25 октября президент Владимир Зеленский подписал закон о национализации системно важного банка. Конечно, в законе нет никаких имен собственных, но все понимают, что речь идет об «Альфа-Банке».

Альфа-Банк оставался последним российским банком на рынке, российскости которого упорно не замечали. Как-то уже так получилось, что на Сбербанк и Проминвест санкции наложили еще в 2017 году, а с началом полномасштабной агрессии вообще отобрали лицензии, а вот Альфа долгое время оставался в стороне, словно и не российский.

Естественно, формальный повод не налагать санкции на банк был, — в отличие от «Сбера» или «Прома», «Альфа» напрямую с РФ не связан, поэтому классифицировался как банк с иностранным, а не русским капиталом. Хотя все и каждый на финрынке знали, что за оффшорными компаниями, которые якобы являются владельцами банка, одноименных страховой и лизинговой компаний, стоит российский олигарх Михаил Фридман (см. рис .) с товарищами Андреем Косоговым и Петром Авеным.

Знали все и другое, что процесс наложения санкций в Украине сложно назвать юридически безупречным и исключительно аргументированным. Но вот как-то именно в случае с «Альфа-Банком» решили придерживаться буквы закона, поэтому ничего 2017-го, когда остальные банки оказались под санкциями, в работе «Альфы» не изменилось.

Даже стало лучше, ведь где-то в 2019 Нацбанк Украины решил, что системно важных банков не три («Приват», «Ощад» и «Эксим»), а больше, изменил условия и получил сразу 14 важных банков, и «Альфу» среди них. В общем, справедливо — банк всегда активно работал в рознице, имел много клиентов, а накануне пересмотра «системного» решения Нацбанком только что поглотил не маленький и очень «розничный» Укрсоцбанк. Следовательно, с 2019-го решение любых вопросов вокруг Альфы объективно существенно усложнилось.

Конечно, мы понимаем, что это по факту украинская компания, которая платит здесь налоги, обслуживает местных клиентов и обеспечивает людей работой. Но также мы понимаем, что до 20 октября т.г. — дня, когда Украиной были наложены санкции на Михаила Фридмана, он получал здесь доходы и поддерживал там режим, физически физически уничтожающий Украину.

Он и дальше хотел их получать, кстати. Собственно, для этого и придумал докапитализацию банка в один миллиард долларов в форме вечного субординированного долга, что дало бы возможность «уважаемым» акционерам получать проценты, минуя западные санкции. А известный на банковском рынке эксперт (на самом деле нет) Давид Арахамия уже полным ходом начал убеждать всех, что именно миллиарда баксов ему, то есть банку, и не хватает. К счастью, наши западные партнеры недвусмысленно намекнули, что такое решение точно не будет приемлемым, и вообще, эпоха исключительных условий для «Альфы» должна, наконец, завершиться.

Однако вряд ли это произойдет. Национализация Альфа-Банка на самом деле может создать больше проблем, чем решить. Многие как в правительстве, так и в НБУ это понимают, впрочем, все соглашаются, что это лучшее плохое решение из возможных, поскольку речь все-таки о банке с тремя миллионами клиентов-физиков.

На самом деле потенциальных рисков и очевидных негативов в этой национализации в разы больше условных профитов. Да, закон, который, собственно, подписал президент, разрешает национализацию банка без докапитализации, так как есть. А Нацбанк, напомним, во время войны позволил банкам нарушать норматив достаточности капитала. Но это не снимает вопроса с потребностью в докапитализации потом. Нет, не миллиард, но 500 млн. дол. банка точно пригодятся для того, чтобы отвечать требованиям регулятора. И искать эти средства уже должно государство как собственник банка. Конечно, можно попытаться национализированный банк продать, но и здесь не все просто.

