Это у меня-то -«изнутри»? Я выросла в семье художников мама была именно иллюстратором, иллюстрировала журналы и книги. Полный дом материалов для рисования и рукоделий, огромная библиотека книг по искусству. И куча людей, которые у нас дома с горящими глазами рисовали, клеили, красили, что-то пробовали. И мне все давали попробовать, с самых ранних лет. Папа доверял мне и резаки для линогравюры, и выжигалку, и шелкографию и офортный станок.
А бабушка писала, и постоянно вовлекала меня в работу с текстами. Когда она брала меня в путешествия, велела писать домой письма, причем не на два абзаца, а длинно. Рассказывала, как раньше было принято, что если кто-то в семье путешествует или набирается какого-то опыта в далеком месте, такие люди слали письма домой, и их зачитывали всей семьей. И мне постоянно ставилась задача — написать так интересно, чтобы интересно было зачитывать всей семьей. Если вдруг у меня возникал порыв что-то написать, бабушка проявляла живой интерес, заставляла меня доработать свое произведение до какого-то более законченного состояния. Потом слала в газеты, про которые знала, что там публикуют присланное творчество юных читателей. Когда публиковали — вырезала из газеты, и подклеивала в мою папку с публикациями.
А мама все время шила какие-то очень красивые вещи. Я недавно болтала со своей сестренкой, и она вспомнила, как моя мама сшила ей юбку, как у принцессы — 30 лет прошло, а дети не могут забыть красоты, которые моя мама нам шила. А я все время сидела рядом с машинкой (ждала, когда наконец будет готово очередное творение, и я смогу его надеть), и таким образом заучила весь процесс сшивания всех вещей. А раскладывать по полочкам информацию и анализировать свой опыт я научилась и полюбила, потому что постоянно приходил в гости брат моего отца, и я проводила много времени с его детьми. И они были такими — аналитиками, математиками. И я очень любила своего двоюродного брата, мы ровесники, но он всегда разбирался в тех самых вещах, которые мне трудно давались. И он часами мне терпеливо объяснял и рассказывал. Как собирать и анализировать факты, как делать из собранного выводы, которые имеют отношения к реальности. Как вся эта собранная информация, когда ее накапливается некоторое количество, предстает перед человеком, в виде цельной картины. И это уже не просто куча записей и фактов, а прямо красивая такая картина, что было, что стало, и что из этого следует. Я слушала, как он все вот это рассказывал, так яростно и самозабвенно, и начала тоже понимать красоту всех этих вещей, и по-своему полюбила. Я потом схватилась за более простые модели, вроде того, что Любищев делал. Но вынесла из детства вот это чувство — что ориентируешься в собственных делах, и это прибавляет ощущения контроля над ситуацией. Просто от того, что больше знаешь и помнишь, что было, что стало, чего это стоило. Как-то правильнее видишь и оцениваешь любое происходящее.
В общем, все, на что я сейчас живу, кто-то мне показывал с детства. Причем каждый показывал свое — с горящими глазами, увлеченный своим делом. Каждый это свое дело очень любил, и знал как показать от него самое вкусное. И знал, как радоваться успехам, и мне показал.
И на них это все тоже не с неба попадало. Моя бабушка была тем человеком, который мог один раз объяснить какое-то правило русского языка, так, что никогда больше не ошибешься, и не засомневаешься. Ее отец был директором гимназии, и он преподавал русский язык, и очень это дело любил. Он периодически устраивал диктанты для преподавателей, и собирал их так, чтобы даже профессионал на каждой строчке 10 раз сомневался, как там правильно. В русской грамматике миллион подлых и коварных исключений. И писать бабушка научилась от отца. И рукодельничать — от мамы. А на папиной стороне были дед-фотограф и дядя-кинорежиссер. И мой папа с ранних лет мог во сне рассказать всю «химию» — как проявлять фотографии, и даже — как заготавливать пластины для старых фотокамер. И его дед в свое время пытался сам организовать народный театр, и делал потрясающие коллажи.
А мама, вроде как, выросла в райцентре, и там все были далеки от искусства. Но ее отец был гончаром, и все время лепил и красиво расписывал свою посуду. А еще мама в какой-то момент заболела шитьем кукол, потому что кто-то из родственников показал ей сшитую куклу, у которой были взрослые и красивые пропорции. И мама поняла, что, научись она это делать, могла бы заиметь любых кукол, о которых ей всю жизнь мечталось. И она там в детстве потом целые миры выстраивала вокруг этих кукол. Понятно, что у нее была какая-то особенность психики, благодаря которой именно это в ней отозвалось. Но даже там, в дремучем райцентре, ее творческие порывы взялись не «с неба», а часто от того, что она где-то что-то увидела, и ей тоже так захотелось.
Я это к тому, что да, частенько наш разум выдает какое-то собственное решение, желание, какой-то порыв. Но, если хорошо подумать, мало что (или ничего?) из этого не берется «с неба» или на 100% «изнутри». Есть же теория про 50 импульсов извне, которые должны прийти к человеку, прежде чем ему чего-то захочется.
Для тех, кто не помнит — теория была такова, что человеку нужно получить около 50 импульсов извне, которые как-то вызовут интерес к какому-то дело, или желание «тоже так делать», или вообще желание как-то этим поинтересоваться, интерес вызовут, эмоцию. И когда этого собирается достаточно много, интерес становится настолько большим, что человек идет и делает, или пробует, или записывается и.т.д.
Потом эту теорию немного модифицировали, и пришли к тому, что иногда достаточно и 10 импульсов, если они достаточно сильны, и падают на благодатную почву. А иногда некоторым их надо сто или двести. Но в целом механизм примерно такой.
И да, конечно может показаться, что у человека «само появилось», если эти 50 импульсов, а может целая тысяча, вошли в него еще до того, как он научился ходить и говорить. Как оно, вероятно, произошло со мной. И со многими другими. Посто у меня это было со всех сторон, и с рождения, вот и все.
Но это не отменяет того, что импульсы были. И, если у кого-то их не было с детства, их можно попозже собрать. Самостоятельно, и по собственной инициативе. Смотреть в интернете на то, как люди что-то делают. Как пишут и рассказывают о своих бизнесах и работах. Слушать подкасты, смотреть на то, что люди производят. И может быть что-то из этого внутри отзовется. А когда оно отзовется 50 и 100 раз, может быть созреет желание попробовать.
Когда я опровергла это «изнутри», и написала, что у меня было очень много мотивации снаружи, она обиженно написала, мол «ну я рада за вас». А я собственно хотела сказать, что может быть это просто ошибочная стратегия — сидеть и ждать, когда что-то такое внутри запоет, и чего-то попросит? Может надо искать и набирать этих импульсов снаружи, чтобы они подтолкнули эти внутренние процессы? А ьез этой внешней подкормки — может внутри ничего не рождается, и это закономерно?
Я за то, чтобы искать не внутри, а снаружи. Снаружи всего больше. А наш мозг всего лишь постоянно перерабатывает все, что поступает снаружи. На этом можео построить свое собственное мнение, и вообще целый свой внутренний мир. Но изначально большая часть материала берется снаружи.
