1. Перед 1937 годом в армии всё было хорошо

Красная армия делала большие успехи в боевой подготовке, но изначальный уровень всё равно был крайне низок. Подготовка осложнялась бедностью как самой Красной армии, так и ССС в целом: не хватало казарм, полигонов, даже сапог и еды.

Офицеры ( командиры, как их тогда называли) могли жить в буквально разваливающихся зданиях, а красноармейцы — в землянках. К тому же нормой долгое время было привлечение бойцов и командиров для помощи в промышленности и сельском хозяйстве.

Не помогал и крайне низкий культурный уровень офицеров ( командиров) и солдат ( красноармейцев). Людям, которые не всегда могли уверенно читать, приходилось осваивать мудрёную по тем временам технику: артиллерийские орудия, пулемёты, радиостанции, не говоря уж о танках.

Да что там грамотность, когда изрядное число призывников с окраин Союза просто не знали русского языка!

Поэтому, хотя Красная армия в 1936 году представляла несравнимо более значительную силу, чем в каком-нибудь 1926-м, на учениях происходили трагикомические ситуации. Например, в ходе учений танки Т-26 и Т-28 с пехотой атаковали укреплённый район. В отчёте указано: « Танки Т-28 перешли реку, но увидев необнаруженные разведкой надолбы и танковые ловушки, свернули влево, попали в грязь. Освободиться смогли только буксировкой одного из танков Т-28 после 15 минут безнадёжных усилий. В действительности они были бы уничтожены.Т-26, подойдя к речке и не рискнув идти на ямы и надолбы, пытались форсировать её в другом, заранее неразведанном месте, застряли и через речку перешли только « условно» по мосту». Рота из поддерживающей их пехоты, « атакуя под прикрытием дымов, частью сбилась в кучу и была уничтожена пулемётным огнём, частью же переправившись через речку, попала на неразведанные проволочные заграждения, неумело преодолевала их и была бы в действительности уничтожена». ( Орфография и пунктуация оригинала сохранены. — Прим. ред.)

Всё это происходило в Белорусском военном округе, который по праву считался одним из лучших в армии.

Бедой оставались и разведка, которая почти везде была отвратительной, — бдительность на учениях оставляла желать лучшего. Например, в ходе того же учения предполагавшийся бой за предполье укрепрайона был сорван, поскольку обороняющихся утром захватили врасплох из-за отсутствия охраны.

Очень редко удавалось достигнуть хотя бы на учениях сносного взаимодействия между разными родами войск, особенно много было проблем из-за взаимодействия с авиацией.

Не всегда удавались и стрельбы. В 1936 году всё тот же Белорусский округ провалил их — вероятно, из-за подготовки к Большим манёврам. Средний уровень боевой подготовки в других округах был ещё ниже.

2. Репрессии начались в 1937 году

Говоря о репрессиях в Красной армии, обычно вспоминают « дело Тухачевского», которое начало разворачиваться весной 1937 года. Но это были не первые аресты по подозрению в политических преступлениях в Красной армии.

Сама революция породила ситуацию, когда генералитет считался ненадёжным. И к этому были основания. Многие бывшие ( так как личные звания в Красной Армии были отменены) генералы либо бежали к белым, либо работали в подпольных организациях. Например, бежал к белым генерал Стогов, начальник Всероглавштаба.

Подозревался в предательстве и был арестован ( правда, вскоре отпущен) и главнокомандующий Красной Армией бывший полковник Вацетис.

Достоверно известно о нескольких подпольных организациях, работавших в красных штабах. Бывший генерал Носович не только вёл подпольную работу в Царицыне, прямо под носом у Сталина, но и бежал к белым. Правда, бежал он как раз из-за боязни провала и противодействия будущего « Хозяина» его вредительским действиям. Для историков этот эпизод особенно интересен не только из-за участия в нём одного из организаторов будущих репрессий, но и потому, что Носович оставил подробные воспоминания.

Некоторые из арестованных генералов были выпущены. Некоторые, как Клембовский, умерли в тюрьме. Некоторые, подобно Рузскому, были казнены.

С красными командирами всё было непросто. С одной стороны, они считались классово близкими. С другой — непокорные батьки-атаманы были для руководства армии постоянным источником головной боли. Они были причиной постоянных мятежей — как, например, Григорьев. Бунтовала даже одна из бригад знаменитой дивизии Чапаева. Хватало и просто случаев неподчинения или нежелания расставаться с любимым командиром, которого переводят в другое место.

