У Луганщины масса проблем – экономических, социальных, инфраструктурных и т.д. Но что касается распространения эпидемии на этой территории – она оказалась самой благополучной среди всех областей Украины. На момент, когда пишутся эти строки, здесь зафиксировано всего 42 случая заражения, причем уже более недели эта цифра не менялась. Более того: 22 человека успели выздороветь. И – ни одной смерти.

В чем феномен самой восточной области Украины, корреспонденту Укринформа рассказал заместитель директора ГУ Луганский областной лабораторный центр МОЗ Украины Владимир Жданов.

HALLO, AMERICA

Владимир Васильевич – человек в этой сфере не новый. До оккупации части Луганщины успел поработать главным санитарным врачом Луганска, потом главным санврачом нашей области, потом начальником главного управления санэпидслужбы Луганщины. Сегодня он возглавляет областной штаб по борьбе с пандемией. Но начали разговор мы не с этого. Накануне состоялся диалог с двумя американскими профессорами из Бостона, с их луганскими коллегами и с руководством области.

— Вы общались с американскими коллегами. Заметна разница в подходах у нас и в Соединенных Штатах?

— Да, вчера был телемост с американскими специалистами. Что нужно отметить. В принципе подходы к лечению и к эпидемиологическим вопросам, которые есть у нас и у них, не отличаются. Как у нас, так и у них выписка больных идет после двукратного ПЦР-обследования; те же вопросы отслеживания контактов, оказания медицинской помощи беременным; вопросы самоизоляции. Тут у нас идентичные подходы.

Поднимался вопрос производства вакцины, но он в той стадии, о которой говорится сегодня в прессе: да, разрабатывается, однако нельзя сказать, когда она будет готова, насколько окажется эффективной. Сейчас у них пока идут наработки, испытания.

Что касается лабораторных исследований – они начинают испытывать тест-системы по определению коронавируса по слюне. Точно еще не могут сказать, что это будет: определение наличия самого вируса или определение антител к данному вирусу. То есть они переходят на другой вариант тестирования. Мы делаем мазок в носоглотке – они тоже это делают для ПЦР-тестов, но у них появились тест-системы, которые исследуют просто слюну. Говорят, что это более информативно, что процент обнаружения коронавируса намного выше, чем у ПЦР-тестов. Последние очень сильно зависят от правильного забора материала, чтобы материал попал на этот тампон и потом на исследование.

— О сотрудничестве с американской стороной не договаривались?

— Мы договорились, что и в последующем такие встречи будут происходить. Строго говоря, не я был инициатором этой встречи, ее организовала областная администрация. Потому в ней и губернатор участвовал. Он тоже знакомился с американскими методами борьбы с вирусом. У них заболеваемость, конечно, выше, чем у нас в области, поэтому и нагрузка на систему здравоохранения и на лабораторную службу у нас несколько ниже, чем там.

КАРАНТИННЫЙ «ПОЛУОСТРОВ»

— Ну, если уже речь зашла о губернаторе… Он в этом вопросе – авторитарный руководитель или прислушивается к мнению специалистов?

— Могу сказать, что минимум раз в два дня мы с ним встречаемся, постоянно общаемся. Учитывая то, что я начальник штаба по противодействию пандемии, докладываю Сергею Гайдаю по каждому новому случаю заражения – если они у нас появляются – практически каждый день в режиме и личных встреч, и по телефону. Вопрос полностью на контроле губернатора. Громаднейшая помощь с его стороны вообще была в лабораторных исследованиях. Например, мы получили оборудование от Всемирной организации здравоохранения, однако ВОЗ не успела провести его установку… В общем, он договаривался, сам нашел в Киеве организацию, которая может это сделать. При его участии мы сами это оборудование устанавливали, сами его тестировали. Благодаря ему, будем говорить, мы и начали лабораторные исследования.

Я считаю, что он достаточно взвешенный руководитель, который принимает обоснованные решения, тщательно изучив вопрос.

— У нас самые низкие показатели заражения коронавирусом в Украине. Даже по сравнению с Донецкой областью, хотя она находится практически в таких же условиях, как и Луганская. Можете сказать, почему?

— Ну, если Донецкую область рассмотрим – мы с коллегами общаемся регулярно – у них основная масса заболевших находится в Мариуполе, городе с самым большим количеством населения подконтрольной территории Донетчины.

