«Второй мозг». Глава из книги

Глава 7. Понимание сущности интуитивно принимаемых решений

Многие принимаемые в жизни решения основаны на логике и являются результатом вдумчивого и тщательного предварительного анализа. Однако случаются ситуации, когда человек делает что-то без предварительного анализа фактов или изучения обстановки. Такой выбор часто делается неосознанно, как это бывает, например, когда вы решаете, что съесть, что надеть или какой фильм смотреть.

В своем бестселлере «Думай медленно… Решай быстро» (Thinking, Fast and Slow) психолог Даниэль Канеман, один из двух лауреатов Нобелевской премии за 2002 г. по экономике, предполагает, что за «многими нашими вариантами выбора и суждениями… на самом деле скрываются» интуитивно принимаемые решения. Мысль, что решения о том, что для нас лучше, мы можем принимать, основываясь на интуиции или инстинктивных чувств ах, а не на данных рационального мышления, «надев для этого соответствующую шляпу», действительно является важнейшей для понимания природы человека.

И действительно, такой нерациональный способ принятия решений сыграл важную роль в моей жизни. После школы в возрасте 17 лет я работал в принадлежавшем моим родителям кондитерском магазине в Баварских Альпах. Это было идиллическое место, расположенное в сердце главного лыжного и туристического курорта страны, всего в нескольких часах езды от Италии. С тех пор как мой прадед в 1887 г. основал этот магазин, им владела и управляла наша семья. Подростком я делал пирожные и торты к знаменательным датам. Особенно мне нравилось придавать им причудливые формы и работать с шоколадом. Я научился ассоциировать ароматы с разными временами года и праздниками, что стало основой (чего я не осознавал) моей будущей карьеры, связанной с изучением сложного диалога, который происходит между едой, пищеварительным трактом и головным мозгом.

Когда пришло время выбирать профессию, я несколько месяцев мучительно решал: стать ли мне кондитером в пятом поколении или изучать науки и медицину. Были весомые причины, чтобы заняться устойчивым и прибыльным семейным бизнесом: я бы продолжал жить в знакомом окружении, рядом с друзьями и родными, проводил свободное время в красивой местности, окружавшей наш городок. На это рассчитывал и мой отец, который всегда видел меня продолжателем почетной семейной традиции. И в то же время я чувствовал, что меня тянет в совершенно другую сторону: мне хотелось отказаться от традиций и рутинной деятельности. Я любил читать книги, особенно по психологии, философии и науке, к тому же меня просто пожирало любопытство: я очень хотел найти научные основы работы нашего разума. Я не мог сделать выбор, подсчитывая плюсы и минусы, и впервые в жизни начал прислушиваться к внутренним ощущениям.

В конце концов, к большому разочарованию отца, я решил оставить семейный бизнес и поехал учиться в Мюнхен. А когда несколько лет спустя я закончил обучение в медицинской школе, еще одно решение, принятое на основе интуиции, увело меня еще дальше от родного дома — к должности профессора немецкого университета. Это случилось, когда я отказался от желанного места в ординатуре в университетской клинике в Мюнхене и отправился в Лос-Анджелес, в Центр исследований язвенных болезней и подготовки специалистов (CURE, Center for Ulcer Research and Education). Этот центр был магнитом для исследователей, которые хотели изучать взаимосвязи между головным мозгом и желудочно-кишечным трактом. После первых нескольких дней в лаборатории мне стало ясно, что мои новые занятия — очистка и тестирование молекул из кишечников свиней, которые мы раздобывали на бойне, — не приносили мне тех удовольствий, которыми я наслаждался на семейной шоколадной фабрике.

И хотя меня очень увлекла новая работа, я начал понимать, что результаты моего исследования не ограничиваются пищеварительным трактом. Оказалось, что сигнальные молекулы, идентичные тем, что мы выделили из кишечника свиней, были обнаружены и в их головном мозге. Ими также пользовался широкий круг растений, животных, экзотических лягушек и даже бактерий для взаимодействия друг с другом. Об этом факте представители науки говорят как о сигналах, передаваемых от одного природного царства другому (interkingdom signaling). Тогда я почти не знал, что эта область взаимодействий между головным мозгом и ЖКТ будет больше всего интересовать меня на протяжении всей моей медицинской карьеры.

Хотя мои интуитивные ощущения серьезно повлияли на мою жизнь, обстоятельства складывались так, что ставки в той игре были тогда для меня не слишком высоки. В те далекие годы я волен был заняться различными направлениями в медицине и, вполне вероятно, мог быть счастлив при любом другом выборе. Однако, вообще говоря, интуитивно принятые решения порой могут быть для людей вопросом жизни и смерти.

26 сентября 1983 г. молодой офицер советской системы ПВО Станислав Петров находился на дежурстве в бункере под Москвой, когда советские спутники ошибочно обнаружили пять баллистических ракет США, «выпущенных» в сторону СССР. Прозвучали сигналы тревоги, на экране вспыхнула команда «пуск», но Петров тут же принял очень важное решение: тревога является ложной и отказался подтвердить необходимость нанести ответный удар. Если бы он действовал на основе рациональных процедур, предусмотренных в такой ситуации (как это могли бы сделать многие его коллеги), за этим ударом последовало бы возмездие США, что в итоге привело бы к смерти многих миллионов человек.

Петров сначала дал рациональные объяснения своего решения: например, он был убежден, что атака ССС пятью ракетами не имеет смысла. Удар со стороны США был бы массовым, с использованием сотен ракет. Кроме того, система обнаружения запуска ракет противника была новой и, по мнению Петрова, еще не вполне заслуживала доверия. Наконец, наземная радиолокационная станция не подтвердила позднее факта такой атаки.