Многие из красных командиров поплатились жизнью за реальные или мнимые грехи. Можно вспомнить таких командиров, как Думенко, Миронов, уже упомянутый Григорьев. С окончанием Гражданской войны частота репрессий уменьшилась, но полностью аресты по политическим обвинениям не прекращались. В двадцатые годы их, как правило, опасаться приходилось « бывшим». Например, по довольно сомнительным обвинениям в 1929 году был расстрелян бывший начальник артиллерийского управления Вадим Михайлов. Но, опять же, до 1930 года это не было массовым явлением.

Всё изменилось с так называемым делом « Весна». Тогда под удар попали многие « золотопогонники», обвинённые в контрреволюционной деятельности. Хотя встречающиеся в литературе заявления о многих тысячах репрессированных далеки от реальности, на этот раз довольно большой урон был нанесён профессорско-преподавательскому составу, в значительной мере укомплектованному « бывшими». Арестовывались историограф Гражданской войны Какурин, бывший генштабист Троицкий. Из-за дружбы с ними под подозрения попал Тухачевский, но был оправдан. При этом сам он не преминул свести счёты с своим оппонентом — экс-генералом Свечиным, который отправился в заключение. Был расстрелян бывший начальник Тухачевского на Восточном фронте Ольдерогге. Приговорён к расстрелу, заменённому десятилетним заключением, видный теоретик Снесарев — ещё один участник боёв под Царицыном с красной стороны. Несмотря на увеличение размаха репрессий, пока они касались почти исключительно « старорежимных».

Первым « пролетарским полководцем», попавшим под арест после Гражданской, стал Гая Гай. Его сгубила острая критика Семёна Михайловича Будённого. Арестованный Гай умудрился сбежать, выпрыгнув из поезда и уйдя от конвоя. Искали его сотни сотрудников НКВД, а поймать удалось лишь через несколько дней, после чего Гай отправился в тюрьму. Расстрелян он был только в 1937, по новому обвинению.

Но до 1937-го число арестованных оставалось не очень высоким. Маховик начал раскручиваться весной этого года.

3. Все репрессированные были бездарями

Часто говорят, что расстрелянные — Тухачевский, Блюхер, Егоров и прочие — были просто бездарностями и не представляли никакой ценности для армии. Давайте посмотрим на фото Парада победы 1945 года. Слева — маршал Рокоссовский, который командовал войсками; заслуги — выше некуда.

А если б Рокоссовского не только арестовали в 1937, но и расстреляли? Сейчас тоже был бы « бездарем»?

А Москву у Волоколамска кто бы тогда защищал?

Жукова знают все — с Халхин-Гола. А кто знает Григория Штерна, который на Халхин-Голе был начальником Жукова?

Но как они достигли тех вершин, на которых оказались перед 1937 годом? Тухачевский не выделялся по званию или образованию среди офицеров, поступивших на службу в Красную армию. Трамплином для его карьеры стали бои против Каппеля на Восточном фронте. Уже в 1918 году он заставил даже противников уважать себя: « Впоследствии полковник Каппель рассказывал белому генералу Петрову, впоследствии — эмигранту, что во время симбирских боёв он впервые почувствовал перед собой хотя ещё и слабо организованную силу, но все же такую, которая выполняла директивы командования» ( из книги « Каппель и каппелевцы, изд-во « Посев», 2007).

На Дон Тухачевский уехал с рекомендацией И. В. Сталина — как « покоритель Сибири». Прошло несколько месяцев — и Белая армия на Дону была разбита и бежала в Крым, теряя многие тысячи пленными.

Даже относительно неудачная польская кампания закончилась всё-таки западнее Березины, возле которой пролегал фронт на момент прибытия туда Тухачевского.

Также проявили себя в Гражданской и другие репрессированные — например, Ковтюх. Про дивизию маршала Блюхера белые писали, что она выделялась дисциплиной и организованностью, не отступала даже при обходе фланга и в целом показывала высокую боеспособность. Тот же Блюхер успел стать военным министром Дальневосточной республики, очень неплохо показал себя и в гражданской войне в Китае, и при конфликте на КВЖД.

Под нож репрессий попали и многие старорежимные специалисты. Например, Егоров, Вацетис, Свечин, Свешников, Раттэль, Сергеев и многие другие. Уже после смерти был объявлен врагом народа главнокомандующий Красной армией Каменев.

