Зима прошла, словно ее и не было. Ни устойчивого снега, ни густых снегопадов, ни кусающих морозов, ни инистых рисунков на окнах. Мягкая, как поздняя осень, и пасмурная, как наши будни. Но и в такой зиме, оказывается, можно увидеть свою прелесть и даже романтику, когда реальность на миг соединяется с необычным и таинственным, срывая покров с привычного бытия.

Зимними фотосюрпризами решил поделился с читателями давно известный им фотограф и путешественник Сергей Протальник.

Коленопреклоненный триптих

— Как-то с небольшой группой друзей-единомышленников мы вышли на берег Днепра с фотоаппаратами, — вспоминает он. — Съемка получилась интересной. Это не высокохудожественное зазеркалье искусства, а обычная зеркальность – отображение жизни, как она есть. Зазеркалья нам и в музыке с избытком хватает, и поэтому нацеленность на жизненную простоту закономерна, если рядом с тобой бетховенское O care selve, o cara/Felice libertа! (канцонетта с одноголосным хором «О дорогие рощи, о бесценная вольность», написанная на слова Петра Метастазио), и самая настоящая, по рождению и своей натуре, графиня, осеняющая возвышенным.

Зиме все возрасты покорны…

Ольга Матяш, преподаватель фортепьяно в детской музыкальной школе №5 (АНД-район), по отцу является потомственной венгерской дворянкой.
— Рядом с ней прозы недостаточно, нужна поэзия! На мусорной куче случайно я нашел сборник стихов Николая Палагуты, — с горечью рассказывает Сергей о чудесной находке, и его возмущение понятно: ведь не для того поэты пишут стихи, чтобы их потом выбрасывали на свалки, — и его, Палагуты, вирши оказались созвучными нашему общению на той фотосъемке, где явь несравненно выше изображенных, искусственно созданных Джоконд и дам с горностаем, образы которых в живой пульсирующей жизни на берегу Днепра выявились просто ненужными. А что получилось в зеркальном отображении этого мига – судить другим.
В воображении Протальника возникло еще одно сравнение. «Лунную сонату» Бетховен подписал посвящением любимой женщине, которой он давал уроки игры, но которая предпочла ему графа, — Аlla damigella contessa Giullietta Guicciardri, что в переводе значит «Графине Джульетте Гвичарди». Аналогичным высоким слогом Сергею в канун 8 марта захотелось обратиться и к местной графине: Аlla damigella contessa Olga Matyash.
Чем, скажите, не романтика?

Особенности обуховского подледного лова

— Эту историю мне рассказал мой зять, родом из Обуховки. Рыбак, с которым она приключилась, живет недалеко от их дома, и всё случившееся с ним – правда, — предваряет описание Сергей.

В этой быличке – и курьез, повышающий настроение, и легкая дымка таинственности.

На рыбалке с Василием произошел странный курьез

— Рыболов Василий Заверуха (имя и фамилия изменены) — весельчак и балагур, добытчик судака, самой вкусной рыбы, требующей специфического способа ловли, — рассказывает Протальник. — Нужно на замерзшем водоеме насверлить лунок на большом расстоянии друг от друга и подкарауливать эту рыбу, которая постоянно передвигается. Поэтому должен передвигаться и сам рыбак. Правда, есть одна особенность такой зимней рыбалки, присущая только нашей местности, которой уж точно нет, например, на тропической Амазонке. Надо постоянно греться, потому что морозы порой достигают приличной отметки. И пока добытчик ходит от одной лунки к другой в поисках кочующей рыбы, он так «насогревается» давно проверенным способом (подробности опустим), что временно беспризорный рыбацкий ящик, постепенно наполняющийся уловом, становится еще беспризорнее.
Но все когда-то кончается. И вот идет Василий после ловли, усталый, полтора километра до дома по льду, в одежде, которой хватило бы одеть двух Дедов Морозов, да еще неся на себе ящик с уловом. Такая рыбалка с частично утраченным над собой контролем от частого «согревания» периодично повторяется. Василий и сам любитель розыгрышей, но когда дома он извлекает вместе с уловом солидный довесок — подложенный ему кем-то в рыбацкий ящик увесистый кирпич, то уже на полном серьезе обещает разобраться с неизвестным шутником (хотя кроме него, никого на льду не было, и кто мог подложить ему кирпич, составляло загадку).
— Сдается, в наших краях этот неизвестный — мороз, с которым местные рыбаки, в отличие от амазонских, давно и успешно борются, — предполагает фотограф.
Возможно, именно он и подшутил с подвыпившим рыболовом. Хотя откуда в его зимнем арсенале кирпич? Так что загадка осталась.