Однако в интервью 2013 г., когда уже можно было без опасений обо всем рассказать и сделать откровенное признание, Петров заявил, что на самом деле он не был до конца уверен, что тревога была ошибочной, и принял решение на основе «необычного чувства, возникшего у меня внутри».

Люди во всем мире точно так же относятся к интуитивно принимаемым решениям. При этом, кажется, не имеет значения, к какой именно области относится решения — политической, личной или профессиональной: на ком жениться, в какой вуз поступить, какой дом купить. Президенты, выслушав советников и тщательно взвесив все имеющиеся в их распоряжении варианты, принимают решения, касающиеся вопросов войны и мира и судеб миллионов людей, тоже в конечном счете интуитивно. Если угодно, люди прислушиваются к своим внутренним чувствам — к «нутру».

«Чувствование нутром» и интуицию можно рассматривать как две стороны одной медали. Под интуицией понимается ваша способность получать быстрые и точные прозрения. Часто человек понимает происходящее мгновенно — без рационального осмысления или логических выводов. Вы ощущаете, когда что-то идет не так, и это вызывает подозрение. Вы можете мгновенно почувствовать, что с незнакомым человеком у вас есть некая личная связь. Вы уверены, что харизматичный политик, вещающий по телевизору, на самом деле лжет и не краснеет. «Чувствование нутром» отражает глубокий и часто очень индивидуальный источник мудрости, к которому у нас есть доступ и которому мы доверяем больше, чем рекомендациям членов семьи, высокооплачиваемым советникам, людям, провозгласившим себя экспертами, или социальным сетям.

Что же на самом деле представляет собой интуитивное ощущение или, как еще иногда говорят, шестое чувство? Какова его биологическая основа? И какую роль играют сигналы, возникающие в ЖКТ, в его появлении? Иными словами, когда такой сигнал становится эмоционально окрашенным, то есть чувством?

Некоторые ответы на эти вопросы можно найти в выдающейся работе нейроанатома Бада Крейга, благодаря которому мы стали намного лучше понимать сетевую структуру, позволяющую головному мозгу прислушиваться к организму, и наоборот. Его идеи, изложенные в книге «Как вы себя чувствуете? Интероцептивный момент с вашим нейробиологическим „Я“» (How Do You Feel? An Interoceptive Moment with Your Neurobiological Self), сыграли важную роль в моем исследовании, в ходе которого я изучал, как головной мозг слушает пищеварительный тракт и обитающие в нем микроорганизмы (и, конечно, наоборот). Основой субъективного опыта — того, как мы себя чувствуем, проснувшись, или после вкусного обеда, или длительного голодания — является комплексный нейробиологическая процесс. С его помощью наш мозг из огромного объема информации, непрерывно 24 часа и 7 дней в неделю поступающей в виде ощущений в ЖКТ, создает то самое субъективное шестое чувство. Появляется все больше доказательств того, что решающую роль в формировании влияющих на эмоции ощущений в ЖКТ может играть постоянный поток интероцептивной информации, передаваемой из пищеварительного тракта (включая «болтовню» микробиоты).

Чувства (в том числе внутренние, инстинктивные) являются сенсорными сигналами, которые приводят в действие в головном мозге так называемую сеть салиентности (salience system). Под салиентным объектом в данном случае понимается объект, который может привлечь и удерживать внимание человека, потому что он для него чем-то значим, — нечто заметное, выделяющееся из похожего окружения. Пчела, кружащаяся вокруг головы, когда вы читаете эту страницу, может привлечь больше внимания, чем содержание текста, в частности потому, что это явная угроза: пчела может ужалить, и в этом случае она салиентна. Гроза за окном может так же легко отвлечь внимание от книги, а вот негромкая фоновая музыка или звуки ветерка на улице могут остаться незамеченными. Нейросеть салиентности в головном мозге оценивает сигнал как значимый, выделяет его из потока информации (неважно, идет ли он из организма или из окружающей среды) еще до того момента, когда с этим сигналом начинают работать внимание и сознание.

Рис. 6. Как головной мозг из ощущений в ЖКТ формирует внутренние чувства

Особенно выделяющиеся события, связанные с реактивными ощущениями в пищеварительном тракте (тошнота, рвота, диарея), как правило, сопровождаются чувством дискомфорта, а иногда и болью, которая предупреждает нас о том, что в организме происходит что-то важное, требующее внимания и поведенческой реакции. Однако неосознаваемые внутренние чувства также могут быть связаны с такими позитивными ощущениями в ЖКТ, как хорошее самочувствие и сытость, или с приятным ощущением, испытываемым в подложечной области, когда мы полностью расслаблены. Пороговое значение сигнала, который головной мозг оценивает как заслуживающий внимания — салиентный, зависит от многих факторов — от генов, качества и природы жизненного опыта, эмоционального состояния (чем больше вы встревожены, тем ниже будет порог выделения салиентного), объема внимания, направленного на внутренние ощущения, и воспоминаний об эмоциональных моментах, пережитых на протяжении жизни. Но помните: с точки зрения сигналов, формируемых в пищеварительной системе, большую часть времени сеть салиентности воспринимает сигналы ниже уровня сознания. Каждый день из пищеварительного тракта вверх поступают триллионы сенсорных сигналов, они обрабатываются в сети салиентности, при этом большая их часть не привлекает внимания. Они остаются ниже порога значимого, и их содержание просачивается в подсознание.