Все они доказали свою преданность ещё во время Гражданской войны и обладали опытом Первой мировой. Многие были видными военными теоретиками, и верность их прогнозов подтвердила последующая история.

4. Все репрессированные были гениями

В 60-е и 80-е годы о попавших в руки НКВД было принято писать только восторженно. Но восторженность редко сопутствует объективности — далеко не все отзывы о репрессированных были комплиментарны. Так, Конев критиковал Якира, считая его неспособным командовать фронтом ( впрочем, противостояние Якира и начальника Конева Уборевича было достаточно жарким, и отзыв может быть субъективным). Блюхера называли отсталым ещё в 30-е годы сами репрессированные. Августа Корка сняли с командования Московским военным округом после серии скандальных провалов на учениях.

Маршал Егоров также довольно критически воспринимался именно в среде репрессированных. И Уборевич, и Тухачевский активно критиковали его по вопросам армейского строительства и военного планирования. Критика эта в основе имела сильно завышенные данные о численности войск противника: получалось, что количество войск недостаточно, а планы — нереалистичны. Но нереалистичными они были по иной причине — из-за совершенно неверного определения политической обстановки и сил противника.

Например, в 1932 году Уборевич выпрашивал усиление войск его округа из-за опасности войны с Польшей — притом, что в тот год Европе, охваченной тяжёлым финансовым кризисом, было не до дорогостоящих авантюр ( да и войск для них банально не имелось). Число самолётов в Германии на 1936 год было завышено в несколько раз. Количество дивизий — не менее чем вдвое. Да и сам Уборевич признавал, что агентура в Польше разгромлена и точных данных не имеется.

Всё это говорит о крайне слабой работе разведки.

Если мы откроем труды наиболее известного из расстрелянных — Тухачевского, — то наряду с разумными идеями найдём и немало весьма сомнительных. Например, он выводил грядущее торжество линейной тактики из оснащения пехоты автоматическими винтовками. Его планы расширения Красной армии тоже оказались излишне оптимистичными, почти нереализуемым было и предложение производить танки на тракторных заводах. И тем более неудачной стала идея переделки самих тракторов в танки!

Конечно, это не значит, что все репрессированные были неграмотными фантазёрами, но насколько неверно очернять попавших в « ежовые рукавицы», настолько же неверно и идеализировать их.

5. Расстреляли 40 тысяч командиров

Тут как в известном анекдоте: не « Волгу», а пять рублей; и не в лотерею, а в преферанс; и не выиграл, а проиграл. Цифра 40 тысяч происходит из суммирования уволенных из Красной армии и Красного флота в 1937–1938 годах. Но причины увольнения были разными.

Могли уволить и по старости, и за пьянство, и за уголовные преступления.

Сколько именно уволили по политическим причинам — вопрос сложный.

Во-первых, не всегда можно вычленить, кто по какой причине был уволен. Например, известен случай, когда одного дирижёра военного оркестра уволили одновременно из-за преклонного возраста, службы в Белой армии и связи с родственниками за границей.

Во-вторых, не всегда ясно, как учитывались в статистике люди, которые были сначала уволены из армии, а потом в неё вернулись.

В-третьих, вызывает вопросы и точность статистики, поскольку часть арестованных могла быть не включена в неё, а другая, наоборот, добавлена по ошибке. Имелись случаи, когда приказ об увольнении так и не реализовывался на практике.

В общем, слухи о порядке в сталинскую эпоху сильно преувеличены.

Кроме того, как мы уже сказали, значительное число уволенных вернулось в армию. Как правило, это были относительно невысокоранговые командиры, но в качестве исключения можно вспомнить будущего героя боёв на Днепре в 1941 году Петровского ( по-видимому, его не арестовали, а только уволили из армии, что ещё больше усложняет подсчёты).

Помимо этого, реально арестованные были частично освобождены и влились в армию. Наиболее яркий пример — Рокоссовский. Но он был не один. Кущева, бывшего начальника штаба у Жукова на Халхин-Голе, в 1939 году объявили японским шпионом. Он сидел до 1943 года, а уже в 1945-м, будучи начальником штаба 5-й Ударной армии, брал Берлин и получил звезду Героя Советского Союза.

Так сколько же всего пострадало? Увы, каждый исследователь даёт свои цифры.

