От поворота на Терновку движемся к теплицам. По тропе поднимаемся в сторону обрывистых утесов пещерного города с таинственным названием Челтер-Мармара, что в переводе с тюркского означает «мраморная решетка». Никакого мрамора в Крыму нет, зато побережье Гераклеи и утесы юго-западного Крыма сложены из плотных, розоватых мраморовидных известняков.

Последние десять лет в обветренных лабиринтах этих скал терпеливые монахи возрождают древнюю православную обитель Саввы Освященного. Этот святой жил в Палестине почти полторы тысячи лет назад. В его знаменитый монастырь стекались выдающиеся подвижники из разных уголков христианского мира. Та древняя обитель стала духовным маяком, который многие века освещал восточные пустыни.

Современные историки и религиоведы ведут споры по поводу времени и причин возникновения обителей. Церковное предание связывает пещерные монастыри Крыма с наследием первых христиан.

Некоторые исследователи считают, что пещерные монастыри появились в отдаленных уголках Византийской благодаря иконоборческой смуте. Константинопольские императоры и чиновники, сочувствовавшие ереси иконоборчества, более ста лет активно вмешивались в жизнь церкви и препятствовали созданию священных изображений — икон и росписей. Те, кто владел искусством иконописи, подвергались преследованиям. Несчастные беглецы были вынуждены прятаться в безлюдных горах Таврики. Они стремились не только сберечь свою жизнь, но сохранить духовную традицию и чистоту веры. Подобные обители рождались в те времена не только в Крыму, но и на Кавказе, на Балканах, в пустынных местах Малой Азии.

Другие исследователи придерживаются мнения, что Челтер возник в более позднее время и связан с движением монахов-исихастов (XII-XIII века). Греческое слово «исихия» означает «безмолвие». Пустынники искали уединения и находили его среди зеленых холмов Таврики.

В начале XXI века монахи возвращаются к истокам. Главный храм монастыря возрожден ими в просторном и прохладном скальном гроте. Нынешние аскеты из подручных материалов собирают тот «воск», которым закупоривают, как пчелы, свои скальные соты. Путника поражает богатство контрастов: современный стеклопакет соседствует с деревянным частоколом; рядом со старинным рельефным крестом, в нише которого греются хитрые ящерицы, отчаянно гремит генератор.

Всего несколько месяцев назад терпеливость монахов вызывала у обывателей искреннее восхищение: скажите, как же можно прожить в наш просвещенный век без горячей воды, вай-фая, света и газа? Но теперь, с наступлением незабываемого блэкаута, мы все немного аскеты. Жаль, что мысли в головах не всегда достаточно праведные.

Блэкаутной зимой миндаль кадит ночами
Февральский фимиам. Безумствуют коты.
С китайским фонарем на кухне не скучаю,
Хоть замирает чат с началом темноты.
Зато цветет миндаль, на полдвора белея!..
Холодный синий свет – от лампы ночника.
И трудно разделить эпоху Водолея,
Мой високосный год и средние века…

Этому византийскому кресту больше семи веков

Со свистом мелькают стремительные белобрюхие стрижи. Над лоскутным, похожим на одеяло, склоном завис в поисках жертвы сокол-пустельга. Порывистый ветер смешивает обрывки мыслей и чувств. Терпкое небо пахнет чабрецом и дикой грушей.

Винтообразная лестница поглощает звуки шагов. Мерно скрипят деревянные ступени, норовя обвалиться. В этом подъеме нелегко сохранить в душе хоть каплю равновесия и комфорта — сердце колотится и рвется наружу, а жгучий воздух раздирает легкие. Но в этом и есть смысл: успокоить внутренний хаос, порожденный непривычным для расслабленного горожанина восхождением, в молчании и молитве научиться быть наедине с самим собой. Хоть краткое время, пока идешь по древним ступеням. 

Вершина горы, в сердцевине которой теплится монастырь, напоминает корму исполинской ладьи. Узкая нерукотворная палуба одним боком врезается в бездну, другим утопает в спутанной гриве дубов и можжевельников. Здесь, «над пропастью во ржи», можно присесть на бревнышко, подумать о вечном и повседневно-банальном; издали взглянуть на исчезающе-дробные очертания Севастополя. Все острые, накипевшие проблемы — растущие цены, пробки на дорогах и чудовищная бюрократия — кажутся отсюда незначительными и пустяковыми. Пожалуй, это главное — то, зачем люди собираются в поход в горы.

Не исключено, что древние подвижники точно так же взирали сквозь знойное марево на суетный быт шумного и пафосного Константинополя. Такова мистика этого места — сквозь время и расстояние открывается смертному вся бренность человеческой действительности и величие божьего замысла.