Каким образом сеть салиентности решает, какой из сигналов должен стать сознательно воспринимаемым ощущением? Центральным узлом сети салиентности является островковая доля в головном мозге. Свое название она получила, поскольку расположена, как скрытый остров, под височной корой. В теории, основанной на концепциях смены парадигм Бада Крейга и множестве накопленных научных данных, считается, что части этого скрытого в головном мозге островка играют определенные роли в фиксировании интероцептивной информации, ее обработке, оценке и реагировании на нее. Вот как это происходит, если исходить из сегодняшнего уровня понимания того, как наш мозг справляется с этой сложнейшей задачей. Представление первичного образа организма сначала кодируется комплексом ядер, расположенных в нижней части головного мозга — так называемом стволе мозга. Оттуда большая масса этой информации достигает задней части островковой доли. Там восприятие этого образа можно сравнить с зернистым черно-белым изображением, которое отражает состояние каждой клетки в организме, однако невооруженным глазом его вряд ли увидишь.

На самом деле головной мозг не интересуют комментарии по поводу этой информации, и необработанное изображение не предназначено для того, чтобы доставлять нам удовольствие от его рассматривания. Содержащаяся в нем информация в основном нужна для повседневно действующей стационарной обратной связи головного мозга с той частью организма, где эта информация возникла, в данном случае с желудочно-кишечным трактом. В принципе, таким же образом обрабатывает данные Агентство национальной безопасности США. Считается, что ни у кого нет доступа к информации, хранящейся в Агентстве, до тех пор пока не будет превышен порог восприятия, позволяющий выделить важное. Если порог превышен, агенты спецслужбы получают приказ и начинают тщательно изучать телефонные звонки, данные, найденные в интернете, и все перемещения подозреваемых.

Затем изображение в островковой доле уточняется, редактируется и представляется в цвете — этот процесс похож на цветокоррекцию портретных планов актера или актрисы после того, как отснята кинопленка. То, что Крейг называет «повторным представлением» интероцептивного образа организма в ходе обработки изображений, можно сравнить с процессом, который используется в фотографии. Подобно фотографу, использующему программу Photoshop для повышения качества и четкости изображения, головной мозг прибегает к аффективным, когнитивным и управляющим вниманием инструментам, а также к хранящимся в памяти базам данных о нашем предыдущем опыте. В редактирование все больше вовлекаются ответственные за внимание сети мозга, побуждая нас глубже воспринимать изображение и его связь с мотивациями, то есть с нашим желанием что-то совершить в ответ на возникающее чувство. Отсюда висцеральные и вкусовые ощущения передаются в головной мозг, позволяя нам почувствовать потребность в пище или посещении туалета, отдыхе или бегстве, сбережении энергии или ее трате. После того как процесс достигает лобовой части островковой доли, у изображения уже имеются все признаки осознанного эмоционального переживания, включающего состояние всего организма и то, как мы себя чувствуем: хорошо ли нам или нас тошнит, голодны мы или сыты, спокойны или плохо себя чувствуем. С точки зрения нейробиологии это и есть подлинные внутренние ощущения. Несмотря на центральную роль островковой доли, нужно помнить, что она решает эту задачу в тесном взаимодействии с другими частями интероцептивной сети, включающей несколько ядер ствола головного мозга и различные области коры больших полушарий.

Что же делает наш мозг с огромным числом внутренних ощущений, которые мы накапливаем за жизнь? Вряд ли эволюция породила такую удивительно сложную систему сбора и обработки данных лишь для того, чтобы в конце концов выбросить собранную информацию за ненадобностью. Библиотека внутренних ощущений состоит из огромного количества информации о каждом из нас — информации, которая собирается каждую секунду каждого из 365 дней в году. Сейчас ученые считают, что эта информация хранится в экспоненциально растущей базе данных, аналогичной системам сбора данных, создаваемых компаниями и государственными учреждениями. Данные о личном опыте, наших мотивах и эмоциональных реакциях на этот опыт мозг собирает и использует с самого нашего рождения, а возможно, еще в утробе матери. И хотя большинство людей уделяют мало внимания этому процессу и мало обдумывают его последствия, он, как будет показано ниже, тесно связан с принятием решений на основе инстинктивных чувств.

Эта информация отражает бесчисленное число положительных и отрицательных эмоциональных состояний, которые мы испытали в течение жизни. Например, некоторые эмоциональные воспоминания могут быть связаны с отрицательными результатами решений, которые мы приняли. В качестве примера могу привести собственные воспоминания об ужасной боли в животе и дискомфорте после обеда в ресторанчике в Индии. В этой базе в заархивированном виде находятся и данные о нервном состоянии перед собеседованием, и комок в горле, возникающий, когда мы сердимся или очень разочарованы. Аналогичные маркеры могут быть связаны с удовольствием от вкусной еды, с интенсивными чувствами в период романтической любви или с ощущением возросших возможностей.

Индивидуальные различия

Представьте, что вы участвуете в эксперименте, который должен выяснить, существует ли зависимость между интероцепцией и эмоциональным интеллектом. Вы лежите в капсуле аппарата, сканирующего головной мозг, на вас — наушники, вы положили левый средний палец на панель, которая контролирует сердцебиение. Правая рука лежит на другой панели с двумя кнопками. По мере того как сканер отслеживает деятельность вашего мозга, вы слышите в наушниках несколько серий из десяти звуковых сигналов. После каждой серии наступает пауза, и вам предлагается сделать выбор: нажать одну кнопку, если вы думаете, что предыдущие сигналы совпадали с ударами сердца, или нажать другую, если вы считаете, что сигналы и удары сердца были рассинхронизированы. Иногда вы слышите серии, которые являются синхронными, иногда — нет. Можете ли вы описать, в чем между ними разница?