По оценке известного историка Сувенирова, по политическим мотивам уволили в 1937–1939 годах примерно 33 тысячи командиров, а по оценке историка Гуляева, в 1940 году — порядка ста. В 1939 году явно арестов было не очень много, и они не могли радикально повлиять на статистику. В 1941-м арестовали немногих — хотя можно вспомнить таких генералов, как Штерн, Локтионов, Рычагов, Птухин, Проскуров, Смушкевич… Тем не менее, вряд ли все годы, кроме 1937-1938-го дадут крупный вклад в общее число уволенных.

С общим количеством арестованных дело совсем сложно. По данным записки Щаденко, с 1 марта 1937-го по 1 марта 1938-го арестовали и осудили 5329 чел.

Но неясно, как именно составили эту записку: вошли ли сюда те, кого арестовали уже после увольнения из армии?

Самый тяжёлый удар пришёлся на высший командный состав, от комбрига и выше. Эта группа являлась элитой Красной армии, заменить относительно небольшое количество репрессированных там было особенно сложно, а их процент оказался наиболее велик.

Много это или мало? Вот что сказали пленум ЦК ВКП ( б) и лично товарищ Сталин: « Исключить из партии тысячи и десятки тысяч они считают пустяковым делом, утешая себя тем, что партия у нас большая, и десятки тысяч исключённых не могут что-либо изменить в положении партии. Но так могут подходить к членам партии лишь люди, по сути дела глубоко антипартийные… Для рядовых членов партии пребывание в партии или исключение из партии — вопрос жизни и смерти».

Причём исключённый из партии в теории ещё мог плодотворно работать на благо страны. А вот выброшенный из армии уже не мог трудиться по наиболее важной « специальности».

6. Репрессии не оказали отрицательного влияния на Красную армию

Данной точки зрения придерживаются некоторые серьёзные историки — например, Гуляев.

В обоснование этого приводят соображение, что, во-первых, и в 1936 году было всё плохо; во-вторых, процент арестованных командиров невелик относительно общей численности « офицерского» корпуса; а в-третьих, некомплект вызвали не только репрессии, но и расширение армии.

Но подготовленных кадров не хватало даже на армию 1936 года. Армейское расширение лишь усилило проблему, а выбивание имеющегося командного состава отнюдь не помогало найти решение. Репрессии вырывали клочья из « тришкиного кафтана». Кроме того, процент арестованных кажется небольшим, пока мы смотрим на общую численность армии. Но подготовка отдельно взятого младшего лейтенанта несколько проще и быстрее, нежели подготовка комдива или тем более маршала.

А вот высший комсостав был выкошен страшным образом. Современным генеральским званиям соответствовали тогда звания от комбрига и выше ( их ввели в 1935 году). Количество получивших такие звания и количество репрессированных выглядит следующим образом ( взято из книги известного историка Сувенирова):

Всего состояло на службе в РККА в 1936 году: пять маршалов, 15 командармов 1-го и 2-го ранга, четыре флагмана флота 1-го и 2-го ранга, 62 комкора, шесть флагманов 1-го ранга, 201 комдив, 474 комбрига; в целом по высшему комсоставу РККА — 767 человек.

Расстреляли: двух маршалов, 19 командармов 1-го и 2-го ранга, пять флагмана флота 1-го и 2-го ранга, 58 комкоров, пять флагманов 1-го ранга, 122 комдива, 201 комбрига; в целом по высшему комсоставу РККА — 412 человек.

Умерли под стражей : один маршал, четыре комкора, девять комдивов, 15 комбригов; в целом по высшему комсоставу РККА — 29 человек.

Покончили с собой: два комкора ( здесь посчитан покончившим жизнь самоубийством Горячев, что, судя по всему, неверно: он умер своей смертью. — Прим. авт.) , один комбриг; в целом по высшему комсоставу РККА — три человека.

Вернулись из тюрьмы живыми: один командарм, пять комкоров, один флагман 1-го ранга, 22 комдива, 30 комбригов; в целом по высшему комсоставу РККА — 59 человек.

Общее количество жертв: три маршала, 20 командармов 1-го и 2-го ранга, пять флагманов флота 1-го и 2-го ранга, 69 комкоров, шесть флагманов 1-го ранга, 153 комдива, 247 комбригов; в целом по высшему комсоставу РККА — 503 человека.

