Осада города
Ранним утром 29 мая 1453 года османские войска вошли в Константинополь. После полутора месяцев сопротивления Византийская империя пала. Это было главное сражение XV века, в котором немногочисленному — около 7000 человек — гарнизону города противостояли около 40 или 50 тысяч османов и их союзников.
Во главе турок стоял молодой и амбициозный султан Мехмед, позже получивший прозвище Завоеватель. Византийцев возглавлял император Константин XI Палеолог.
За достаточно долгую жизнь — а прожил Константин 48 лет — он успел повидать несколько османских султанов. Будущий император Византии родился через три года после того, как на Османское государство » title=»»>обрушился Тамерлан, разбивший армию Баязида под Анкарой и увезший султана в плен. Когда Константин был ещё юн, турки подошли к Константинополю в первый раз. Присутствовал он при этом или нет, мы не знаем, однако рассказы о трёхмесячной осаде города и о чудесной победе ромеев над многочисленной армией завоевателей в 1422 году он слышал наверняка. Императором Константин стал в 1449 году — и, по словам его биографа Мариоса Филиппидеса, знал, на что шёл.
Как и многие другие правители поздней Византии, он реалистично оценивал патриотизм собственных граждан, поэтому надеялся на помощь Запада — и не совсем прогадал. На стенах Константинополя вместе с православными сражались католики Венеции, Германии и Англии. Их аркебузы, доспехи и тяжёлое вооружение внесли свой вклад в защиту города. И если формально византийцев на стенах возглавлял великий дука « лучше чалма султана, чем папская тиара» — в нашем материале.
» title=»»>Лука Нотара, то фактическим командиром осаждённых стал генуэзский патриций Джованни Джустиниани Лонго. По словам биографа, Константин XI понимал ограниченность своих военных талантов и следил, чтобы защитники города не начали сражаться друг с другом.
Чудом в данной ситуации можно назвать не то, что Константинополь пал, а то, что он продержался полтора месяца. Против передовой техники турок у императора Византии были только люди.
Даже немногочисленные пушки, по легенде, убрали со стен, чтобы отдача не разрушила кладку, сложенную во времена Юстиниана и Феодосия. Однако люди у императора Византии были отменные. На каждое турецкое изобретение — будь то огромная бомбарда венгерского мастера Орбана, осадные башни, батарейный огонь из трёх орудий с пристрелкой или православные сербские мины — усталые и вымотанные христиане находили свой ответ.
Защитники восстанавливали разрушенные стены, сжигали осадные башни, отбивались от янычар из аркебуз и за 470 лет до Багратиона использовали » title=»»>флеши, чтобы остановить ядра.
Город пал только тогда, когда все ответы кончились.
После трёх волн ночной атаки и жесточайшего обстрела был смертельно ранен лидер защитников Джованни Джустиниани. Две волны нападающих византийцы успели отразить, однако третья смогла прорваться в город. Османы довершили дело, начатое султаном Баязидом в 1402 году.
Византийцы сражались до последнего человека, и свидетельством этой отчаянной борьбы до сих пор служат разрушенные стены Стамбула в районе так называемых пятых военных ворот, Худжум Капысы. Расположенные на светлом зелёном склоне, эти стены даже днём производят жуткое впечатление, а местные жители традиционно стараются избегать этого района, оставляя его цыганам.
В начале XXI века власти Стамбула решили исправить ситуацию и построили рядом с древними воротами кварталы социального жилья. Однако они до сих пор стоят пустыми ( не очень понятно почему).
О судьбе последнего императора ромеев мы не знаем ничего, потому что свидетелей его смерти в живых не осталось. Можно предположить, что он покончил с собой или же погиб в бою. В Турции о нём говорят шёпотом и с презрением, а в Греции ему ставят памятники.
В русском дискурсе Константин XI предстаёт последним правителем православного царства — именно так его описывал янычар и перебежчик Нестор Искандер, именно так о нём рассказывали дореволюционные учебники и современная православная историография. Одновременно с этим ещё с XV века в текстах на русском языке заметны симпатии к османам, которые смогли взять город и сокрушить вековую империю.