Несколько лет назад этот эксперимент был проведен с участием девяти женщин и восьми мужчин. Результаты показали, что четверо испытуемых были полностью уверены в том, что импульсы были синхронными или асинхронными с ударами (ритмами) сердца. Они действительно каждый раз точно определяли это. Двое испытуемых были абсолютно не способны точно прочувствовать ритм своего сердца, ни разу не сумели определить, были ли импульсы синхронизированы с ударами сердца, и давали случайные ответы. Остальные испытуемые оказались в третьей группе — между двумя этими группами.

Сканирование выявило у всех участников значительную активность нескольких областей мозга, особенно правой передней островковой доли. При этом наибольшая активность отмечалась у тех испытуемых, которые лучше отслеживали ритмы сердцебиения. И эти же самые люди набрали больше всего баллов в тесте на уровень эмпатии. Чем лучше человек отслеживает удары сердца, тем полнее он испытывает всю гамму эмоций и внутренних ощущений. Чем лучше человек «чует нутром», тем точнее его эмоциональные настройки. Хотя в этом исследовании основное внимание уделялось ощущениям со стороны сердца, нет никаких оснований сомневаться в том, что все сказанное в равной степени относится и к пониманию сущности внутренних ощущений.

Раннее развитие

Интересно, что у внутренних ощущений и интуитивных моральных оценок имеется общий источник, связанный, как ни странно, с продуктами питания. Голод — ранняя эмоция, связанная с выживанием. Он лежит в основании всех внутренних ощущений, которые вы испытываете позже в жизни, в том числе чувства правильного и неправильного.

Поясню это на примере одной истории. Недавно мы с женой в выходные принимали близких друзей, приехавших к нам со взрослой дочерью и семимесячной внучкой Лайлой. Большую часть времени девочка что-то лепетала и была всем довольна, но, когда она уставала, хотела есть или спать, ее улыбки и хорошее настроение тут же исчезали. Теперь мы знаем, что в возрасте семи месяцев диалог между головным мозгом и пищеварительным трактом только налаживается, особенно если мы имеем в виду полное развитие головного мозга и его структуры, отвечающей за выделение значимого, — сети салиентности. Мало того, кишечные микроорганизмы полностью заселяют среду своего обитания лишь к окончанию третьего года жизни. Тем не менее примитивная сеть салиентности в мозге младенца уже настроена на восприятие ощущений в ЖКТ, связанных с голодом, поэтому девочка начинала громко кричать, чтобы получить молоко. После кормления негативные внутренние ощущения у нее быстро сменялись чувствами комфорта и удовольствия, которые запускали в пищеварительном тракте ощущения, связанные с насыщением.

Вот что здесь важно: внутренние чувства, связанные с голодом, включают в себя самые ранние сигналы о том, что в мире хорошо, а что плохо — сигналы, которые подаются с самого рождения. У новорожденного ребенка первой негативной протоэмоцией может быть внутреннее ощущение — чувство пустого желудка, которое вызывает голод и непреодолимое желание есть. Точно так же ощущение сытости, возникающее после получения грудного молока (а в нем содержится много пребиотиков и пробиотиков), является, вероятно, самым ранним опытом хорошего самочувствия и благополучия. К другим положительным инстинктивным чувствам относятся нежные прикосновения (часть интероцепции) матери, а также тепло и успокаивающие звуки.

Ключевую роль в этих ранних опытах играют сигналы, поступающие из пищеварительного тракта в головной мозг, — они также отражают ощущения ЖКТ и таким образом развивают способность отделять хорошее от плохого. Оказавшись пустым, желудок младенца выбрасывает гормон грелин, который быстро приводит к появлению чувства голода. Это ощущение в сочетании с сильным мотивационным стимулом становится основой для других отрицательных внутренних чувств.

Это циклически повторяющееся переживание ребенком чувства сытости или голода, то есть хорошего или плохого, может заложить основу и для моральных суждений о том, что такое хорошо, а что такое плохо, которые позже проявятся как внутренние подсознательные чувства и оценки. Другими словами, пищеварительный тракт зафиксировал, насколько хорошо были удовлетворены или, наоборот, остались неудовлетворенными потребности младенца в пище. Голодный ребенок, который час проплакал в кроватке, воспринимает мир иначе, чем ребенок, которого быстро взяли на руки, покачали и покормили. Таким образом, ранние подсознательные чувства и оценки становятся для нас моделью, сверяясь с которой человек определяет, каков этот мир и что нужно делать, чтобы в нем выжить.

Зигмунд Фрейд, разрабатывая свою теорию мотивации, во многом опирался на интуицию. Этот великий психиатр связал психическое развитие младенца и развитие его характера с «входящим и выходящим» участками пищеварительного тракта. Вспомните о знаменитых «оральной» и «анальной» фазах психического развития. Однако Фрейд не учел важнейшего вклада чувств, создаваемых головным мозгом на основе сенсорной информации, которая поступает из всего пищеварительного тракта и населяющих его микроорганизмов, то есть от тех участников, чей вклад мы только сейчас начинаем по-настоящему ценить.

Каким образом огромные сообщества кишечных микроорганизмов способствуют появлению ранних чувств «хорошего» и «плохого»? Напомним, что в нашем организме живут триллионы микроорганизмов, их значительно больше, чем всех человеческих клеток в организме. Они обитают практически всюду: на коже, между зубами, в слюне, желудке и в месте, имеющем непосредственное отношение к внутренним чувствам, — в желудочно-кишечном тракте. Внутри него живут и на нескольких уровнях общаются с головным мозгом больше тысячи видов микроорганизмов.