Процент истребления по отношению к численному составу 1936 года: маршалы — 60,0%, командармы 1-го и 2-го ранга — 133,0%, флагманы флота 1-го и 2-го ранга — 125,0%, комкоры — 112,6%, флагманы 1-го ранга — 100,0%, комдивы — 76,05%, комбриги — 52,1%; в целом высший комсостав РККА — 65,6%.

Проценты более ста фигурируют в связи с тем, что происходили и повышения в звании: только что получившие повышение тоже попадали под каток репрессий.

В результате армию в 1941 году возглавили люди, зачастую очень талантливые, но выдвинувшиеся слишком внезапно. Кому-то повезло успеть научиться воевать — как Жукову или Коневу. Кому-то, как Павлову и Кирпоносу, не повезло. Поэтому Ставке в войну нередко приходилось контролировать операции в « ручном режиме», до мелочей.

По этой причине в 1942 году товарищ Сталин сказал: « Нет у нас в резерве Гинденбургов», после чего генералов перестали расстреливать даже за крупные поражения. Вместо этого их начали спасать любой ценой, вывозя на самолётах и подводных лодках.

7. Главная причина поражений 1941 года — репрессии

Легко списать все беды на одну причину. Проблема в том, что репрессиями сложности не ограничивались.

Большинство бед Красной армии восходят ещё к армии старого режима. Тут и низкая грамотность личного состава, и уровень взаимодействия с артиллерией на уровне « спасибо, что не стреляют по нашим войскам», и разведка скорбного качества.

Репрессии никак не повлияли на ужасающую бедность страны и армии.

Вынужденное расширение лишь увеличило недостаток в полигонах, стрельбищах, боеприпасах, казармах, боксах, аэродромах, ремонтных мастерских и ещё тысячах мелочей, без которых боевая подготовка превращается в профанацию. Точно так же даже без репрессий пришлось бы где-то изыскивать новых командиров для новых соединений.

Никуда не делись и проблемы с матчастью — отсталость в авиации, трудности с производством боеприпасов и тягачей в артиллерии, катастрофическое отставание во всём, что связано с высокими технологиями — от шифрования до отсутствия подкалиберных бронебойных снарядов.

Наконец, руководство ССС в 1941 году явно следовало в русле теории не репрессированного Шапошникова о начале войны, которая, мол, « невозможно без дипломатических препирательств». Но эта точка зрения, изложенная в третьем томе « Мозга армии», безнадёжно устарела в реалиях начала 40‑х.

8. Заговор был

Многие до сих пор уверены в существовании заговора. Проблема в том, что с доказательствами всё плохо. Очень плохо.

Как уже говорилось, по имеющимся сведениям, кроме показаний одних арестованных на других никаких доказательств в 1937-м просто не имелось. Да и сам Сталин летом 1937 года упоминал « ядро военно-политического заговора в СССР, состоящее из десяти патентованных шпиков и трёх патентованных подстрекателей шпионов» — и не более.

Пройдёт один-два года, и многих из работавших в 37-м по всей стране деятелей органов безопасности самих осудят за « липование» — фальсификацию протоколов, избиения арестованных и так далее. А вот дела расстрелянных не пересмотрят.

Если бы Тухачевский и прочие были немецкими, японскими, польскими, латышскими шпионами, то это было бы отражено в документах, которые в значительной мере достались ССС с занятием территории этих государств. Но из трофейных бумаг не удалось узнать ничего.

Казалось бы, вербовка маршала или « просто генерала» — выдающийся успех разведки. Но ни немцы, ни иные мемуаристы ничего об этих успехах не говорят, хотя готовы приврать насчёт успехов собственной работы в других случаях.

Скажем, в 1937 году кого-то арестовывают за подготовку покушения, например, на Блюхера — а уже в 1938-м арестовывают самого Блюхера.

Как же тогда велось следствие? Или одни шпионы покушались на других?

« Шпионами» и « вредителями» оказались практически все высшие командиры Красной армии. Остаётся лишь удивляться: как же такой заговор не завершился даже попыткой переворота?

Кроме того, встречается мнение, что это немцы « подставили» Тухачевского и Ко. Идёт она из довольно сомнительных мемуаров Шелленберга. Якобы через чехословацкого политика Бенеша были вброшены поддельные документы, из которых следовало, что Тухачевский готовит заговор с немецкими генералами. Однако эти доказательства не всплыли ни на процессе над Тухачевским, ни во время совещания Военного совета при наркоме обороны. А ведь всех его участников под роспись знакомили с показаниями обвиняемых! Почему тогда не познакомили с куда более убедительными документами?