Лед зимы и сердца пламень…

Наш город, конечно, интересен в любое время года. Так, вид на жилмассив Солнечный с северной оконечности Монастырского острова в зимнюю пору, если включить воображение, кажется немного футурологическим: черные силуэты заброшенных башен города будущего на фоне наступающего на него ледника во время очередного ледникового периода, который можно понимать и в реальном планетарном плане, и в духовном. Почти то же увиделось и Сергею Протальнику, который не удержался от совета-призыва:

Вид на жилмассив Солнечный с северной оконечности Монастырского острова

— Зимой, когда холод пробирает, все равно с теплотой думаешь о его улицах, домах, где родной взгляд может согреть душу. И пусть вьюги кружат над нами, морозы берут в свои оковы — что они сделают, если мы сами не будем разобщены в своем отчуждении друг от друга? Вам нужна ледяная пустыня холодных, расчетливых отношений между собой? Нет? Тогда давайте сделаем первый шаг к ближнему, тепло, искренне улыбнемся ему, глянем в глаза. А слепая стихия пусть громоздит свои ледяные горы. Но творения дикой природы бывают красивы, а красота возвышает душу. Приходите этой зимой на Монастырский остров приобщиться к красотам нашего города, и непременно — со своими близкими. Не пожалеете.

Лодка
Оледенелый берег Шевского острова. Конец декабря. У края воды – одинокая надувная лодка. Та самая, на которой Сергей Протальник перевернулся в штормящем Днепре 11 июля 1998 года (см. номер от 2 августа 2017 г.). Сколько же пришлось на ней зимой поплавать с фотоаппаратом! Вот и сейчас.

На Шевском острове зимой необычайно красиво

— Сошел на воду возле Дворца пионеров и сразу поплыл на Шевский остров мимо редких ледяных полей. Лёд с реки весь сошел, но по берегам еще держится, и в заливах довольно крепок. На Шевском берега все в сплошном льду. За островом – тоже всюду лёд. Сначала поснимал его на слайды (погода была пасмурной), затем осторожно вытащил лодку на лёд возле берега и сам побродил немного по острову. Температура была пять градусов по Цельсию. Начал редкими хлопьями срываться снег.
Сразу возникла мысль: «…не магазинно-эльдорадовскими чудесами телерешета, а холодным простором берегов и островов, а порой и непогодой, встретит зимний Днепр каждого, живущего привлекательностью любой поры года. И не потому ли на заснеженном Шевском острове слышится запись-призыв композитора Скрябина: «К жизни. К жизни, люди, звери, цветы и камни!». И сразу же на алмазно-оледенелой береговой пустоши оживет своими гранями ничем не примечательный камень, и еще много интересного заметишь. А еще здесь на Днепре и его островах сильнее чувствуешь радость наступающей весны, чем в самых теплых странах».
Как писал поэт (все тот же Н. Палагута),
А в мире синем и красивом
Опять раскрошит старый лёд
Весны загадочная сила.
— Впрочем, долго на острове я не был – минут двадцать – и сразу назад, — записал в своем дневнике фотограф. — Причалил на наш залив и там вышел на берег. Только собрал лодку, как повалил снег. Но он был мне уже не страшен. Поездка получилась удачная. Ночью ударил небольшой мороз. А я решил, что обязательно при плюсовой температуре буду выезжать на натурные съемки. Ничего лучше таких поездок нет.

Окончание следует

Любовь РОМАНЧУК

Метки: зима