С учетом новых знаний о развитии кишечной микробиоты в первые три года жизни мы можем поразмышлять о некоторых интригующих деталях. Если судить по результатам исследований на животных, можно вполне обоснованно считать, что кишечные микроорганизмы влияют на эмоциональное состояние и на развитие младенцев.

Частично это влияние микробиота оказывает через материнское молоко, в котором содержится некое вещество, похожее на валиум. В кишечнике младенцев микроорганизмы адаптируются таким образом, чтобы оптимально усваивать сложные углеводы, имеющиеся в грудном молоке. Лучше всего справляется с этим штамм лактобациллы, производящий метаболит ГАМК — вещество, действующее на те же рецепторы головного мозга, что и препарат валиум, который назначают для снижения тревожности. Производя собственный, эндогенный «валиум», этот микроорганизм помогает успокоить систему, генерирующую эмоции в головном мозге младенца, и прекратить таким образом муки голода.

Грудное молоко женщины также содержит сложные сахара, которые являются важными составляющими не только формирующейся кишечной микробиоты, но и факторами, способными внести свой вклад в появление у младенца чувства удовлетворения в состоянии сытости. Когда новорожденных крысят поят подслащенной водой, рецепторы сладкого вкуса во рту и кишечнике генерируют ощущения, которые затем обрабатываются головным мозгом. Это приводит к высвобождению эндогенных опиоидных молекул, которые ослабляют болевую чувствительность, из-за чего грызуны, по-видимому, чувствуют себя довольно хорошо. То же самое может оказаться верным и в отношении человеческих младенцев.

В чем заключается уникальность головного мозга человека?

В дискуссиях о том, что делает человека таким особенным, можно услышать одни и те же аргументы. Людям свойственно прямохождение. У них большой палец противопоставлен остальным пальцам руки. У человека — огромный головной мозг. Мы общаемся с помощью речи. Человек — высший хищник. Однако у головного мозга человека есть две особенности, которые в нашей дискуссии о внутренних ощущениях и интуитивно принимаемых решениях являются наиболее значимыми.

Речь о размере и сложности передней островковой доли и тесно связанной с ней префронтальной коре головного мозга. Эти участки мозга выступают в качестве своего рода хаба — центральной части нейросети, которая отвечает за способность выделять салиентные объекты и является местом, где создаются, хранятся и откуда извлекаются внутренние ощущения. Именно в этом состоит наиболее существенное отличие человека от всех других видов животных. Ближе всего к людям по относительному размеру передней островковой доли наши человекообразные родственники, в частности некоторые виды горилл, за которыми следуют киты, дельфины и слоны. Все они снискали всеобщую любовь за эмоциональные, социальные и когнитивные возможности головного мозга. Неслучайно так популярен у зрителей телеканал Animal Planet, рассказывающий о животных и их взаимоотношениях с человеком.

Однако у головного мозга человека есть еще одна особенность, о которой вы, вероятно, никогда не слышали. В правой передней островковой доле и связанных с ней структурах скрыт особый класс клеток, которых нет у других видов, кроме человекообразных обезьян, слонов, дельфинов и китов. Это крупные, с большим числом связей нейроны, названные веретенообразными нейронами или нейронами фон Экономо в честь ученого, первым обнаружившего их в 1925 г. Эти нейроны, по-видимому, занимают выгодное положение, позволяющее их обладателям быстро формировать интуитивные суждения.

Человек может очень быстро делать выводы благодаря наличию в его головном мозге веретенообразных нейронов. Для простоты назовем их клетками интуиции. За несколько недель до появления младенца на свет таких клеток в его головном мозге еще очень мало. В момент рождения, если судить по результатам исследований, их число уже достигает порядка 28 000, к четырем годам жизни оно возрастает до 184 000. К тому времени, когда человек достигает зрелого возраста, у него уже 193 000 клеток интуиции. У взрослых человекообразных обезьян их около 7000.

Больше всего клеток интуиции в правом полушарии головного мозга. В правой передней островковой доле их на 30% больше, чем в левой. По всей видимости, они предназначены для оперативной передачи информации из сети салиентности, отвечающей за выделение значимого, в другие части головного мозга. В них имеются рецепторы химических веществ мозга, участвующих в социальных связях, в ожидании вознаграждения в условиях неопределенности и обнаруживающих опасность, а также таких вырабатываемых в ЖКТ сигнальных молекул, как серотонин, то есть веществ, имеющих отношение интуиции. Когда при игре в карты вы думаете, что удача может вам изменить, ваши клетки интуиции активны.

Джон Оллман, нейробиолог из Калифорнийского технологического института и ведущий специалист по веретенообразным нейронам, считает, что, встретив другого человека, мы строим ментальную модель того, как этот человек думает и что он чувствует. Первоначальное интуитивное представление возникает быстро, основываясь на извлеченных из базы данных внутренних чувствах, стереотипах и подпороговых образах. На протяжении последующих секунд, часов или даже лет мнение о встреченном человеке складывается медленнее и становится более обоснованным. Нейровизуализация показывает: когда человек быстро принимает решения, активизируются передняя островковая доля и передняя поясная кора мозга. Эти области также активизируются, когда мы испытываем боль, страх, тошноту и многие социальные эмоции. Клетки интуиции включаются, когда человеку что-то кажется забавным, возможно, их назначение — уточнять интуитивные суждения в изменившейся ситуации. Юмор помогает устранить неопределенность, снять напряжение, создать доверительные отношения; кроме того, он содействует установлению социальных связей.