Что касается нашей области… Как бы там ни было, но губернатор решил не открывать рынки, когда это было можно сделать еще в апреле. У нас в области как 18 марта закрыли все рынки, так и не открывали до начала этой недели. Сергей Владимирович сказал: «Нет, и все!» Но и потом рынки далеко не все и не сразу открылись. У нас на учете в Госпродпотребслужбе 22 рынка. По моей информации 15 мая восстановили свою работу только 14. То есть, область не спешит открывать рынки, потому что это дополнительный источник возможности заражения.

Второе. Большую роль сыграл приказ командующего ООС о закрытии т.н. красной зоны. Въезд в область и выезд были закрыты, миграция людей уменьшилась. Мало того, были закрыты внутриобластные маршруты. Надо также учитывать, что та часть области, которая осталась подконтрольной Украине – это, в основном, сельские районы. У нас всего три крупных города: Северодонецк, Лисичанск и Рубежное. Достаточно жесткая позиция со стороны правоохранительных органов, со стороны органов местного самоуправления тоже способствовали уменьшению числа контактов между людьми.

НА ПРОБУ…

— Наша задача, конечно, – как можно больше выявить зараженных. Поэтому отбираем пробы, исследуем состояние всех, на кого падает хоть малейшее подозрение. Должен сказать, нас тоже волнует низкое число зараженных. С другой стороны, уровень заболеваемости теми же пневмониями в области… Ну, вот, допустим, на вчера во всех лечебных учреждениях области было 39 пневмоний в стационаре и пять – амбулаторно. Это достаточно низкий показатель.

Кроме того, должен сказать, из всех 42 случаев заражения COVID-19 мы только о пяти не знаем, где источник. По всем остальным 37 случаям у нас четко определено, кто является источником. Вот, шесть человек – те, кто вернулся из-за рубежа; остальные – наши внутриобластные контактные. Может быть, у тех пяти и был источник коронавируса, но он не выделяет сейчас коронавируса. А анализов на выявление наличия антител мы сегодня еще не делаем. Но, наверное, в ближайшее время начнем. По указанию Минздрава, Сумская и Одесская область проводили исследования методом ИФА («иммуно-ферментный анализ»). Метод позволяет выявлять антитела у переболевших уже людей. То есть мы можем определить: болел человек или нет. Естественно, как только мы начнем у себя проводить исследования ИФА, сможем определить, от кого могли заразиться эти пятеро.

Так что ситуация сегодня контролируемая, и мы очень надеемся сохранить эту тенденцию. Пока лаборатория справляется; пока мы все исследования образцов, которые нам доставляют, выполняем в полном объеме. Хотя достаточно ограниченное число исследований мы можем проводить – в среднем где-то 60-70 в день.

— Сколько времени проходит от забора пробы до выдачи результата?

— Если проба доставлена до 11 часов дня, в этот же день вечером получите результат. А если проба доставлена после 11-ти, то, скорее всего, – на следующий день. Работа так построена. Утром пробы привозят из всех больниц области. А у меня работает всего одна бригада, людей мало… Вообще все оборудование, всё-всё-всё осталось в Луганске. У нас нет оборудования для исследования особо опасных инфекций. Это уже мы сами здесь восстанавливали вирусологическую лабораторию, искали оборудование.

…И вот сотрудники заходят в бокс и начинают обработку проб. Сколько их доставили – до пяти часов идет исследование. И в бокс в это время заходить нельзя! Ни заходить, ни выходить. Поэтому если какие-то пробы привезли позже, их нельзя передать туда. Но, как правило, если привозят во второй половине дня, это три-четыре пробы максимум.

Написать отчеты по каждой пробе – это тоже требует времени. Бывает, если проб 60-70, сотрудникам и ночью приходится над отчетами сидеть. Впрочем, о результатах мы сообщаем по телефону на места в тот же вечер. А за бумажными приезжают утром: новые пробы привозят, бумагу забирают. Но по телефону ответ получают в тот же день, потому что люди волнуются, ждут, звонят. Как правило, мы заканчиваем от 17 до 20 часов.

— На вашу службу распространяется положение о доплатах медикам, работающим по коронавирусу?

— Есть постановление Кабинета министров, новое, 372-е от 6 мая – оно только опубликовано. Вот согласно этого постановления, начиная с апреля-месяца, пункт о 300% зарплаты распространяется и на тех, кто работает в лаборатории.

— Деньги еще не приходили?

— Еще не приходили, потому что постановление только приняли. Получим деньги – проплатим обязательно. За март ничего платить не получится, потому что мы только с 3 апреля начали делать исследования. В марте установка оборудования была; наши специалисты-вирусологи ездили в Киев, в референт-лабораторию, там стажировались; в фирме, которая поставила оборудование, тоже стажировались. Отрабатывали практические навыки.