Я снова на скалах, заросших плющом
Знакомые горы в моем объективе
Касаясь, случайно деревьев плечом —
Иду по тропе на священном обрыве.
Где теплится свет монастырских оград,
И в храме пещерном псалмы распевают —
Вхожу в перелесок густой наугад,
Вспугнув голубей серебристую стаю…

По маркированной тропе движемся в сторону Шулдана, минуя сухие поляны и густой приземистый лес. На проплешинах скал гнездятся робкая алыча и гибкий кизил. Нависшую тишину разбавляют крякающие вОроны. В сырых пазухах леса клубятся южные цветы: хрупкие орхидеи, радостные пионы и жгучая ядовитая купина.

Однодневные маршруты по Крыму — не просто праздничные горы и завораживающие пейзажи. За каждым углом на путника дышит история. Это сейчас, сев в машину, можно с легкостью объехать все пещерные города. А когда-то — в Средневековье — обитатели отшельнических келий Челтера и Шулдана могли не видеть друг друга месяцами.

Шулдан — один из средневековых пещерных монастырей, переживающих в наше время второе рождение. Он был форпостом православного княжества Феодоро. Согласно преданию здесь находилась резиденция митрополита. Расцвет монастыря приходился на XIV-XV век. В переводе название этого места означает «отражающий эхо», «неприступный».

Христианское население Крыма было многонациональным. Здесь жили потомки готов и аланов, средневековых греков и армян, тюрков и славян, которые составляли мозаику местной православной культуры. До наших дней дошли фрагменты старинных росписей, пещерные кельи и крещальни монастыря.

Современные «готы» и хиппующие аскеты возвели на вершине скалы архитектурного монстра – сторожевую башню, издали напоминающую окаменевший кукурузный початок в шапочке из фольги. И даже неискушенный искусствоведческими познаниями турист непроизвольно озадачится этим творением рук человеческих. Восхищает все: и узор, сотканный из бута, и выложенный из стеклянных блоков крест, и балкон, свитый из бревен гигантской ласточкой, и непропорциональная крыша, напоминающая летающую тарелку.

По устью Пятой балки спускаемся к Эски-Кермену. У источника раскинулся оазис для нетренированных туристов-матрасников. Громко квакают в озерах лягушки, шумит нетрезвая компания у мангала с шашлыком, нервничает, пытаясь сосредоточиться, одинокий рыбак. По сосняку с треском носятся нахальные сойки.

Выходим к персиковым садам. У дороги сторожка местного лесника, где можно купить горного меда и душистого вина (без ГМО). Приближаемся к величественному останцу пещерного города. Между волн зеленых долин он возвышается словно исполинский остров.

Поднимаемся по узкой тропе к главным воротам. На лесистом склоне застыла малоприметная каменная глыба, поросшая рыжим лишайником и изумрудным плющом. В недрах ее средневековые христиане выдолбили небольшой храм. А православные художники мастерски расписали стены пещерной церкви. До наших дней дошло изображение трех святых всадников: воинов-христиан, которые как будто в вечности застыли в лессировочной глубине фрески.

Историки спорят о том, какие именно святые изображены на этих древних сводах. Есть мнение, что это святой Георгий, Дмитрий Солунский и Феодор Стратилат. Под росписью хорошо заметен замысловатый византийский орнамент и надпись на греческом языке, перевод которой гласит: «Изсечены святые мученики Христовы для спасения души и отпущения грехов».

Восходим на плато — к главным воротам. На подъеме незадачливых туристов поджидают навязчивые и меланхоличные ослики, выпрашивающие у прохожих фруктовых подаяний.

Выходим к воротному проезду. Слева поднимается по склону старинная дорога с глубокими каменными колеями, в которых утопали по ступицу колеса повозок, нагруженных тугими мешками и рыжими кувшинами.

Справа от ворот — просторный храм, называемый «Судилище». На стенах его мерцают узоры старинной росписи, в центре пещеры — каменный престол, на котором установлены современные иконы. В полу храма — могильные ниши, в которых сверкают лужицы дождевой воды. Под сводами пещерной церкви отличная акустика. Временами сюда прибывают паломники и стройным хором прославляют Творца в аскетичном пространстве древней святыни.

Следуем по пути средневекового пилигрима. Залысины узкой тропинки петляют в островках сочной жизнелюбивой травы. По пути встречаются разнообразные по форме и величине пещеры. Жители города кропотливым трудом выдолбили эти ниши в массивах нумулитового известняка. В рукотворных нишах можно найти сокровища: абрисы древних моллюсков — обитателей доисторического океана Тетис, современные росписи-граффити, стилизованные под живопись мультяшных Флинстоунов с телеканала ABC.