Считается, что система быстрой связи с участием веретенообразных нейронов могла сформироваться у млекопитающих, живущих в сложных социальных группах, чтобы дать им возможность быстро адаптироваться к меняющимся ситуациям и реагировать на них, принимая интуитивные решения. С учетом роли, которую веретенообразные нейроны, как предполагается, играют в социальном поведении, интуиции и сопереживании, было высказано предположение, что аномалии, связанные с этими нейронами, могут вносить вклад в патофизиологию расстройств аутистического спектра, в том числе ослабление способности таких пациентов сопереживать другим и участвовать в социальных взаимодействиях. Пока у нас нет прямых научных доказательств правильности этого предположения, но, возможно, развитие системы веретенообразных нейронов в головном мозге связано с нарушением состава и функций кишечной микробиоты в течение нескольких первых лет жизни, в том числе с искажением сигналов, которые она посылает в головной мозг. Уже давно известно, что нарушение коммуникаций между головным мозгом и пищеварительным трактом характерно для некоторых форм аутизма. Эксперименты на животных выявили искажение сигналов, передаваемых от кишечных микроорганизмов головному мозгу. Возможно, это механизм, лежащий в основе похожего на аутизм поведения у таких животных.

Создание личного Google

Представьте себе, что наш мозг хранит воспоминания об эмоциональных моментах в виде крошечных видеоклипов вроде тех, что выложены на YouTube. Каждый такой видеоклип содержит не только запись конкретного момента, но и связанных с ним эмоциональных, физических, мотивационных и других компонентов. Мы не всегда помним даты и обстоятельства, при которых происходили события, но на миниатюрных серверах головного мозга хранятся миллиарды таких клипов или соматических маркеров. Отрицательный маркер ассоциируется у нас с неприятным чувством и желанием избежать вызывающей это чувство ситуации, положительный маркер — с чувством благополучия и поведением, направленным на поиск такого состояния.

Когда человек принимает решение, руководствуясь внутренними ощущениями, мозг обращается к этой видеотеке эмоциональных моментов. Поиск происходит так же, как аналогичный процесс в поисковике Google. Нам не нужно проходить весь процесс, занимающий много времени и требующий анализа всех возможных позитивных и негативных последствий решения, которое мы можем принять. Когда пора действовать, наш мозг «просматривает» окрашенные эмоциями воспоминания о том, что вы чувствовали, решая подобные ситуации прежде, и на этой основе прогнозирует, как вы будете чувствовать себя, поступив тем или иным образом. Этот вероятностный процесс «отсеивает» варианты действий, после которых человек будет чувствовать себя, скорее всего, плохо (испытывая тревогу, боль, приступ тошноты, грусть и другие подобные состояния), и направляет к тем вариантам реакции, которые связаны с воспоминаниями о чувстве комфорта, счастья, заботы и так далее. Помимо того, что такой механизм помогает быстро принимать решения, он еще позволяет воспользоваться прошлым опытом без психологического бремени в виде повторного переживания тягостных чувств. Если бы человеку приходилось каждый раз возвращаться к болезненным и неприятным переживаниям и вновь их испытывать, он просто сошел бы с ума.

Всегда ли верны решения на основе внутренних ощущений?

Если наши представления о внутренних ощущениях правильны, тогда разве не лучше всего принимать решения на их основе?

И да и нет. Внутренние ощущения больше, чем считалось прежде, связаны с личным опытом и усвоенными знаниями, и в то же время они очень подвержены внешним воздействиям — от болезненных воспоминаний и перемен настроения до влияния рекламы.

К примеру, телеканалы переполнены рекламными роликами, апеллирующими к вашим внутренним чувствам. Вам предлагают съесть гамбургер, сесть на диету или принять лекарство. Расчетливо сконструированные сюжеты привлекают ваше внимание образами, неявно обещающими некую награду. И эти образы плавно и без особых усилий оказываются в нашей библиотеке внутренних ощущений и переживаний.

Возьмем, например, рекламный слоган марки арахисового масла, который сообщает: «Разборчивые мамы выбирают Jif» (Jif — сорт масла). Большинство родителей, безусловно, хочет проявлять разборчивость, когда речь идет о здоровье детей, это их внутреннее чувство, и оно понятно. Однако искушенные рекламодатели и другие заинтересованные лица могут «перехватывать» ваши внутренние чувства, а люди нередко объединяют и упрощают получаемую информацию. Неосознанное желание «тщательно выбирать питание для своих детей» вкупе с застрявшим в голове слоганом «Разборчивые мамы выбирают Jif» бессознательно превращается в императив «выбери Jif», который ошибочно воспринимается как внутреннее ощущение. Вопрос не в том, можно ли доверять своим внутренним ощущениям, а в том, как научиться определять, какие из них являются истинными. Наш мозг достаточно эволюционировал, чтобы мгновенно принимать интуитивные решения и ориентироваться в сложном современном мире, теперь мы должны научиться решать другую сложную задачу — опираться на внутренние ощущения, чтобы понять, что является важным.

Способность человека делать прогнозы и принимать решения на основе внутренних ощущений — побочный продукт эволюции. В мире, полном опасностей, системная установка на высокую вероятность плохих исходов могла обеспечить существенное преимущество в выживании. Однако в наши дни такая установка в большинстве развитых стран уже не адекватна реалиям: ежедневные психологические стрессоры во многом заменили физические угрозы жизни. В результате инстинктивно принимаемые решения, ориентированные в первую очередь на отрицательный исход, часто приводят к несчастьям и негативным последствиям для здоровья.