С третьего апреля сделали уже больше тысячи исследований. По сравнению с другими областями это, конечно, намного меньше.

«ОСОБЕННАЯ СТАТЬ»

— У нас каких-то региональных особенностей нет? Я еще с начала года, когда о коронавирусе только слухи шли, стал обращать внимание на отчеты вашей службы: область ведь и по ОРВИ, и по гриппу так и не достигла эпидемического порога. А в других областях – правда, специально не отслеживал – но все время попадались сообщения: то там порог превзойден, то там…

— Особенностей нет; единственное, что могу сказать: мы плотно занимались иммунопрофилактикой детей. По сравнению с 2014-м, 2015-м мы достаточно большой процент привили. Когда был дефицит вакцины, против кори, например, – для нашего населения, для детей, – был достаточно высокий уровень вакцинации. Поэтому, когда в прошлом году началась эпидемия кори в Украине, у нас по области было зарегистрировано всего 140 случаев. Из них 46 – это завозные. То есть, привезли к нам корь, и после них пошли контакты.

Привитость населения по ряду инфекций у нас в области достаточно высокая. Это было связано с тем, что ряд вакцин, которые предназначались для всей Луганской области, остались здесь, на нашей территории. А вторая региональная особенность – я уже говорил – у нас в основном сельское население. Степень его разобщенности повыше.

Любая инфекция для успешного распространения требует скопления народа. У нас таких скоплений минимум, а схема эпиднадзора, которая существует в Украине, одинакова что для Луганской области, что для Харьковской, что для Львовской. Подходы и методы – одни и те же. И специалисты наши работают по одному алгоритму с коллегами из Одессы или Тернополя. Министерство следит за этим, потому сказать, что мы, там, хуже работаем или лучше, я не могу.

— А как обстоят дела с другими опасными заболеваниями? Гепатит, туберкулез… Они как-то сегодня отошли в тень коронавируса.

— По гепатиту мы не видим большого увеличения. Если говорить по туберкулезу, то уровень заболеваемости на Донбассе всегда был достаточно высоким. Кишечные инфекции тоже наблюдаются. Неделя на неделю не приходится, но уровень средний многолетний не превышен.

Если мы посмотрим на тот же вирусный гепатит, то в прошлом году у нас было десять случаев или, как мы говорим, интенсивный показатель 1,47 на сто тысяч. В 2018 году – 23, то есть 3,27 на сто тысяч. По кишечным инфекциям: по сравнению с 18-м годом снижение на 15%. А было 1145 случаев – при 1369 в 2018-м. По туберкулезу за 9 месяцев 2019-го – минус 11,7%. В общем, вспышек серьезных не было.

— Кого-то из наших заболевших приходилось подключать к аппаратам искусственной вентиляции легких?

— У нас один пациент был подключен к ИВЛ, но это продолжалось день-два – и все. Состояние стало ухудшаться, и его сразу подключили. И еще у одной женщины началось осложнение, но ее не подключали – у нее была аллергическая реакция на препарат, и доктора просто дали ей возможность подышать кислородом. Поддержали человека. У нас, слава Богу, все выздоравливают, 22 выписали, еще несколько человек будут выписаны в скором времени – просто ждем вторые результаты исследования. Там надо между ними делать небольшой перерыв. Хотя бы два-три дня.

— Последний вопрос. Некто Андрей Илларионов, экс-советник Владимира Путина по экономике, недавно заявил, что у людей, получивших в свое время прививку от туберкулеза, повышенная сопротивляемость к COVID-19. У вас есть на этот счет какая-то информация?

— БЦЖ? Я с этой теорией знаком. Понимаете, об этом можно будет сказать через год-два-три. Почему? Потому что для этого необходимо провести научные исследования. Заключение должны дать ученые-эпидемиологи, фтизиатры… Сейчас можно сказать, что статистически такая закономерность вроде бы прослеживается. Но вообще по коронавирусу на сегодняшний день научных фундаментальных исследований еще нет. Еще рано что-то утверждать однозначно. Чтобы установить закономерность, нужно собрать гигантский материал: по каждому человеку установить, прививался он, не прививался. Когда прививался, в каком возрасте, какой именно вакциной. Так что, я думаю, ответ можно будет получить, когда закончится пандемия и появится возможность заняться этим в более спокойной обстановке.

Михаил Бублик, Северодонецк