Как сообщили в УФПС региона, фронтовые воспоминания Евгении Николаевны вошли в уникальное издание «Почтовая книга Победы» — истории почтальонов со всей России. В канун 75-летия Великой Победы эту книгу передали в Почтовый музей в Москве.

Евгению Николаевну мы навестили дома. Последние годы у нее стали отказывать ноги.

— Это раньше я на месте усидеть не могла, а сейчас все больше в четырех стенах. И каждому гостю рада, — рассказывает хозяйка, раскладывая вокруг себя пожелтевшие письма, справки, наградные листы и фотографии. Как ни странно, фронтовых среди них нет.

— Так ведь некогда на войне фотографироваться-то, — даже огорчается Евгения Николаевна. — Вот видите, одна карточка и уцелела всего. Здесь я с командиром и нашими девчонками в Молдавии. Случайно на снимок попала: шла на кухню, где обед на всех варила, а они мне руками машут: мол, Женька, давай бегом к нам. Так и вошла в кадр в белом колпаке и фартуке!

В действующую армию Евгения Николаевна ушла 22-летней девчонкой весной 1942 года. До этого по мобилизации работала на строительстве укрепрайона под Куйбышевом, куда при неблагоприятном исходе битвы под Москвой готовили эвакуировать руководство страны. Рыли противотанковые рвы, возводили блиндажи. Вернулась домой, в родные Тетюши в Татарстане, а там уже четыре повестки на пересылочный пункт ждут и… мешочек сухарей.

— Спасибо свекрови — насушила. Очень они нам с девочками в дороге помогли, — вспоминает ветеран. — Везли нас из-за налетов только ночами, до самого фронта — на сухарях. В общем, хлебнули: спали на земле или горбылях, покрытых сеном, пока не распределили по родам войск. Заходят ко мне как-то медработницы и говорят: «Женька, беги скорей, там в полевую почту записывают!». Ну и пошла. Номер до сих пор помню — ВШ 03721. Так и стала военным почтальоном.

К письмам у Евгении Николаевны отношение особое. За войну через ее руки прошли тысячи — мешками перевозили. А от мужа Порфирия, ушедшего воевать в самые первые дни, пришло только одно.

— Нам до отправки на фронт даже увидеться не довелось. Его в армию еще в 40-м призвали. А когда началась война, написал мне записку: «Приезжай скорее, нас отправляют на фронт». Я пока добралась, всех уже увезли. Бегу по пристани, реву, военных много. Надо было крикнуть, может, он там был среди них, услышал бы…

А потом пришло коротенькое письмо: «Иду в бой. Жив буду — буду писать». Но вместо писем пришло только извещение о том, что рядовой Порфирий Читаев пропал без вести.

— На войне везде страшно! Учишься жить с этим страхом, — с трудом возвращается к нити разговора военный почтальон. — А письма, весточки от родных — это как дома побывать… Мы эту корреспонденцию сортировали, передавали цензорам, а потом запечатывали и отправляли. Письма с фронта всегда уходили первыми. Такое негласное правило. Были и похоронки. На фронте к ним отношение особое. Хотя, когда вокруг смерть, и страх как-то притупляется, что ли…

Больше всего девчонки боялись налетов! Первый, еще на формировании части, оказался самым страшным. Тогда все необстрелянные бойцы побежали к церкви. Один из вражеских летчиков нацелился на нее, сбросил бомбу, но она каким-то чудом упала рядом. Позже Евгению Николаевну дважды контузило и даже как-то раз выбросило взрывной волной из дома, в котором они квартировали, на улицу. И… ни одной царапины!

Когда начали теснить врага и потихоньку продвигаться на запад — насмотрелись: изрытые воронками поля, усеянные телами погибших, и своих, и немцев. Шли сразу вслед за регулярными частями, выталкивали из грязи полуторки, носили бревна, чтобы по ним преодолеть бездорожье. Молоденькие девочки-почтальоны работали наравне с мужчинами. С продовольствием было туго, и шуструю Женьку очень скоро определили на кухню. Солдаты заметили: когда она помогала повару, обеды почему-то получались вкуснее.

Старалась, как могла. В каждом новом местечке прежде всего бежала искать известку, чтобы чисто выбелить помещение кухни. А на окна вешала шторки из фронтовых газет, чтобы хоть какой-то создать уют.

Так и шли вместе с Западным фронтом по перепаханным танками полям через Молдавию, Венгрию, Румынию, Чехословакию. Фашисты часто атаковали, пытались застать врасплох. Однажды увидели, как передовая часть дерется врукопашную с эсесовцами. Тогда почтальонам дали спешный приказ отступать.

В Румынии погиб водитель почтовой полуторки Зеленин. Солдатскую почту вывозили с базы только по ночам, и он в прифронтовой полосе наскочил прямо на немецкий танк, смявший машину, как скорлупку.

День Победы врезался в память так, как будто все случилось вчера. В доме, в котором расквартировали почтальонов, почти не было мебели, и Женька спала на рояле. Проснулась от автоматных очередей и решила, что на улице идет бой. Выскочила, а это солдаты в воздух палят — Победа! Нескольких почтальонов тогда даже забрали в комендатуру из-за стрельбы. Но потом решили строго не наказывать — отпустили.

Войну Евгения Николаевна закончила в Монголии, где добивали остатки японских войск. Стояла страшная жара, люди изнывали от недостатка воды. В котлах на открытом воздухе набиралось по полведра песка. Чтобы приготовить обед, требовалась по-настоящему солдатская смекалка.

Женька готовила еду… под землей, в подвалах домов или наспех вырытых землянках. А чтобы дышать в этом чаду, надевала противогаз. Когда о находчивом поваре рассказали командующему Забайкальским фронтом, он предложил представить его к награде.

— В мирное время Евгения Николаевна продолжила работать поваром. Однако о том, что была фронтовым почтальоном, не забывает, — рассказала представитель УФПС Светлана Замятина. — Пока позволяло здоровье, часто заходила в гости в наш Музей почтовой связи и даже передала в его фонды часть личных вещей. Мы рады, что ее история войдет в летопись военных лет почтовых работников!