Наглядным примером может служить история Фрэнка. Чтобы пойти на обед с клиентами, ему приходилось делать над собой усилие. Его сознание строило катастрофические прогнозы насчет того, что произойдет в незнакомом ресторане, и охватывавшие Фрэнка беспокойство и боязнь проявления связанных с этим симптомов со стороны желудочно-кишечного тракта не позволяли ему сосредоточиться на самой встрече. Для обозначения этого синдрома имеется термин — катастрофизация, это означает, что мозг на основе внутренних ощущений делает неправильный прогноз, считая, что наступит наихудший из возможных исходов (в нашем примере — серьезные симптомы со стороны ЖКТ). В тот момент, когда Фрэнк узнавал о новой встрече, он интуитивно (негативно и предвзято) представлял себе развитие будущих событий в ресторане, из-за чего не мог рационально оценить ситуацию. Катастрофизация нередко свойственна пациентам, страдающим от депрессии или хронических болей. Их внимание полностью сфокусировано на отрицательных раздражителях. Порой такие люди утрачивают способность принимать на основе внутренних ощущений решения, которые улучшали бы их состояние.

Сон — портал во внутренние ощущения

Если бы нам прокрутили документальный фильм о нашей жизни, снятый на основе внутренних ощущений, мы, вероятно, увидели бы смонтированную из отдельных фрагментов-воспоминаний увлекательную, красочную и очень личную кинобиографию.

А если оставить фантазии в стороне — есть ли реальный способ заглянуть в видеотеку нашего сознания? Когда мы бодрствуем, такие фильмы будут слишком отвлекать нас от взаимодействия с окружающим миром. Гораздо больше для просмотра подошла бы ночь, когда нас не отвлекают ни работа, ни семья, ни друзья и когда наше тело как бы отключено на время и не будет двигаться даже во время самых страшных сцен. Лучшее время для доступа к внутренним ощущениям — когда мы спим, точнее, когда смотрим сны.

Сновидения, как свидетельствует опыт, действительно часто похожи на фильм, и каждый, кто может вспомнить свои сны, согласится: наш мозг — замечательный режиссер. Принято считать, что самые яркие сны возникают в фазе быстрых движений глаз (БДГ). В этой фазе быстрого сна дыхание становится частым, неровным и неглубоким, глазные яблоки совершают быстрые движения в различных направлениях, активность мозга резко повышается. Чаще всего человек видит сны, имеющие для него большое личное значение, — красочные и насыщенные эмоциями.

Томография мозга спящих испытуемых показала, что к областям, активизируемым во время БДГ-фазы сна, относятся части островковой доли, отвечающие за выделение значимых сигналов (сеть салиентности), передняя поясная кора, несколько генерирующих эмоции областей мозга, в том числе миндалина, связанные с функциями памяти гиппокамп, орбитофронтальная кора и, наконец, имеющая важное значение для обработки образов зрительная зона коры больших полушарий. А вот области мозга, занимающиеся когнитивным контролем и осознанным пониманием, в том числе префронтальная и теменная зоны коры, равно как и области, контролирующие сознательно выполняемые движения, в это время выключаются. В этой фазе сна человек как бы парализован. Таким способом мы можем посмотреть полную, не подвергшуюся цензуре версию фильма, не боясь свалиться с кровати, когда почувствуем, что от кого-то убегаем или сами бьем кого-то по физиономии. Человек не видит сновидения только в том случае, если у него редко встречающееся расстройство сна.

Интересно отметить, что, хотя во время сна тело отключено и движений не происходит, взаимодействие между головным мозгом и микробиотой ЖКТ достигает максимума активности. Мощные сокращения и всплески секреции (мигрирующий моторный комплекс, о котором шла речь в главе 2) проходят через ЖКТ, в котором нет пищи, каждые 90 минут. Во время сна эти волны активизируются и резко изменяют окружающую среду для кишечных микроорганизмов (а следовательно, и их метаболическую активность). Исходя из того, что мы знаем сегодня, вполне вероятно, что эти волны сокращений также связаны с выбросом в пищеварительный тракт многочисленных сигнальных молекул и с передачей этой информации в головной мозг через множество каналов, связывающих его с ЖКТ. Хотя опытным путем это пока не подтверждено, я не удивлюсь, если окажется, что всплески интенсивных сигналов от пищеварительного тракта и его микробиоты к головному мозгу с учетом всех нейроактивных веществ, которые при этом высвобождаются, играют роль в аффективном окрашивании снов.

Почему для нас так важны сновидения? Существует теория, что во время БДГ-фазы сновидения помогают интегрировать и консолидировать различные аспекты эмоциональных воспоминаний. Один из способов, позволяющих войти в контакт с инстинктивным чувством и научиться ему доверять, — это анализ сновидений, о чем мы будем говорить далее. (Хотя есть много других гипотез о роли и значении снов. Например, догадка, что одна из функций сна состоит в закреплении накопленных за день эмоциональных воспоминаний в виде подсознательных ощущений, подтверждается большим числом научных данных.) Ряд недавно полученных результатов позволяет предположить, что важную роль в модулировании сна в БДГ-фазе и вообще состояния, в котором человек видит сны, играет коммуникация между головным мозгом и ЖКТ, возможно, включающая и сигналы, отправляемые микробиотой. Поэтому перед тем, как в следующий раз вы решите поужинать на сон грядущий или отправитесь ночью хлопать дверцей холодильника, подумайте о непредвиденном влиянии, которое эта пища может оказать на ночные «киносеансы» и на обновление внутренней базы данных.

Четверть века назад, когда передо мной стояла труднейшая задача — я принимал решения, которые определяли направление моей жизни, — мне посчастливилось в течение нескольких лет испытать на себе юнгианский психоанализ. Карл Густав Юнг был известным психиатром, он работал в психиатрической клинике Бургхельцли в Цюрихе и был современником Зигмунда Фрейда. Он стал основателем аналитической психологии — детально проработанной теории, основанной на ключевых концепциях общего (коллективного) бессознательного, универсальных врожденных паттернов бессознательных образов (архетипов), которые направляют поведение, а также на концепции индивидуализации — психологическом процессе интеграции таких противоположных психологических тенденций, как интроверсия и экстраверсия. Юнг считал анализ сновидений ключом, открывающим доступ к нашему бессознательному. Я думаю, что у этого процесса много общего с умением соотноситься с внутренними чувствами и доверять им.