Именно на этих двух направлениях — симпатии к защитникам и уважении к победителям — и строится спектакль Елены Греминой « 150 причин не защищать Родину». Впервые за много лет в русской культуре предпринята попытка осознать событие, серьёзно повлиявшее в том числе и на русскую историю, — падение Константинополя.
« Елена Анатольевна говорила нам, что падение Константинополя сыграло большую роль для России. Мы все об этом думали, в спектакле есть соединения с этой мыслью», — говорит актриса Татьяна Паршина.
Спектакль
Автором постановки выступила основательница « Театра.doc» Елена Гремина.
Она родилась в семье кинодраматурга Анатолия Гребнева, получила образование во французской спецшколе и всегда любила исторические сюжеты. Ещё в советское время окончила отделение драматургии Литературного института имени Горького, работала сценаристом. Вместе с мужем Михаилом Угаровым Елена создала « Театр.doc» — первую некоммерческую и негосударственную театральную площадку в России.
В своих постановках режиссёры театра опирались на реальные тексты, которые производит современность, — судебные стенограммы, дневники, тексты в блогах. Бо́льшая часть спектаклей делались по методу вербатим — специального интервью с будущим персонажем пьесы, реальным человеком. Гремина и Угаров особое внимание уделяли борьбе с привилегиями и социальной работе: вместе с ними актёры театра бесплатно выступали для московских стариков и учили трудных подростков в школах-колониях.
Спектакль « 150 причин не защищать Родину» несколько выбивается из репертуара театра. Это повествование не о проблемах современности, а о ключевом событии прошлого — падении Константинополя в 1453 году.
История создания спектакля похожа на рассказы суфийских поэтов. В 2013 году постановка приснилась Елене Греминой, которая начала собирать для неё тексты и думать, кто из актёров мог бы в ней сыграть. Режиссёр проделала огромную работу с историческим материалом.
В спектакле звучат стихотворения турецкого поэта-мистика Юнуса Эмре, цитируются рассказы о взятии города, а также воспоминания людей, которые находились рядом с Константинополем.
Однако главное в постановке — не источники и тексты, а люди.
« Роль не идёт от головы. И если бы я повторяла то, что прочитала в книгах и увидела в фильмах, я была бы просто „головастик“, который что-то вещает на сцене. Что-то, что все при небольшом усилии могут просто прочитать», — говорит актриса и режиссёр Варвара Фаэр.
Для Елены Анатольевны Греминой этот спектакль был ещё более важен как первый самостоятельный и большой режиссёрский опыт. Людей для своей постановки она подбирала так же тщательно, как и тексты. Идея была в том, чтобы традиционно мужские роли читали женщины. Это были очень разные люди, с очень разными бэкграундами и отношением к теме. Однако, несмотря на это, никаких разногласий между актрисами не было — роли как будто сами их нашли.
« Елена Анатольевна собрала нас пятерых. Говорит: „вот девочки, хочу с вами делать спектакль про это, персонажи такие, выбирайте, кто кого будет играть“. И мы сами выбрали» , — рассказывает Анастасия Патлай.
Работа над спектаклем шла долго. Во время первых собраний труппы Елена Анатольевна приглашала актрис за стол, приносила нехитрую еду, разливала чай. « Не было готовой пьесы. Она рассказывала истории, что-то предлагала, смотрела, как это откликается у каждой из нас. И постепенно всё уложилось,» — говорит Наталья Сапецкая. Работа над спектаклем была не из лёгких, режиссёру приходилось долго выстраивать сценический нарратив и отвечать на вопросы. Во время представления в центре сцены находятся одна или две актрисы а остальные заняты другим. « Я ее спрашивала, что я делаю, когда я стою у стены или сижу молча?» — вспоминает Варвара Фаэр, у которой во время репетиций был непростой момент в жизни. На это Гремина ответила: « Вы с вашими переживаниями просто часть этой фрески» . В другой ситуации режиссёр смогла мобилизовать актрис вопросом о том, интересна ли им эта история.
Запуск спектакля шёл сложно — у Елены Анатольевны умерла мама, и эта потеря замедлила работу над постановкой. Международная премьера прошла в Праге. « Репетировали в театре и в лобби отеля, когда в театре было занято. Почти без сна», — вспоминает одна из актрис.
