, погрузился до Х века — не просто нырнул и запомнил десяток — другой имен, а выучил школы, освоил приемы, увидел взаимосвязь ремесел, раскрыл профессиональные тайны артизанов (художников-ремесленников) и монахов. С другой стороны, он генерировал самые последние идеи действительно революционного искусства, но по глубине не связанного с большевистским невежеством.

Буквально из воздуха материализовав в декабре 1917 г. самобытную школу украинских монументалистов — в принципе, явление уровня мировой культуры, — с самого начала Михаил Бойчук отрицал саму идею национального искусства, идейную плащаницу украинского хуторянства. Он насмехался над линейными украинофилами, утверждая, что настоящее искусство общечеловеческое. Потому что есть более важные вещи, чем воспевать одну нацию. Собственных последователей он вдохновлял масштабно:

— Ми будуватимемо міста, розмальовуватимемо будинки — ми повинні творити Велике мистецтво. (Ми — в розумінні, як всіх тих, хто разом з нами думає і розуміє, так і хто продовжуватиме традиції — це наш творчий шлях).

Понимаете, на что он замахивался? На роль государства, на величие власти, на монополию Идеи. Одному нечего было и браться, а плеяде монументалистов это казалось под силу. И, друзья, не надо бояться потери индивидуальности, как в собственных произведениях, так и в работах учеников. Тогда Михаил Бойчук выдвинул вообще головокружительную по революционностью идею: если искусство — это совместное народное добро, которое стало достоянием масс, настоящие бойчукисты должны сознательно отказаться от авторства, работая коллективно в жанре монументализма. Это позволит обращаться в коллективно-сознательных произведениях к сакральным истинам искусства.

По крайней мере, подобные шедевры блестяще удавалось создать предшественникам, тем анонимным мастерам, которые оставили нам иконопись и храмы Византии и Киевской Руси.

***

— На практике, — спросит молодой современник, — что бойчукисты сделали и где это можно посмотреть?

В том-то и дело, что практическая деятельность “нео-византинистов” во главе с Михаилом Бойчуком в советский период проявилась в монументальных росписях, реализованных как государственные проекты. Сознательно собственное “Ego” они поставил на службу молодого государства!

Представляете, что-то подобное учудили бы кубисты или футуристы?

Из года в год анонимная группа бойчукистов создавала образцы монументального искусства. До начала сезона 1919 года они расписали культурно-образовательный агитпароплав “Большевик”, который в мае-августе плавал по Днепру.

К тому же в 1919-1920 гг. группа безотказно оформляла агитпоезда и агитпароплавы, которые отправлялись на фронт.

В мае 1919 г. к открытию I Всеукраинского съезда представителей волостных исполкомов празднично они декорировали Киевский оперный театр.

Подобно дружественным муравьям, украсили Луцкие казармы в Киеве (1919), где на четырех этажах трудилось 200 (!!!) привлеченных художников.

Группа оформляла город к празднованию 1 мая 1919 г. По приглашению правительства УСС в феврале 1921 г. было оформлено помещение Харьковского оперного театра, где состоялся V Всеукраинский съезд Советов.

Бойчукисты художественно освежили Кооперативный институт в Киеве (1923 г.), выполнив на заказ двадцать портретов государственных деятелей и служащих в полный рост.

До июля 1923. они частично украсили Всесоюзную сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку, организованную в Москве на Воробьевых горах; Украина принимала участие в 25 отраслевых павильонах, поэтому наши фронтоны фасадов оказались уникальными.

В 1927-1928 гг. было выполнено монументально-декоративное оформление Селянского санатория имени ВУЦИК на Хаджибеевскому лимане в Одессе; 600 квадратных метров фресок в вестибюле и клубном зале состояли из гигантских тематических панно, портретов и орнаментального оформления.

И везде в творческую практику внедрялись новые революционно-возвышенные темы, свежие образы-символы, визуально развернутые идеи. Масштабы впечатляли!

Самыми грандиозными оказались в 1933-1935 гг. монументальные росписи Червонозаводского оперного театра в Харькове, выполненные в триумфальных формах сталинского “неоклассицизма”. Трижды авторы вынужденно переписывали композиционные замыслы согласно новых указаний украинских руководителей: Станислава Косиора, Павла Постышева, Владимира Затонского, пока в интерьере не появились портреты вождей — Ленина, Сталина, Постышева, возвышенные над счастливым радостным юрбищем, абсолютно лишенным национальных черт народных масс.

Александр Рудяченко

Первое фото: photo-lviv.in.ua

(Окончание следует)