По правому борту пещерного ковчега ускользает неприметная тропка, ныряющая в жерло осадного колодца. По крутой лестнице сейчас можно спуститься — вода ушла, осталось только скудное озерцо на самом дне. Но делать это нужно осторожно: за долгую историю колодца эти ступени отполировались до блеска.

Гулкие отзвуки шагов расскажут путнику печальную историю этого сооружения. Средневековые пещерные города располагались на утесах, служивших им естественными противоосадными укреплениями. Когда город окружали враги, вода наверху была на вес золота. И на случай осады защитники города Эски Кермен прорубили 30-метровый ход к водоносному горизонту. По легенде предатель выдал расположение колодца врагам. И внешняя стена его была разрушена.

Со склонов открывается головокружительный вид на окрестные долины, где пасутся резвые кони и гарцуют на джипах неугомонные джигиты. Пейзаж напоминает живопись Константина Богаевского.

Многие туристы ошибочно считают, что если город называется «пещерным», то люди буквально жили в скальных казематах. Но большинство сохранившихся пещер имели либо хозяйственное, либо военное, либо культовое назначение. Коридоры пещер соединялись деревянными балконами и галереями. Сами же горожане жили в обычных домах, от которых до наших дней дошел лишь фундамент.

В узловатых зарослях плюща и лианах ломоноса можно найти осколки византийской черепицы, крошку керамики; в сухой траве скрываются фундаменты наземных храмов-базилик.

На соседнем известняковом массиве плато Топшан виднеется крепость Кыз-Куле — девичья башня.

Выходим к северо-восточной оконечности городища. Среди зарослей лещины и кизила высится скала, напоминающая череп. В ее чреве спрятан от посторонних глаз таинственный храм Донаторов.

Донаторы — это жертвователи, спонсоры, которые на свои средства возводили в этих диких местах христианские храмы. В нише алтарной апсиды сохранилась роспись с изображением византийских святых. Ученые считают, что это единственное известная фреска с изображением крымского святого Иоанна Готского — ревностного защитника иконопочитания и патриота из Партенита.

Мелькают лица, люди, кольца дыма.
Уходит время по отрогам горным.
Колючих рощ сухие псевдонимы
Да имена — позарастали терном.
И страшно, если так позарастаем
— И мы.
А некто скажет о старинном:
— Мол, был такой-то. Ныне ископаем.
Теперь он в прошлом и сродни руинам…

Здесь, у массивной пещеры начинается короткий и стремительный спуск — по дну ущелья. Здесь нужно быть осторожным: в распутицу межсезонья опасность таят глинистые земляные осыпи, летом — легко поскользнуться на вылизанных подошвами скалах. Изредка тропа преодолевает маломерные пропасти, через которые туристы предусмотрительно перекинули спасительные бревенчатые мосты.

Внизу, у подножья пещерного города, обосновались предприимчивые молодчики. Угрожая путникам кинжалами, они требуют плату за проход. Иногда из-за угла появляется ушлая бабушка. И все эти доморощенные дельцы спешно ретируются, если у них потребовать документы. Те, кто в действительности уполномочен обилечивать туристов, все необходимые бумаги вам с радостью предъявят.

Местные «казаки» выстроили у подножья Эски-Кермена конюшни, загоны для миниатюрных вьетнамских свинок, птичник с прудом, гостиницу с бассейном и шалман. Здесь продают маслянистые чебуреки, ароматный шашлык, терпкий зеленый чай и пресный лаваш. Настоящая радость для детей — покормить морских свинок и кроликов, полюбоваться на мохнатых водяных крыс-нутрий, фазанов и хищных канюков.

Отсюда по дороге отправляемся в сторону Холмовки. Дорога разбита, испещрена ямами, и ехать на машине здесь — испытание не из легких для нежных сердцем автолюбителей, страдающих по убиенной подвеске. Местами эту трассу проще объехать — напрямки, по ухабистому полю.

В Холмовке расположен один из самых молодых монастырей Крыма, посвященный Николаю Чудотворцу. Он возник здесь всего несколько лет назад. И совсем недавно в храме случился опустошительный пожар. Но чуть больше чем за два года все постройки монастыря были восстановлены, в окнах появились красочные витражи, а храм украсили позолоченные маковки. В храме хранится чудотворный образ Богородицы. На подворье можно набрать вкуснейшей целебной воды и просто отдохнуть в тени раскидистой яблони или абрикоса.

Как доехать: На рейсовом автобусе от Севастополя до Терновки. Чтобы попасть на Челтер, нужно выйти на повороте на Терновку (спросите у водителя).

Когда лучше ехать: Однодневные походы по Крыму хороши в любое время года. Запаситесь теплой одеждой и удобной обувью — в горах может быть прохладно.