Постановка потрясла и зрителей, и участников. « Зал театра был огромным — стандартная итальянская высокая сцена и огромный зрительный зал. Чтобы приблизить действо к доковской камерности, мы посадили зрителей на сцену, поставив стулья амфитеатром. И вот за их спинами была темнота и пустота огромного зала», — вспоминает Сапецкая.
Актрисы не только читали тексты, но и сами работали с ними. Методика у каждой была своя. « Я прочла всю книгу своего героя, пришлось поискать её, чтобы купить», — говорит Наталья Сапецкая. На сцене она читает отрывки из достаточно большого произведения.
« Я смотрела научные сериалы — кажется, не турецкие, скорее англоязычные», — рассказывает Анна Котова.
У Варвары Фаэр постановка легла на почву её научного интереса к турецкому кино и работам режиссёра Тефика Гюнея, а у Анастасии Патлай — на личные впечатления от пребывания в Константинополе и жизни внутри города, в квартале Султанахмет. Когда её персонаж на сцене произносит реплику о Святой Софии, то можно представить себе Великую церковь и то впечатление, которое она производила на окружающих.
В итоге спектакль собирал полные ( камерные) залы не только в Москве, но и в Праге, городах Грузии и Армении. У актрис были идеи вывезти его в Турцию, однако режиссёр в итоге сделать это не решилась.
Успешная постановка игралась на сцене « Театра.doc» с 2013 по 2020 годы.
Попытка рецензии
Говорить об исторических ошибках в спектакле невозможно. Во-первых, никто точно не знает, как пал Константинополь, — и действо, приснившееся русскому режиссёру, вряд ли уступает по точности генуэзским и венецианским пересказам историй современников тех событий. Во-вторых, театральное искусство не преследует цели воссоздать события прошлого. Это не историческая реконструкция, а рассказ о сути людей, которые жили в то время, и о вопросах, которыми они задавались.
Один из явных плюсов — ввод русского зрителя в событие мирового масштаба.
От спектакля в « Театре.doc» ждёшь обыгрывания современности, однако в этой постановке происходящее на сцене выводит зрителя за рамки повседневности — и шире, за рамки русской истории.
В одном из поздних интервью Иосиф Бродский писал, что русский человек замкнут на том, что происходит внутри страны, и вовлечён в постоянно воспроизводящуюся иерархическую систему.
Спектакль разбивает эту цепь, разрушает порочный круг. Русский человек вдруг оказывается в кругу всемирной истории, в стороне от традиционного нарратива.
Наедине с общечеловеческими вопросами, которые требовали ответа в эпоху аркебуз и арбалетов и требуют их в эпоху твиттера, телеграма и быстрых новостей.
На сцене можно услышать стихи суфия Юнуса Эмре, цитаты из « Записок янычара» и пересказ Нестора Искандера — свидетеля осады, потом написавшего об этом текст, популярный на Руси.
Ещё одним героем камерного спектакля — или героиней, если учитывать особенность постановки, — является сам Константинополь ( который в греческом языке обозначается существительным женского рода — πόλῖς). Когда Лука Нотара говорит о Святой Софии, в которой вершится латинская литургия, каждый, кто был в Великой церкви, понимает, о чём идёт речь. Когда мастер Орбан — венгерский пушкарь — говорит про своё орудие, способное разрушить стены города, можно предположить, что играющая Орбана актриса была на месте событий и видела холм возле ворот Топкапы, на котором стояла орбанова бомбарда. Личное переживание пространства делает спектакль глубже и добавляет ему дополнительное измерение.
В происходящем на сцене чувствуется глубокая человечность, полифония защитников, осаждающих, « европейских партнёров», которых играют пять актрис.
Это напряжённое повествование, от которого невозможно оторваться до самого конца, несмотря на то, что он очевиден.
Глубокое, иррациональное проникновение в характеры людей позволяет оживить страницы текстов, уйти от статичной памяти. Но главный плюс в том, что все роли играют женщины — и традиционно мужской нарратив о борьбе султана с императором вдруг приобретает новые, непривычные тональности. Возможно, как раз так следует рассказывать эту историю в будущем.