Меня всегда восхищали работы Юнга об анализе снов, но я не был готов еженедельно отвечать на повторяющиеся вопросы моего психотерапевта о снах, которые мне приснились после нашей последней встречи. Хотя я прибегнул к этой терапии, чтобы получить практическую помощь и принять рациональные решения о своем будущем, психотерапевт постоянно побуждал меня смотреть внутрь себя и находить важные для меня ответы в увиденных сновидениях.

Иногда меня охватывал ужас: приближался день очередного еженедельного визита к психотерапевту, а в моем дневнике не было ни одной записи о сновидениях — мне предстояла встреча, на которой я ничего не смогу рассказать. Однако с каждым месяцем число снов, которые я запоминал, росло. Я стал запоминать больше деталей, а сами сны стали более яркими, и теперь я был поражен красотой и сложностью сюжетных линий «внутренних фильмов», которые смотрел каждую ночь. Наиболее сложные из них, связанные с самыми сильными чувствами, имели очень важное для меня значение. Запись снов и их последующий анализ вместе с моим психотерапевтом или без него постепенно привели меня в состояние, когда я смог подсоединяться к внутренней базе данных своих эмоциональных воспоминаний. Я начал доверять внутренней мудрости, проявляющейся во снах, и все чаще и чаще принимал важные решения, следуя их подсказкам, а не советам друзей и коллег.

Однако анализ сновидений — не единственный способ войти в контакт со своими внутренними ощущениями. Есть и другие варианты, как научить прислушиваться к ним, — менее громоздкие и дорогостоящие, чем юнгианский психоанализ. Одним из таких способов является эриксоновский гипноз. Милтон Эриксон, известный гипнотерапевт, был настоящим мастером своего дела, умевшим вводить пациента в транс, направляя сложные, выявляющиеся в результате гипноза истории либо в сознательное, рациональное (левое) полушарие головного мозга, либо в мудрое, всезнающее бессознательное (правое) полушарие. В ходе гипнотической индукции пациент начинает все больше и больше доверять бессознательной сфере своей психики и перестает пытаться что-либо контролировать с помощью рациональных, линейных механизмов мышления. Гипноз — не только очень эффективный способ быстрого переключения мозга с внимания, сфокусированного на внешнем мире, в интроспективный режим, в результате чего у пациента наступает транс. Повторяющиеся сеансы эриксоновского гипноза меняют способ принятия пациентом важных решений уже не в трансе, а в обычном состоянии. Многие регулярно посещавшие Эриксона пациенты научились больше доверять внутренней мудрости и принимать решения, опираясь именно на нее.

Подведем итоги

Как часто в повседневных разговорах мы используем выражения «внутреннее ощущение», «внутреннее чувство», не понимая, что за этими терминами стоит огромное количество накопленных научных данных. Качество взаимодействия между головным мозгом и пищеварительным трактом, его точность и проявляемые при этом предпочтения у разных людей могут сильно различаться. Некоторые внутренние ощущения с высокой точностью фиксируются и воспроизводятся на подсознательном уровне; и, хотя они редко достигают сознания, вероятно, такие фильмы-сновидения играют важную роль в фоновых эмоциональных состояниях. Кроме того, есть люди, по-видимому, более чуткие и внимательные к сигналам, поступающим из ЖКТ. Они могут считать, что у них всегда был «чувствительный желудок», или, возможно, матери рассказывали им, что в младенческом возрасте у них часто случались колики. Кое-кто приучается жить с такой гиперчувствительностью и считает ее своей индивидуальной чертой. Такие люди говорят, что больше, чем окружающие, чувствительны к продуктам питания и лекарствам, а в тревожных ситуациях их бьет нервная дрожь. У других представителей этой «чувствительной» группы головной мозг, не выдерживая постоянного воздействия потока аномальных внутренних сигналов, вызывает неадекватные реакции пищеварительного тракта, например такие желудочно-кишечные расстройства, как СРК.

Чтобы в полной мере использовать огромный потенциал взаимодействия между головным мозгом, ЖКТ и кишечной микробиотой, нужно прислушиваться к внутренним ощущениям, понимать ту роль, которую играет в принятии интуитивных решений наша личная коллекция воспоминаний, связанных с реакциями ЖКТ, и помнить, что любые действия, которые влияют на деятельность кишечных микроорганизмов, — от соблюдения диеты до приема лекарств — также могут влиять на наши эмоции и предчувствия.

Канеман Д. Думай медленно… Решай быстро. М.: АСТ, 2014.

Автор намекает на концепцию «шести шляп мышления», которую в 1985 г. предложил британский психолог Эдвард де Боно. Он предложил шесть способов, способных нарушить привычный для мозга ход мышления и принятия решений. Они основываются на анализе любой проблемы с разных точек зрения. По условиям ролевой психологической игры шляпа определенного цвета означает определенный тип мышления, и, надевая ее, человек включает именно его. Среди этих шести шляп есть и «рациональная». — Прим. пер.

Сеть салиентности — крупномасштабная нейросеть, участвующая в выявлении и ориентировании на салиентные (значимые, выделяющиеся) внешние раздражители и внутренние события. В головном мозге это сеть поясной фронтальной крышечки, которая включает основные узлы в передней части поясной извилины и передней островковой доли. — Прим. ред.