9. Плохо, что мало расстреляли

Иногда приходится слышать, что примеры Власова, Жиленкова и прочих предателей доказывают: мало стреляли, надо стрелять больше.

Проблема в том, что положительная корреляция расстрелянных с лояльностью оставшихся, мягко говоря, не очевидна.

Предательство нельзя простить, но необходимо объяснить немалое количество генералов, пошедших на сотрудничество с самым ужасным из существовавших режимов. Частично это произошло из-за отношения к советским пленным в целом. Но не только в этом дело. Из протоколов допросов попавших в плен военачальников, даже не ставших предателями, можно понять, что к репрессиям они относились негативно.

Если уж репрессировали такое количество соратников — где гарантия, что тебя не заберут завтра?

И какое будет отношение к стране, которая сама расстреливает своих военачальников?

Кроме того, безжалостность к тем, кто служил верой и правдой, ставила ещё один вопрос: как отнесутся к вернувшемуся из плена генералу? Например, неизвестно ещё, стал ли бы предателем Власов, если бы не репрессии. Ведь в 1941 году он вышел из окружения, хотя имел полную возможность сдаться. Почему же, попав в плен, он пошёл на сотрудничество с гитлеровцами? Сам Власов на судебном процессе не скрывал, что лишь спасал свою шкуру.

Массовые расстрелы порождают страх и множество обиженных. У расстрелянного остаются семья, друзья, сослуживцы. Если они не уверены в том, что их близкий виноват, то как такие репрессии влияют на отношение к стране?

10. « А вот во Франции, Англии и США не было репрессий — а поражения были»

Да, репрессий в этих странах не было — а поражения были. Однако Британия уже летом-осенью 1940 года выиграла битву имени себя — и тем кардинально изменила ход Второй мировой войны, да и вообще судьбы мира. О захвате Англии немцы могли только мечтать. Дальше — неприступная Мальта.

США тоже оправились довольно быстро — и внедряли тактические новинки тоже быстро.

А вот Франции не повезло — Париж в эпоху манёвренных войн при хорошей дорожной сети оказался слишком близко к границе. Представим Москву на месте Минска?

Тем более мы не знаем, как сложилась бы Вторая мировая, если бы Франция, США или Великобритания расстреливали своих офицеров.

С другой стороны, в реальности Великобритании и США точно пригодились опытные кадры. Их самые знаменитые военачальники — Эйзенхауэр, Паттон, Макартур, Маршалл, Арнольд, Монтгомери, Александер, Окинлек и другие — все воевали офицерами ещё в Первую мировую, как и Де Голль.

Войны с участием ССС до Великой Отечественной крайне специфичны — и обычно в них воевали специально отобранные люди, причём в малом числе. Опыт сравнительно массовых сражений — после 1937 года: бои на Хасане, Халхин-Голе и в Финской войне. И опыт этот весьма печален — особенно бои на Хасане, где плохо было практически всё, кроме боевого духа.

Справедливости ради отметим, что Брест от Москвы находится не сильно дальше, чем Ла-Манш от Седана. К тому же меньшая длина фронта на Западе серьёзно упрощала оборону для французов, да и мощная дорожная сеть способствовала манёвру, который мог бы помочь парировать начальный немецкий успех… но нет. В сущности, рассуждения насчёт того, что репрессий не было, а поражения были, ничего не доказывают — мы просто не знаем, как бы сложилась ситуация, если бы французы начали расстреливать своих генералов.

Ценную информацию можно было бы получить, если бы Красная армия участвовала в каком-нибудь масштабном конфликте перед 1937 годом и после него.

Относительно крупные бои имелись — в 1929-м против китайцев. Но РККА 1929-го отличалась от РККА 1937-го едва ли не больше, чем последняя — от РККА 1945-го. Перед 1937 годом были бои в Испании и Китае, но туда посылали далеко не всех, а лишь специально отобранных людей. Так что судить об РККА в целом по этим сражениям стоит очень осторожно.

Так что нет никаких данных, которые бы говорили, что французам, британцам или американцам помогли бы массовые репрессии. Как, впрочем, и РККА.

Другое дело, что проблемы Красной армии не исчерпывались одними лишь репрессиями…