Говорить о недостатках здесь сложно. Главный из них — это нерешённый вопрос о достоинстве империи. Не очень понятно, за что так отважно боролся император Константин, что он защищал. Возможно, этот вопрос не был решён самой Еленой Греминой. И если османская сторона — сторона молодая и победительная — в спектакле показана ярко, то Византия предстаёт довольно блёклой. В ней есть православие, есть науки, но нет единого общего понимания, нет ощущения взаимосвязи и старой культуры, которыми была проникнута вся ромейская вселенная.
Во время действа хочется спроецировать на стену зала мозаики и фрески Хоры и показать, как разные искусства сочетались одно с другим и образовывали причудливую вязь империи. Для постсоветского человека такая империя, империя смыслов, кажется невозможной, но для османов и византийцев всё было иначе.
После взятия Константинополя султан Мехмед не стал переименовывать город, а сохранил его имя — аль-Кунстантинийя. Себя он назвал « кайсар-ар-рум» — « цезарем Римским», тем самым подчеркнув наследство от Константина. В спектакле этого нет — его создательница хоть и любит Родину, но кажется устала от зла, и её героини не очень понимают зачем империю защищать.
Второй момент — фокус изображения осады на Керкопорте. Он сосредоточен на калитке, которую византийцы якобы оставили открытой — и через которую янычары утром 29 мая ворвались в город. Поиск этой калитки в течение полутора веков результатов не дал, предлагались разные варианты, однако историки Ханак и Филиппидес в монографии пришли к выводу, что это легенда, призванная объяснить падение города.
Скорее всего, защитники не смогли отразить штурм по длинной линии периметра и янычары ворвались в город в нескольких местах, в том числе и через калитку.
Лука Нотара, которого обвиняют в предательстве, не имел к этому району никакого отношения — он контролировал уязвимые стены на Золотом Роге, через который в 1204 году крестоносцы ворвались в город. Однако, во-первых, в Керкопорту верили очень многие, а во-вторых, монография Ханака и Филиппидеса, в которой история про калитку ставилась под вопрос, вышла только в 2011 году. Профессионалы оценили её только через четыре года, поэтому сложно упрекнуть Елену Гремину в том, что она её не прочитала.
Однако главное — вопросы: « кто я?», « где я?», « за что я готов умереть?» — в спектакле есть. Ответы самые разные, как и мотивации персонажей. « Мой герой — конформист-резонёр», — говорит Анастасия Патлай. « Я играю человека, который всю жизнь был обижен на отца», — отмечает Анна Котова. « Мой персонаж — человек, который не может смириться с нашествием нового мира. Он совершает ошибки самозабвенно, с чистым сердцем», — говорит Татьяна Паршина.
Все эти ответы имеют право на существование хотя бы потому, что историки не готовы с ними спорить. Источники спутаны и писались через много лет людьми, далёкими от событий. О последних минутах последнего императора не известно ничего — и все наши реконструкции не более, а может быть, и менее достоверны хора пяти женщин, рассказывающих о судьбе главного города мира.
« Перед тем как играть спектакль, мы всегда, с подачи Елены Анатольевны, говорим, что мы отстоим город. Важно выходить ( на сцену. — Прим.ред.) с верой, что это получится», — говорит актриса Наталья Сапецкая.
Однако всему приходит своё время. В 2018 году из жизни ушёл муж Елены Греминой Михаил Угаров. Очень скоро умерла и сама Елена Анатольевна. После этого постановка просуществовала ещё два года. Последний показ состоялся в марте 2020 года, когда актрисы снова собрались вместе.
Спектакль закончен.
« Больше мы его не будем играть», — спокойно говорит Анастасия Патлай, которая взяла на себя часть административной работы после смерти Греминой. С ней согласны и другие актрисы спектакля. Пока же спектакль « 150 причин не защищать Родину» можно посмотреть на документальном портале Nonfiction — и пожалуй, сделать это стоит, чтобы понять, какой Константинополь готов защищать каждый из нас.