Помните национализацию ПриватБанка? В этот раз процедура не будет слишком отличаться, за исключением докапитализации, а значит, средства, связанные с владельцами лиц, будут конвертированы в капитал банка. Национализацию «Привата» так или иначе пытались обжаловать в более чем семи сотнях судебных исков, значительная часть которых как раз была вызвана этой принудительной конвертацией. Не исключено, что почти гарантировано, что национализация «Альфы» также приведет к многочисленным многолетним изнурительным судам. А суды – это всегда риск.

Те же перспективы судов вместе с потребностью в докапитализации и, мягко говоря, не лучшим бизнес-климатом в Украине сейчас делают невозможными любые попытки быстро продать банк после национализации. И знаете что, не думаю, что его будут продавать. Это для нас 70% банковской системы в руках государства риск. Для власти это широкие возможности.

Расходы налогоплательщиков в поддержку государственных банков за последние 12 лет, по подсчетам проекта «Цена государства», превысили 20 млрд дол. Причин несколько: и возврат национализированных банков к платежеспособности, и их докапитализация, и расходы на проценты по ОВГЗ, за счет выпуска которых государство увеличивало уставный капитал банков. К 2027-му государство должно еще влить в госбанки 600 млн дол. на те же проценты по ОВГЗ, и это при условии, что новых госбанков не прибавится.

Следовательно, надеяться, что после национализации еще и «Альфы» что-то улучшится, бесполезно. Единственный действительно прибыльный госбанк, дивиденды которого государству хоть что-то компенсируют, — Приватбанк. Для сравнения, например, дивиденды «Привата» за 2021 год составили 28 млрд грн, а Сбербанка — 318 млн. грн.

Решение давней проблемы большинства госбанков — непрозрачности принятия решений тоже не слишком продвинулось. Вспомните скандал в прошлом году с сомнительным кредитом, выданным Укрэксимбанком на покупку ТРЦ Sky Mall жителю неподконтрольных территорий. Никакое корпоративное управление не помешало этому решению, потому что «телефонное право» в госбанках до сих пор имеет исключительную приоритетность.

При отсутствии активного кредитования в последние годы, и тем более сейчас, банки едва ли не единственные в стране, у которых все еще есть деньги. Что тоже риск, ведь власть в Украине тоже концентрируется в одних руках, и если для нашей общей победы это, может, и хорошо, то для нашего общего будущего точно нет. Несмотря на все невзгоды, хроническую нехватку денег и паралич финансовой системы, власти ни на миг не останавливают популистское льготное кредитование по процентам, которые и близко не являются рыночными, и госбанки для подобных прожектов — находка, потому что кто же откажет акционеру? Вероятность раздачи госбанками таких же нерыночных кредитов бизнесам, приближенным к Банковой, также очень высока, собственно госбанки по таким схемам работали, еще когда действующий президент в КВН играл. Финансирование правительства путем добровольно-принудительного выкупа ОВГЗ — как же! И эта тропа госбанкам хорошо известна. Следовательно, по чисто академическому утверждению, что финансовый сектор не сможет развиваться на конкурентной рыночной основе, если основной игрок на рынке — государство, стоят вполне реальные как финансовые, так и политические риски.

Мы уже предостерегали, что, поставив в прямую финансовую зависимость от центральных властей всю страну, мы рискуем отстроить здесь не новую Украину, а нынешнюю Россию, где только центральная власть решает, каким бизнесам жить, а каким умирать, где от лояльности местных лидеров к вождю. напрямую зависит развитие целых регионов. К сожалению, именно сейчас мы уверенно направляемся как раз к этому сценарию.

Есть ли выход? Да, стоит лишь приложить усилия к тому, чтобы упомянутое корпоративное управление действительно было независимым и профессиональным. Но экспредседатель правления Укрэксимбанка Евгений Мецгер, опозоривший себя, еще и года не прошел, а уже сидит рядом с первой вице-премьером Юлией Свириденко на заседаниях и разрабатывает новые ипотечные программы от правительства. И пока нет в стране других и лучших советников, не будет здесь и других лучших практик и пользы от государственных банков. А все убытки в конце концов лягут на наши плечи. Что там, 20 миллиардов долларов мы уже заплатили.